Великолепие чести - Гарвуд Джулия

— Не зли меня, Мадлен! У меня власти больше, чем у кого-либо во всей Англии!

— Даже больше, чем у короля? — спросил, поворачиваясь к ним, Генри.

Луддон едва не подскочил, но руку Мадлен не отпустил.

— Я лишь советник твоего брата, ни больше ни меньше.

Похоже, Генри был недоволен этим замечанием. Освободив руку Мадлен, он оттолкнул от нее подонка, задумчиво посмотрел на красные следы на ее нежной коже. Затем он поднял глаза на Луддона, и его взгляд был полон отвращения.

— Хочу представить твою сестру некоторым преданным людям, — сурово произнес он.

Угрожающе взглянув на Мадлен, Луддон отошел в сторону.

— Что он сказал вам? — спросил у баронессы Генри.

— Он пообещал убить дядюшку Бертона, если я хоть на шаг приближусь к Дункану.

— Луддон запугивает, Мадлен. Сейчас он ничего не может сделать. А завтра будет слишком поздно. Вы должны верить мне.

Увидев, как Генри обошелся с ее братом, к Мадлен направилась Кларисса.

— Я как раз собирался показать Мадлен королевский сад, — объяснил Генри.

— Да? Я бы тоже с удовольствием прогулялась и посмотрела на сад, — заявила Кларисса.

Можно было не сомневаться: она решила не отходить от Мадлен ни на шаг.

— Может, прогуляетесь в другой раз? — охладил ее пыл Генри.

Кларисса была не в силах скрыть сжигавшую ее ненависть. Бросив на сестру испепеляющий взгляд, она отошла в сторону.

Мадлен с Генри направились к дверям, ведущим на террасу.

— А кто это говорит с Эдмондом? — спросила Мадлен. — Ну вон тот пожилой светловолосый господин? У него какой-то встревоженный вид.

— Это барон Рейнхолд, — ответил Генри.

— А он женат? У него есть семья? — деланно равнодушным голосом осведомилась баронесса.

— У него никогда не было жены, — сообщил ей Генри. — Но почему вы так заинтересовались им?

— Он был знаком с моей матерью, — промолвила Мадлен. Она продолжала наблюдать за Рейнхолдом, пока он не поднял на нее глаза. Понимая, что это невозможно, Мадлен вдруг захотелось провести с ним несколько минут наедине. Судя по словам Клариссы, Рейнхолд был ее отцом, что и послужило причиной ненависти мужа Рэчел к своей жене.

Узнав, что она незаконнорожденная, Мадлен не испытала чувства стыда. К тому же никто, кроме Дункана, не узнает правды… Господи, она же не успела рассказать ему об этом.

— Дункан тоже считает барона Рейнхолда своим другом? — спросила она у Генри.

— Да. А почему вы об этом спрашиваете?

Не зная, как ответить ему, Мадлен тут же переменила тему разговора.

— Можно мне перекинуться с Дунканом парой слов? Я вспомнила кое-что, о чем мне необходимо сообщить ему.

— Удача на вашей стороне, Мадлен. Вы не заметили, что Луддон только что ушел со своими дружками? Несомненно, он еще раз попытается перетянуть короля на свою сторону. Подождите на террасе — я пришлю к вам Дункана.

Ей не пришлось долго ждать.

— Мадлен, скоро все кончится, — вместо приветствия заявил барон. Обняв жену, он нежно поцеловал ее. — Скоро — обещаю. Верь мне, любимая…

— А ты — мне, Дункан, — прошептала она. — Ты ведь веришь мне, правда?

— Конечно, — ответил Векстон. — Пойдем, встань рядом со мной, когда я буду говорить с королем. Он вот-вот появится.

Мадлен покачала головой.

— Луддон считает, что я загоню тебя в ловушку. А Генри хочет, чтобы мой брат чувствовал себя уверенным до последнего мгновения, поэтому я не мигу встать рядом с тобой. Не хмурься, Дункан. Скоро все будет позади. А у меня есть для тебя чудесная новость. Правда, я знаю о ней уже несколько дней, но у меня как-то не было времени рассказать тебе…

— Мадлен! — перебил ее муж.

Она поняла, что слишком разболталась.

— Ну да. Так вот: я незаконнорожденная. Что скажешь на это, муженек?

Дункан был поражен.

— Правда-правда, Дункан. Неужели ты не рад? Господина я так довольна! Выходит, что Луддон — не мой брат!

— Откуда ты знаешь это?

— Я подслушала разговор Луддона с Клариссой. Мне всегда было интересно, почему мой брат и отец так плохо относятся к моей матери. Теперь я знаю правду. Выходя замуж, она уже носила ребенка. Меня! — Дункан не сводил с жены глаз. — Ты недоволен, что я незаконнорожденная?

— Прекрати, — велел барон. Сердце у него защемило от любви к Мадлен. — Господи, жена, да ты единственная женщина в мире, которой могла понравиться такая новость! — Он не смог сдержать смеха.

— Луддон никому не расскажет, — прошептала Мадлен. — Он освободил меня, но все еще не знает этого. Так для тебя это имеет значение?

— Как ты можешь задавать мне такой вопрос?!

— Потому что я люблю тебя, — кокетливо вздыхая, ответила Мадлен. — Но в общем-то не важно, нравится тебе моя новость или нет. Тебе придется любить меня вечно, муженек. Ты дал слово!

— Да, Мадлен, — проговорил Векстон. — Вечно! Едва барон наклонился, чтобы поцеловать жену, как за их спинами зазвучали трубы.

— А тебе случаем не известно, кто же все-таки твой отец? — поинтересовался Векстон, вновь увидев страх на лице жены.

— Барон Рейнхолд, — ответила Мадлен. — Ты доволен? Вижу, что доволен, — заявила она.

— Даже очень, — прошептал барон. — Он хороший человек.

Тут их разговор был прерван появлением Генри.

— Пора, — сказал он; подходя к ним. — Пойдемте, Мадлен. Король ждет.

Дункан почувствовал, как задрожала его жена. Перед тем как отпустить ее, он крепко сжал ей руку, лихорадочно размышляя, чем бы развеять ее страх.

Мадлен была уже у дверей, когда Дункан крикнул ей:

— А ведь у Рейнхолда прежде были рыжие волосы. Как огонь! С возрастом он посветлел, а может, и поседел.

Мадлен даже не обернулась.

— Они были каштановые, а не рыжие, — бросила она через плечо. — Уверена, что ты обратил на это внимание.

А потом до барона Векстона долетел смех жены, и он понял, что все будет хорошо.

Глава 23

Память праведника пребудет благословенна, а имя нечестивых омерзеет.

В зале наступила мертвая тишина, когда Вильгельм шел к своему установленному на возвышении трону. Король сел, и все присутствующие склонили перед ним головы.

Искорки смеха в глазах Мадлен потухли. Она стояла одна в центре огромной комнаты. Генри оставил ее и о чем-то говорил с королем.

Похоже, тому были не по нраву слова брата, так как он отрицательно покачал головой и махнул рукой перед лицом Генри. Это был явный знак недовольства.

С закрытыми глазами Мадлен молила Господа поддержать ее. Генри уже сказал ей, что первым говорить будет Луддон, затем — Дункан и самой последней — она.

Осмелившись открыть глаза, Мадлен на другом конце комнаты увидела мужа, медленно приближавшегося к ней. Это придало ей сил. Когда Дункан наконец подошел к жене, она привстала на цыпочки и не таясь поцеловала его.

Господи, как же она любила его! Векстон держался так уверенно, Итак независимо. Он даже подмигнул ей, когда выкрикнули его имя.

— Стой здесь, пока тебя не позовут, — велел ей Дункан. Погладив жену по щеке, барон направился к трону короля.

Мадлен было не послушалась его, но едва лишь сделала шаг вперед, как почувствовала, что со всех сторон ее окружили Эдмонд, Джилард, Джеральд и какие-то другие, совсем незнакомые ей знатные господа.

Но вот толпа расступилась, и Дункан с Луддоном предстали перед своим королем. Они стояли на расстоянии футов тридцати друг от друга.

Король заговорил, обращаясь к присутствующим. Он заявил, что недоволен враждой двух своих баронов, сказал, что испытывает горе и гнев, вспоминая о погибших из-за этой вражды воинах, и недоумевает по поводу столь разноречивых слухов о причине их ссоры. В заключение король суровым тоном приказал обоим открыть ему наконец правду. Кивком головы он велел Луддону говорить.

Луддон начал с того, что заявил о своей невиновности. Он обвинил Дункана в предательстве, в том, что тот устроил погром в его замке, убил двести преданных ему воинов, захватил в плен и едва не погубил его сестру.