Порножовщина (ЛП) - Карделло Рут

— Эшли Энн, с чем я здесь имею дело?

О, черт, она назвала меня по имени и отчеству. Я делаю глубокий вдох и тараторю:

— Он суперсолдат Второй Мировой войны, которого правительство пыталось стереть с лица земли, когда война закончилась, превратив в столовое серебро. Он третий, кто вернулся в человеческий облик. Мы считаем, что выброс дофамина и тестостерона — то, что инициирует трансформацию у других двух мужчин. Рэй, похоже, вернулся сам, но, возможно, из-за чего-то, что ему дали прямо перед попыткой уничтожить.

Мама пронзает меня взглядом.

Я никогда не лгала ей, даже не была одной из тех девочек, что любят фантазировать ради веселья.

— Остальные? — говорит она.

— Ты знаешь Шерил, — говорю я, затаив дыхание.

— Привет, Шерил, — говорит моя мама так, словно это самая нормальная ситуация в мире.

— Привет, мама Эшли, — говорит Шерил. Она берет Джека за руку. — Это мой… мы… Это Джек.

— Я Мерседес, — радостно щебечет девушка. — А это Хью. Мы помолвлены. Он был вилкой. Он до сих пор иногда вилка. Это… сложно.

Моя мать медленно кивает.

— Я понимаю.

Мерседес продолжает:

— Джек был ложкой.

— Вы все суперсолдаты?

Я вздрагиваю, поскольку Мерседес, кажется, не слышит сарказма в тоне моей матери.

Она отвечает в порыве эмоций:

— Суперсолдат? Я? — Мерседес смеется. — Было бы славно. Нет, мы с Шерил всего лишь женщины, которые обнаружили, как вернуть этих мужчин.

Мама хмурится.

— И как это?

Улыбка Мерседес становится шире.

— Давайте просто скажем, что это требует глубокого изучения столового серебра.

Маме не смешно. Однако в моем офисе достаточно разрушений, чтобы она была готова выслушивать бредни тех, кого считает психически неуравновешенным, достаточно долго, чтобы узнать, что произошло. Я видела, как она использовала ту же технику в отделении неотложной помощи.

Ее внимание возвращается ко мне, и ее брови приподнимаются с характерным выражением лица, которое говорит мне, что у нас с ней будет долгий и серьезный разговор, как только она сможет остаться со мной наедине.

Я чувствую необходимость пояснить и поднимаю обе руки в мольбе, чтобы она мне поверила.

— Я ничего не знаю об этой части. Рэй уже был в человеческой форме, когда я вернулась домой.

— Он вошел в квартиру без твоего ведома? — ее глаза сужаются.

— Я принесла его сюда, но я не верила, что все это существует на самом деле.

Она изучает мое лицо.

— Ты тоже что-то приняла?

Я яростно качаю головой.

— Конечно же нет.

Дыхание Рэя становится громче, и моя мать теряет интерес к тому, что я говорю, поскольку ее внимание возвращается к нему. Она проверяет его глаза и пульс, ее движения становятся более контролируемыми по мере того, как она оценивает серьезность его состояния.

— Вызовите скорую помощь. Ему нужна реанимация. Немедленно.

— Мама, ты не понимаешь…

— Сейчас! — настойчиво повторяет она и бросает на меня взгляд, полный такого разочарования, что я потрясена до глубины души. Она никогда раньше так на меня не смотрела.

Когда она снова поворачивается к Рэю, его уже нет.

— Куда он делся?

Я наклоняюсь ближе. Там, под моим одеялом, лежит нож. Он снова нож. О боже. Рэй — нож. Я знала это, но теперь, когда я увидела это…

— Срань господня.

— Он вернулся в форму ножа.

Мама несколько раз быстро моргает, прежде чем снова оглядывает комнату.

— Я не знаю, что здесь происходит, но ты явно думаешь, что у меня больше чувства юмора, чем есть на самом деле. Независимо от того, насколько изощренную шутку ты придумаешь, я никогда не сочту потенциально опасное для жизни событие забавным.

Я касаюсь ее руки, пытаясь достучаться до нее не только словами.

— Мама, это не розыгрыш. Я не шучу и не под наркотиками. И когда это ты видела, чтобы я придумывала что-то столь дикое, как все это?

Она вздыхает и поднимает глаза к потолку, словно прося Господа о терпении.

— Ну, ты дала имена роботам, над которыми работаешь, и называешь их своими друзьями.

Я отмахиваюсь от ее слов.

— Это другое.

Мерседес говорит:

— Если это поможет, Хью мог бы снова превратиться в вилку.

— Я мог бы, — говорит он, кивая.

Шерил качает головой.

— Этого было недостаточно, чтобы убедить меня. Я думала, что это иллюзия, какой-то магический трюк.

Мама берет свою сумку.

— Как бы вы все ни надеялись, что это будет интересно, но завтра у меня ранняя смена, и сегодня вечером мне лучше отдохнуть. — она оглядывается через плечо. — Надеюсь, у вас есть что-нибудь, чтобы очистить ковер от того, что вы использовали для имитации крови.

Я хватаю ее за руку.

— Не уходи, мам, — я смотрю в направлении ножа. — Ты должна быть здесь, когда он вернется, — меня посещает гнетущая мысль. — Если он вернется. Как ты думаешь, он может быть мертв?

— Нож?

Я киваю.

Мама наклоняется, откидывает одеяло и кладет палец на ту часть ножа, где ручка встречается с лезвием.

— Пульса нет. Холодный. Я уверена в диагнозе, который озвучу: эта посуда не живая.

Когда она выпрямляется, я встречаюсь с ней взглядом.

— Это не шутка, мам. Человек, которого ты только что видела, находится в этом ноже.

Она с отвращением качает головой.

— Тогда тебе нужен план на тот момент, когда он вернется, потому что, кто бы ни был здесь, он реалистично изображал умирающего человека.

— Это не было притворством. Возможно, это последствие отказа от наркотика, который ему давало правительство.

Она проводит рукой по лбу.

— Эшли, я люблю тебя, но я не сижу на огромном мешке с деньгами. Если вы пытаетесь упрятать меня в психиатрическую больницу, чтобы получить доступ к моему имуществу, вы, к сожалению, обнаружите, что у меня достаточно долгов по кредитам на колледж, которые я все еще буду выплачивать из могилы.

Я оглядываюсь по сторонам, надеясь, что у кого-нибудь еще есть способ убедить ее. Я бы тоже не поверила в эту историю, если бы не видела, как мужчины разрывали друг друга на части и исцелялись почти так же быстро, как ломались.

— Как я могу доказать, что они суперсолдаты? Что, если я порежу одного из них прямо сейчас, и ты лично убедишься, как быстро они исцеляются.

Джек пробормотал:

— Это явно не первый выбор способа убедить ее. Давай просто покажем.

На наших глазах он превращается в ложку, которая со звоном падает на пол.

На этот раз выражение лица моей матери становится расстроенным.

— Ты еще и накачиваешь меня наркотиками? Эшли, я показывала тебе, какое воздействие психоделические вещества могут оказывать на мозг. Вы никогда не должны подвергать кого-либо такому воздействию, особенно без его согласия. Как вы вводите вещество? В форме аэрозоля? Было ли это на чем-то, к чему я прикасалась? Какова была доза? О, Эшли, это было так неосторожно…

Я забираю у нее сумку, затем беру обе ее руки в свои.

— Тебя не накачивают наркотиками, мам. Это по-настоящему. Эти люди были правительственным экспериментом, и тому, кто лежал на моей кровати, дали нечто, что может убить его, если он вернется. Мне нужна твоя помощь. Рэю нужна твоя помощь. Я та, кто вернул его обратно. Я несу ответственность. Мы должны спасти его, мама, и ты единственная, кому я доверяю настолько, чтобы сделать это. Так что отбрось свои сомнения или просто подыграй мне, но, пожалуйста, я умоляю тебя. Помоги мне спасти его.

Долгое время никто не произносил ни слова и не двигался. В конце концов, моя мать глубоко вздохнула и снова посмотрела на нож, лежащий на кровати. Ее это не убеждает, но она достаточно обеспокоена, чтобы подыграть.

— Если бы что-то из этого было правдой, я полагаю, первым шагом нужно было бы определить, что дали твоему другу. Для этого мне понадобился бы образец крови. Но достать кровь из неодушевленного предмета — это то, что находится за пределами моего опыта.

— Я весь в его крови, — говорит Хью, поднимая руку. — Весь мой рукав.