Кровавая схватка (ЛП) - Прайор Линдси Дж.

Джаск оглянулся на другой конец квадранта, и что-то тёмное, что-то опасное, что-то долго подавляемое свернулось у него внутри.

— Мы пытались уничтожить их, но они захватили небольшое количество наших людей, — продолжил Корбин. — Они угрожали убить их, если мы встанем у них на пути. Кем бы, твою мать, они ни были, они были профессионалами. Одеты в форму. Серебряные манжеты на шее. Шлемы. Полный набор. Но такой униформы я никогда не видел. У нас не было ни единого шанса. Не было, если только мы не пожертвовали бы теми, кто у них был.

Джаск оглянулся на квадрант, просканировал свою стаю, пока его взгляд не упал туда, где Диона сидела возле маленького свёртка, лежавшего у её ног. Её глаза остекленели, а сама она покачивалась. Он боролся с нарастающей яростью, обжигающей горло.

Он должен был держать себя в руках.

Он боролся за то, чтобы удержать себя в руках.

— Ни у кого в Блэкторне нет такой армии, — прошипел Джаск. Его внимание вернулось к Корбину.

— Они дали какие-нибудь примет…

Но, уловив запах в дуновении ветерка, Джаск обратил внимание на шелест дыма вдалеке. Дым шёл из хозяйственных построек за аркой.

С бешено колотящимся сердцем он двинулся к нему через квадрант, даже не заметив, идут ли за ним Корбин или Фия.

Он ускорил шаг, миновал арку и резко повернул налево, через ворота.

И застыл.

То, что осталось от теплицы, представляло собой обгоревшую оболочку. Травы и растения — их спасательный круг — превратились в пепел.

Он снова перевёл взгляд на Корбина, как только тот приблизился.

— Мы сделали всё, что могли, но это было бесполезно, — новая боль промелькнула в глазах Корбина. — Джаск, они забрали нескольких наших малолеток.

Джаск не мог пошевелиться. Всё вокруг него расплывалось в какую-то нереальную даль.

— Они не сказали куда. Они не сказали почему, — добавил Корбин.

Он посмотрел на затянутое тучами небо, закрыл глаза, чтобы успокоиться, и сделал глубокий вдох, прежде чем снова посмотрел на Джаска. Но его попытка сдержать слёзы не увенчалась успехом.

Джаск не видел Корбина плачущим с той ночи, когда они потеряли Эллен. Боль пронзила его насквозь, и его собственные слёзы обожгли глаза.

— Тули среди них, — наконец, заявил Корбин. — Они забрали мою малышку. Эти ублюдки забрали мою малышку, Джаск. И я ни хрена сделать не мог.

Джаск шагнул вперёд и схватил Корбина за шею, а затем притянул его к себе и крепко обнял. Единственное утешение, заверение, которые он мог ему предложить.

Он посмотрел на Фию, слёзы так же наполнили её огорченные глаза. Она стояла неподвижно, наблюдая за ними. Он потянулся к ней, вытер слезу с её щеки.

— Джаск… — начал Корбин.

Но он не смог закончить.

Джаск отстранился достаточно, чтобы посмотреть на него — почувствовал это по его тону. Однажды он уже слышал этот тон, и сейчас он пронзил его так же, как и тогда. Его сердцебиение замедлилось до болезненного стука.

— Рони?

Выражение подтверждения в глазах Корбина с таким же успехом могло опустошить его.

Джаск схватил своего лучшего друга за руку.

— Где он?

— Он бы не отступил, Джаск, — объяснил Корбин.

— Где? — потребовал Джаск.

— Мне очень жаль.

Джаск протиснулся сквозь Корбина и Фию, буквально вламываясь в ворота, когда осматривал двор.

Ему не нужен был ответ, как только он оказался там. Трое из его стаи вышли из изолятора временного содержания. И когда взгляд Самсона встретился с его взглядом, он понял.

Джаск не почувствовал земли под ногами, когда ворвался внутрь. Комната сдерживания была пуста. Он сбежал по ступенькам, заглядывая при этом в каждую из пустых комнат слева от себя.

Но он чувствовал запах крови. Он мог чувствовать боль. Сера вышла из третьей комнаты с окровавленной миской в руках. Когда она взглядом встретилась с ним, он сделал последние несколько шагов.

Солстис стояла рядом с каменным столом, глядя вниз на положенную на него фигуру. Она нежно рукой убирала кудри со лба Рони.

Джаск оперся руками о дверной проём, не в силах заставить себя переступить порог, глядя на окровавленное, избитое тело своего сына.

Его взгляд метнулся к Солстис. Её полные слёз голубые глаза смотрели на него в ответ.

Затем он услышал, как его сын вздохнул. Затрудненный вдох, но всё равно это был вдох.

Его сердце подпрыгнуло, и он бросился вперёд.

Но Солстис оказалась между ними раньше, чем он успел подойти. Она положила руку ему на грудь.

— Он держался ради тебя, — тихо сказала она.

Она приподнялась на цыпочки и прошептала ему на ухо:

— Мы ничего не можем сделать. Только не после того, как пропали травы. Сейчас их десять, пытающих каждую ведьму в Блэкторне. Мы могли только надеяться, что ты вернёшься вовремя. Он не знает, — добавила она. — Он не знает, что всё пропало.

Джаск оказался рядом с ним через несколько секунд. Одной дрожащей рукой он вцепился в каменный стол, а другую положил на грудь Рони, просто чтобы убедиться, что движение не было видением.

Рони открыл глаза — глаза, которые были запавшими на его опухшем лице. Его едва можно было узнать. Его дыхание было поверхностным, и, судя по напряжению, боль была слишком сильной для чего-то большего.

Он смотрел не только на избитое тело своего сына, но и на его измученное тело.

Ярость пылала глубоко, но не так сильно, как чувство вины.

Рони слегка поднял руку, и Джаск тут же схватил её.

— Мне жаль, — сказал Рони, и даже от этого небольшого движения из трещин на его губах потекла кровь.

Он хватал ртом воздух. Одно лёгкое, очевидно, было пробито.

— Я снова подвёл тебя.

Джаск покачал головой, но терпеливо подождал, пока Рони наберёт достаточно воздуха, чтобы снова заговорить:

— Я пытался быть тобой, — сказал Рони. — спасти их. Но я не смог.

Джаск едва мог сглотнуть из-за сдавленного горла.

— Он пытался затащить детей сюда и спрятать их в укромных уголках изоляторов, — сказала Солстис. — Но они догнали нас. Он пытался защитить по-настоящему. Он пытался защитить меня. Твой сын — герой, Джаск.

Он посмотрел на Солстис и Корбина в дверном проёме. Солстис обхватила себя руками, в её глазах ясно читалось страдание.

Она была матерью Рони в отсутствие Эллен. Она была тем родителем, которым не смог стать Джаск. И вот она прислонилась головой к дверному косяку, самоотверженно стремясь утешить его, несмотря на то, что у неё отняли собственного ребёнка.

Джаск попытался сглотнуть, но в горле у него не было жидкости. Он снова посмотрел на своего сына, нежно обхватил ладонями его лицо.

— Ты сделал именно то, что сделал бы я, — сказал он. — Ты подверг себя риску, чтобы спасти свою стаю… я не мог бы желать большей храбрости.

У Рони снова перехватило дыхание.

— Я знаю, ты жалеешь, что я не умер в тот день. Чтобы Эллен жила. Что, возможно, мой брат… был бы лучше, чем я мог бы быть.

Слёзы Джаска капали на руку его сына.

— Хотел бы я быть кем-то лучшим, — добавил Рони, глядя на него глазами, которые были точь-в-точь как у его матери.

— Тебе никогда не нужно было быть кем-то лучшим, — сказал Джаск, потянувшись к лицу сына. — Это мне нужно было быть. Ты не потерпел неудачу. Ты никогда не подводил.

Он вытащил из кармана один из пакетов и показал его Рони.

— Мы справились, сынок, — сказал он. — Благодаря тебе мы получили необходимую нам куркуму. Ты спас нас.

Рони попытался улыбнуться, но эта попытка только заставила его поморщиться.

— Ты… — Рони хватал ртом воздух. — Верни наших детей, — сказал он, явно из последних сил сжимая руку отца — рукой, которая теперь была ледяной. — Никто… — он снова хватал ртом воздух. — Не поимеет… нашу стаю… верно?

Джаск кивнул.

— Никто.

Рони снова попытался улыбнуться. У него не совсем получилось.

Его рука безвольно опустилась.

Его грудь перестала двигаться.

Горло Джаска обожгло. Он не мог дышать. Образ его сына расплывался из-за воды, застилавшей его глаза.