Жестокие наследники (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Я закашлялась.

— Поговорить?

— Если вы двое планируете проводить время вместе, наедине, — сказала Нима, — можешь не сомневаться, мы собираемся немного поболтать с ним.

— Разве вы не направлялись к Крузу? К тому самому Крузу, которого вы считали мёртвым. Круз…

— Мы тебя поняли, Амара, — Иба залпом выпил свой виски. — Но завтра…

Он погрозил пальцем.

— Я предупрежу его.

— Потому что ты планируешь встретиться с ним сегодня вечером? — спросила Нима.

Где было это поле грязи, когда я в нём нуждалась?

— Вам не следует заставлять Круза ждать. Он, должно быть, очень устал. Я устала.

Я изобразила огромный зевок, пятясь к раздвижной стеклянной двери.

— Паппи и Нана ждут тебя завтра к завтраку, — сказала Нима.

— Я буду там.

Одна из её черных бровей поползла вверх.

— Одна?

Хотя румянец залил мои щёки, я спросила:

— Если он свободен, могу я взять его с собой?

— Он, вероятно, не захочет после разговора…

Я оборвала отца:

— Пожалуйста, не отпугивай его.

— Если он действительно заботится о тебе, ничто из того, что мы делаем, не отпугнет его.

Мой отец поднёс руку моей матери к своим губам. Буква W на тыльной стороне её ладони вспыхнула от учащённого сердцебиения, и его ладонь засветилась в ответ.

Мой сигнал убираться отсюда.

— Спокойной ночи, любимые родители.

Я закружила и взмыла над роскошными садами, а затем пролетела над маленьким мостиком, ведущим к моему плавучему бунгало, и приземлилась на палубу волитора. Силой мысли, я распахнула окно и прошла мимо своих пышных штор, поймав их шелковистый край и рассеянно пропустив его сквозь пальцы.

Уединившись в своей спальне, я села на кровать и включила свой Инфинити. Просто ради удовольствия я перерыла весь свой гардероб, но, конечно, это навело меня на мысль о Римо. Особенно когда я остановилась на платье, которое, как он упомянул, понравилось ему в тот день, когда мы были в Фейк-Неверре.

Улыбнувшись про себя, я отправила быстрое сообщение на его Инфинити, сменила свой потрёпанный комбинезон на крошечное красное бикини, а затем промчала обратно по палубе и нырнула в океан, как лебедь.

ЭПИЛОГ

Когда я вынырнула из глубин Розового моря после долгого и восхитительного купания, я обнаружила, что кто-то сидит на моей террасе, свесив одну длинную ногу с выступа, а другая согнута и поддерживает его предплечье. Хотя в наш цифровой век ручки нам были не нужны, мой посетитель держал одну из них и щёлкал ею. Сувенир из Плети? Разве он не оставил её на пляже вместе со своим мачете?

— Ты великолепна, Трифекта, — сказал Римо, наблюдая, как я поднимаюсь из воды и приземляюсь рядом с ним.

Моя медная чешуя вернулась, а вместе с ней и способность дышать под водой.

— Не могу поверить, что ты действительно пришёл.

— Ты пригласила меня.

Его глаза скользнули вниз по моему телу, затем поднялись обратно, сверкая, как пиратское сокровище, которое я однажды нашла на дне Розового моря — сокровище, которое, как я позже узнала, было подброшено моими родителями, чтобы подарить мне приключение.

— Я не была уверена, что у тебя хватит смелости прийти, учитывая, что тебе пришлось пролететь над дворцом, чтобы добраться до моего маленького жилища.

— Ты, должно быть, перепутала меня с каким-то другим фейри, потому что я самый храбрый из всех, кого ты когда-либо встречала.

— Как насчёт того, чтобы вернуться к этому завтра, после твоего разговора с моими родителями?

— Моего… разговора?

— О, да. Я почти жалею, что не могу присутствовать при нём, но, очевидно, они хотят поговорить с тобой наедине, — моя улыбка стала шире, когда он почесал подбородок. — Интересно, что они хотят обсудить?

Используя свой калини, чтобы приподняться, он вскочил на ноги и превратил ручку в ленточки виты.

— Вероятно, мои навыки выпечки пирогов.

Он ласково провёл рукой по всей длине моей шеи, наблюдая за моими чешуйками, ощупывая их. Я догадывалась, что он никогда не прикасался к коже Дэниели, что принесло мне огромное удовлетворение.

— Если ты когда-нибудь испечёшь мне персиковый пирог, Фэрроу, или яблочный, в следующий раз, когда появится Котёл, ты будешь стоять около него в одиночестве.

— Ты уже использовала это раньше и не довела свою недружелюбную угрозу до конца.

Его глаза остановились на моих, в них отразилась улыбка — или это было мерцание моей чешуи?

— Кроме того, ты не забыла, что должна мне гаджой, Трифекта?

Я уставилась на него, разинув рот.

— Ты не посмеешь использовать его, чтобы скрепить наши сущности.

— Не посмею? Я… как это ты меня раз назвала?…о да, жестокий.

На моём лице снова появилась улыбка.

— Очень даже.

Его улыбка стала ещё шире.

— Но я только что придумал для этого гораздо лучшее применение.

— Правда?

— Амара Вуд, что ты чувствуешь ко мне?

Что я чувствовала? Как бутылка взболтанного волшебного вина, наполненная пузырьками, которые поднимались и лопались у стенок моей груди, а затем и у слизистой оболочки живота. И, о чёрт… мой желудок сжался.

Я посмотрела на свой пупок, а затем подняла глаза на лицо Римо.

— Не могу поверить… что ты использовал… свой гаджой, чтобы…

Беспокойство заставило улыбку исчезнуть с его лица.

— Прости. Я думал… Я не хотел…

— Извлекать чувства с помощью грубой силы? — поскольку судороги не уменьшались, я выпалила: — Я люблю тебя, ты, багва.

Сильная боль прекратилась.

Он обвил руками мою талию, черты лица всё ещё были искажены чувством вины.

— В моём представлении это выглядело гораздо более романтично.

Несмотря на то, что мне больше не было больно, я медленно вдыхала и выдыхала.

— Угу.

— Мне, правда, жаль.

Его румянец сказал мне, что так оно и было.

— Самое меньшее, что ты можешь сделать, это сказать мне, что ты чувствуешь ко мне сейчас.

Вскоре его кожа утратила свой розовый оттенок.

— Как насчёт того, чтобы я вместо этого показал тебе?

— Ты хорошо владеешь словами.

Он коснулся края моей острой, уже не окрашенной синяком скулы. Моё быстрое заживление началось в тот момент, когда я приземлилась в Неверре.

— А ещё я хорошо управляюсь со своими руками.

Словно в подтверждение этого утверждения, он провёл пальцами по моей обнажённой спине, наткнувшись на завязку моего топа от бикини.

— И языком.

Он умел. Он также хорошо умел менять тему разговора, когда ему это было удобно. Вместо того чтобы подначивать его также, как он давил на меня, я сказала:

— Забудь, что я спрашивала. Я знаю, что нравлюсь тебе, и на данный момент этого достаточно.

Я поцеловала его угасающую улыбку.

Он отодвинулся от меня.

— Амара, я был вдали от тебя целый час, и это был самый грёбаный час одиночества в моей жизни.

Моё сердце совершило крошечный кульбит.

— Я уже давно люблю. И неуверенный в себе фейри, которым я являюсь, боялся, что ты ещё не готова.

— Когда это мы выходили из поезда на разных остановках?

Его брови изогнулись.

— Слишком рано для тюремного юмора?

Он улыбнулся и покачал головой.

— Никогда не бывает слишком рано превратить что-то плохое во что-то хорошее.

Наконец, он наклонился, остановившись в паре сантиметров от моих губ.

— И просто для ясности, мы с тобой никогда не выйдем на разных остановках.

— Что, если я увижу дракона на платформе и мне очень захочется остановиться?

Огонь. Я играла с огнём.

Его хмурый вид был довольно грозным.

— Я бы убил Джошуа, а потом заставил бы наших отцов привести меня к присяге как нового драку.

Его руки собственнически обвились вокруг моей спины.

— Ты… неравнодушна к драконам?

Я улыбнулась.