Lina Mur - Fifty And One Step Bac
Душевая кабина из стекла, остальная сантехника, ещё
одна белая дверь, но он проходит мимо неё и
поднимается по ступеням. Только сейчас я увидела
небольшое джакузи напротив панорамного окна на
пьедестале и что там набирается вода.
Мои чувства...их сейчас нет. Голова не желает
анализировать, только грусть внутри и более ничего.
Ник осторожно опускает меня в воду, и я кривлюсь
оттого, что между ног всё щиплет. Рядом садится Ник, выключая кран, и подхватывает меня за талию, как куклу
усаживает спиной к своей груди между его ног. Поясницей
я чувствую его член и судорожно вздыхаю, ёрзая по нему.
— Нет, на сегодня хватит, Мишель. Я порву тебя и
тогда лишу и себя, и тебя наслаждения на неделю как
минимум, — Ник с лёгкостью угадывает мои желания.
— Ты уже порвал меня, — замечаю я иронично.
— И мне это понравилось, крошка, — интимно шепчет
он мне на ухо.
— У тебя было много...девственниц? — спрашиваю я, откидываясь на его плечо, и закрываю глаза от приятного
тепла вокруг и чувствую, как мышцы в воде
расслабляются.
— Ни одной.
— Врёшь, — усмехаюсь я, и Ник поворачивает к себе
моё лицо, что я распахиваю глаза и упираюсь в
ожесточённые.
— Я тебе не вру, Мишель. Ни одно слово, которое я
тебе сказал за все наше знакомство, не было ложью, — сурово говорит он.
— Тогда почему? — удивляюсь я.
— Потому что я хочу полной отдачи в сексе, а не
испуганных девочек,— спокойно отвечает он.
— Понятно, — я чувствую себя глупо, потому что он
нанёс мне оскорбление, ведь я такой и была. Я
отворачиваюсь, но он мокрой ладонью поворачивает
меня за щеку к себе.
— Ты это сделала. Ты чувствовала меня, как и я тебя.
Ты не похожа ни на одну, которая была у меня. Ты лучше, — заверяет он меня и проводит большим пальцем по
моим губам, сминая их и следя за собственными
действиями. Его взгляд задумчив, и я надеюсь, что он все
же пересилит свою фобию.
Ник поднимает на меня глаза, продолжая держать
палец на моих губах. Я замираю. Его зрачки расширены, и
он улыбается мне, только мне.
— Ты моя, — шепчет он, убирая руку от лица и
проводя ею по груди. Соски под его требовательными
пальцами твердеют, и он сжимает один пальцами, не
отрывая от моих глаз свои.
— Скажи это, — требует он, перекатывая между
пальцами сосок.
— Твоя, — тихо произношу я.
— Отдохни, — говорит он и укладывает мою голову
себе на плечо.
Ник тянется за губкой и выдавливает на неё гель для
душа, сжимая в руках. Его медленные движения нежно
проходят по моей шее, по рукам и опускаются ниже на
живот. Я закрываю глаза и наслаждаюсь его
прикосновениями.
Он отпускает губку, и теперь меня гладит его рука. Он
раздвигает мои ноги, кладя на свои, и его ладонь
проходит по промежности. От боли и нежности я подаюсь
немного вперёд, но он другой рукой возвращает меня на
место.
— Я тебя просто мою, крошка, — шепчет он и губами
прикасается к чувствительному месту под ухом.
— Мне нравится, что ты такая горячая, — он
осторожно проникает в меня пальцем и тут же выходит, лаская половые губы.
— Ник, — вырывается хриплый вздох, и я выгибаю
шею.
— Я боюсь, что ты уйдёшь, когда узнаешь меня
ближе, — он покрывает поцелуями мою шею, ведя руками
по внутренней стороне бёдер.
— Я тоже боюсь, — отвечаю я.
— Чего, крошка? — он гладит мои бедра.
— Что ты исчезнешь, оставишь меня снова одну, — я
открываю глаза и поворачиваю к нему голову.
— Ты не одна, теперь мы вместе, — он целует меня в
нос и прижимается ко мне лбом.
Моё сердце стучит быстро и правильно, от этого мои
глаза наполняются слезами, я ничего не могу поделать с
этим. Наверно, я сентиментальная и глупая, но сейчас я
счастлива, как никогда в жизни.
— Скажи, ты когда-нибудь сможешь...поцеловать
меня? — тихо спрашиваю я и немного отклоняюсь.
Ник поднимет на меня глаза, и в их глубине я вижу
ответ.
— Нет, — отвечаю я за него.
Он отворачивается и сжимает губы от правды, которую я произнесла.
— Ты не можешь никого поцеловать, только из-за тех
случаев? — сглотнув, я упёрто движусь на неровную
почву.
— Нет. Это всего лишь последствия, — говорит он и
его лицо приобретает жестокость и ненависть.
— Последствия чего, Ник? — шепчу я и
поворачиваюсь в его руках, оказываясь сидящей боком к
нему.
— Последствия моей жизни, — холодно произносит он
и бросает на меня предостерегающий взгляд.
— Ты расскажешь мне? — я глажу его по волосам и
прижимаюсь к его шее носом, оставляя поцелуй на коже.
— Мишель, — тихо вздыхает он и обнимает меня, кладя голову на мою макушку.
— Я тут, я с тобой, Ник. И я хочу знать, что или кто
привёл тебя в этот мир.
— Каждый поцелуй равен для меня удару и боли, которую я перенёс в детстве. Кожа на губах хоть и
чувствительная, но быстро заживающая и прочная.
— Тебя били по ним?
— Да. За каждое слово и поцелуй матери, за каждое
неправильное действие и мысль, за неверный ответ.
Огонь может отбить охоту открывать их и разговаривать, а боль приносит только грязь, ломает тебя изнутри. Я не
терплю, когда к ним прикасаются.
— Боже, — выдыхаю я от ужаса, и по щеке
скатывается слеза.
— Кто это делал? — хлюпнув носом, спрашиваю я.
— Отец.
Это слово, единственное слово даётся ему с большим
трудом, что я крепко хватаюсь за его шею и сдерживаю
горячий поток слёз. Я не могу представить, что так можно
поступать с человеком, видя его страдания и
последствия.
— Сколько тебе было?
— Первый раз шесть, а потом я уже не считал.
Ещё совершенно кроха, над которым проводили
экзекуции. И ведь этот человек сейчас живёт и радуется, а Ник ему помогает во всём. Но никогда не забывает
этого, родная кровь извратила душу малыша и
превратила в садиста.
— Пора выходить. Вода остыла, — резко произносит
Ник и отцепляет от меня руки, пересаживая меня с себя в
джакузи.
Я смотрю на этого красивого мужчину, как по его телу
скатывается вода, на его сильные мышцы и внутри меня
все сжимается, зная то, что он пережил, и я боюсь узнать
ещё. Он словно айсберг, непредсказуемая опасность
