Lina Mur - Fifty And One Step Bac
лижет, и хмурюсь, переворачиваясь на другой бок и
обнимая подушку. Но это ощущение теплоты и уютных
объятий Морфея потеряно, и я разочарованно вздыхаю, приоткрывая глаза. Я лежу в незнакомой мне комнате и
переворачиваюсь обратно на спину, моргая и смотря на
потолок с каким-то замысловатым золотым рисунком.
Воспоминания тут же возвращаются: прекрасная ночь, Ник, кошмары и я одна. Для достоверности я
поворачиваю голову на другую сторону, и это
подтверждает мои выводы. Хотя нет, я не одна, с левой
стороны от меня стоит Шторм и понятно, кто стал моим
пробуждением.
Я сажусь и кривлюсь от дискомфорта между бёдер. Я
до сих пор голая...полностью. Видно, полотенце
распуталось, пока я спала. Прикрыв грудь одеялом, я
кручу головой, чтобы понять: где Ник? Двери немного
приоткрыты и тишина вокруг, не считая сопения Шторма.
— Ну, привет, — говорю я ему, и он в ответ громко
лает, подмахивая хвостом.
— Какой ты шумный, — зевая, произношу я.
Я слышу, как двери открываются, и поворачиваюсь, встречаясь с Ником, стоящим между ними. Он идеальный
сладкий кошмар для любой, в чёрных джинсах и такого же
цвета футболке с треугольным вырезом, что видны
волоски на его груди и снова этот кулон ключ. Интересно
откуда он?
Мне хочется безумно покраснеть за то, что вчера
было. Но на удивление никакого стыда.
— Доброе утро, — я первая начинаю диалог.
— Доброе, крошка. Выспалась? — интересуется он и
входит в спальню, подходя к моей стороне постели.
— Да, — я провожу рукой по спутанным волосам и
пытаюсь хоть как-то их пригладить, при этом удерживая
другой одеяло.
— Шторм, к себе, — приказывает Ник собаке, и он, обиженно фыркая, цокает лапами к выходу.
Я не знаю, что сказать, как смотреть на него и опускаю
голову, упираясь взглядом в темно-бордовое пятнышко.
Черт! Час от часу не легче!
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Ник.
— Нормально, — пожимаю я плечами.
— Мишель, — он залазит на постель и опрокидывает
меня на спину. Я даже не успеваю сообразить, что к чему, как он раздвигает мои ноги коленом под одеялом и
ложится на меня. Недвусмысленность позы заставляет
дышать глубже, и я разрешаю себе посмотреть в его
глаза и заметить складку на лбу. Ему что-то не нравится, это точно.
— Спрашиваю ещё раз: как ты себя чувствуешь?
— Не знаю, ещё не поняла, — шепчу я.
— Тяжело? — он двигает бёдрами, удобнее
устраиваясь на мне, при этом трётся о моё
чувствительное место, что я судорожно выдыхаю.
— Нет, — мотаю я головой, пальцами сжимая одеяло, как броню. Только пока не поняла от чего, возможно, инстинкт.
— Хорошо, потому что мне очень удобно находиться
между твоих ног, — довольно говорит он и опирается
локтями о постель по бокам от моей головы. Его лицо так
близко, что я сглатываю от желания дотронуться до него
как во сне...даже ближе...губами. Но вспоминая его
откровения, эта глупость тут же вылетает из головы.
— Я так хочу снова трахнуть тебя. Вот такую сонную, нежную и потерянную, — растягивает он слова и
проводит пальцем по моей щеке.
Я как глупая курица только моргаю и не могу
подобрать слов, потому что тоже хочу. Но тело против, напоминает немедленно небольшим пощипыванием
внутри.
— Но для начала нам надо съездить к врачу. Я хочу, чтобы тебя проверили. Хочу быть уверенным, что не
нанёс тебе вчера вред. Затем мы выберем для тебя
приемлемый способ контрацепции. Не хочу пользоваться
резиной с тобой. Хочу чувствовать тебя, твои тугие
стенки, полностью ощущать твой ответ на мои действия.
Согласна? — он настолько спокойно об этом говорит, что
я удивлённо слежу за движением его губ и моё
самостоятельное «я» пробуждается.
— Ты ведь уже все решил и только ставишь меня в
известность, — утвердительно хмыкаю я, и он довольно
улыбается.
— Какая ты понятливая, даже плеть не пришлось
использовать, — Ник наклоняется и оставляет поцелуй у
меня на щеке.
— Плеть? — переспрашиваю я, а он кивает, продолжая целовать меня, продвигаясь к уху.
— Да, плеть, — его язык проводит по мочке уха и он
прикусывает её, — или розги, — он впивается губами в
мою шею, на что я начинаю дышать глубже, — или стек, или...
— Все хватит, — перебиваю я его, зажмуриваясь и
представляя себе каждое приспособление, чтобы
оттолкнуть тёплые волны уже опускающиеся к низу
живота.
— Как хватит? У меня большой перечень услуг, — он
смеётся надо мной и поднимает голову.
— Наш тарифный план не нуждается в этих услугах, предпочитая традиционные, — улыбаясь, отвечаю я.
— Тогда боюсь, что ваш оператор так долго не
протянет, всюду конкуренты и мир идёт вперёд
семимильными шагами. Тут требуется разнообразие, — на полном серьёзе произносит он и внутри меня что-то
словно трескается.
— Конкурентов всегда много. Но мой тарифный план
единственный в своём роде, за это его и ценят, — обиженно говорю я. Ведь сейчас мы уже говорим
совершенно на иную тему. И он, лёжа на мне, упираясь в
меня своим возбуждённым органом, спокойно
шантажирует меня своими бабами, если я не соглашусь
на его эти плётки.
— Мишель, — Ник поднимает моё лицо за подбородок
и теперь смотрит на меня, словно я нашкодивший
ребёнок. — Говори, о чём подумала.
— Да без проблем, — фыркаю я и дёргаю головой, чтобы снять с себя его руку. — Во-первых, ты тяжёлый, слезь с меня. Во-вторых, мне плевать на твоих нижних, можешь хоть сейчас ехать к ним за разнообразием. В-
третьих, как я и сказала: ты сделал своё дело, теперь
можем попрощаться. Без обид.
Я говорю это все твёрдым голосом и вижу, что это его
злит. Но и я такая же, как и он, мне плевать на его смену
настроения, потому что за свои слова надо отвечать.
— Без обид? — цедит он и хватает мои руки, с силой
вжимая в постель.
— Ты делаешь мне больно, — также говорю я, встречая его яростный взгляд уверенно и гордо.
— Да я за твои слова хочу тебя выпороть. Положить
на колено и дать по твоей аппетитной заднице, — шипит
он.
— В мечтах, мистер Холд, потому что я не ваша Саба.
Я сама по себе, — я пытаюсь высвободить руки, но ещё
крепче сжимает их.
— Мисс Пейн, не выводите меня из себя. Я не
