Банальная история, или Олька с принцем на белом коне (СИ) - Козырь Фаина
Виноградова свернула ладонь в кулак и погрозила. Но от порции русской лазаньи не отказалась. Еда и не то делает даже с самыми строптивыми натурами!
***
Олеська, Оксанка и Тимофей закидывали в себя еду полными ложками. Тимоха даже урчал от удовольствия.
Завирко, подперев ладонью подбородок, с умилением, расслабленно рассматривала, как исчезает в маленьких любимых ротиках приготовленная ею еда. И эта картина примиряла Завирко со всем несовершенством мира. Ей казалось, что вот отними у неё всё остальное на свете, даже здоровье, но оставь это редкое счастье – смотреть на них, своих родных, любимых гавриков, счастливых, сытых и довольных, то она не пожалеет ни на мгновение! Потому что жизнь её уже удалась!
- Ты чего, Лёль?
-Кушайте, кушайте…
Анька сейчас смотрела на подругу и, если честно, завидовала. Раньше ей казалось, что Завирко – дура. Взвалила на себя такую обузу при живых родителях! Брата и двух сестер, мал мала меньше! Кормит их, поит, обстирывает, обглаживает. В детский сад водит, уроки проверяет. Но вот сейчас и сама проникалась этой необыкновенной атмосферой, атмосферой семьи. Где есть самое главное – по-настоящему любящие друг друга люди.
Олеська с Оксанкой, погодки, первые спрыгнули с табуреток и уткнулись, благодарные, Ольке в объятия.
- Ну, пошло – поехало! – нахмурился Тимофей, основательно накладывая добавку. – Отлепитесь от Лёли! Дайте ей поесть нормально. И потом… быстро взяли свои тарелки и помыли за собой!
- Помощник! – кивнула, гордясь, на Тимофея Анька.
- Начальник растёт, – хмыкнула Олька, целуя не отлипших девчонок в сладкие макушки.
- Кому сказал! – прикрикнул Тимоха, и девочки послушно взяли тарелки и пошли их мыть в ванную комнату, потому что на кухне им было еще высоковато.
-Не очень-то командуй при мне… – припечатала его Олька, когда девочки вышли.
Тимофей, уже понимая всю Лёлину деликатность (она строго хранила мужской авторитет брата в присутствии мелких), повинился:
- Я постараюсь, Лёль…
- Ну, у тебя и воспитаньице! – протянула восхищённая Виноградова
Глава 6. Крылатые качели летят, летят, летят
К концу зимних каникул, сразу после рождества, Завирко с детским садом выбралась на городской каток. Тимоха, натянув старенькие, ещё отцовские советские коньки и разжившись у кого-то во дворе клюшкой, очень быстро примкнул к сборной команде доморощенных хоккеистов. И теперь под свист и улюлюканье толпы гонял вполне себе профессионально шайбу, подрезая переростков из другой команды на раз и два. Он так лихо набирал скорость, с таким азартом резал лёд и так залихватски бил по шайбе, что Олька всерьёз озаботилась вопросом, в какой спортивной школе города есть хоккейная команда и где взять деньги на амуницию.
Но пока Тимоха, довольный жизнью, забивал очередной гол, сестрёнки заскучали. Ждать брата было неинтересно, да и холодно.
- Лёлечка, – младшенькая осторожным котёнком, на носочках, тянулась к Олькиному лицу, – а можно мы с Ксюшей на горку пойдем?
- Можно, – согласилась сразу Олька, – я только Тимофея предупрежу.
И Завирко, махнув брату, показала рукой на горку. Тот всё понял и кивнул в знак подтверждения. Идите, мол… И Олька с чистой совестью поскакала с оживившимися девчонками на горку. Для этого развлечения у неё в рюкзаке были припасены ледянки.
В общем, все были пристроены. Девчонки пищали от восторга, топая наперегонки по деревянному настилу наверх. И это было справа от Завирко, а Тимофей развлекался слева. В общем, старшая сестра, ровно посередине, ловила релакс на старых широких качелях, ещё не демонтированных с площади с самых советских времен.
Она взлетала счастливо и неспешно и совсем игнорировала холод, ветер, осуждающие взгляды, а потом и слова всяких нерасторопных бабушек и мам, позже неё увидевших эту раритетную прелесть. И никто из присутствующих не мог согнать великовозрастную нахалку с детского аттракциона. Долго не могли согнать. Да так долго, что многие уже отказались от этой затеи и покинули место несостоявшегося сражения за городскую собственность. Осталась одна. Самая настойчивая. И её ребенок, неподвижно стоявший рядом, с тоской глядевший не на Ольку, а на шумную счастливую горку, полную детского смеха и радостной толкотни. Казалось, он так намертво и примёрз к земле по направлению к ледяному чуду.
Но бойкой матери было начхать на всякие желания её чада, особенно на невысказанные. Она упёрто гнула свою линию.
- Девушка! – громко возмущалась неудачница мироздания. – Может, вы освободите, наконец, качели и дадите детям покататься?
Слово «детям» было выделено особым тоном.
Завирко посмотрела на женщину и снова оттолкнулась ногами от земли, делая ещё один прекрасный взлёт. И крылатые качели взмывали вверх. Кач-каач! Туда, где мечта и счастье!
Осуждаете? Думаете, Завирко просто эгоистка и невоспитанная дрянь? Может… Но Ольке, которая всё и всегда, по первому требованию, не задумываясь, отдавала детям, сейчас вдруг остро захотелось оставить кусочек этого незамутнённого счастья и для себя… Для себя! Кач-каач! Хоть что-нибудь… Для себя…
- Бывают же такие хамки на свете! –неудачница мирозданья с остервенелой решимостью попыталась остановить качели, схватив те за железные крепления сбоку.
Она дёрнула раз и сразу испуганно отскочила, понимая тщетность, своих усилий, потому как качели, летящие к мечте и счастью, трудно остановить простой человеческой руке…
- Прекрати, Лиза! Руки побереги! – раздался совсем обычный мужской голос. – Прояви понимание: может, девушка с необитаемого острова приехала! А Маугли так любят качаться! – сказал совсем необидным, спокойным и обыденным тоном подошедший мужчина.
Самый обычный такой мужчина, каких много вокруг… Он подхватил рёбенка неизвестного пола, укутанного по самый нос бочонком, чмокнул его в красные щёчки и, прежде чем ретироваться, пожелал на прощание:
- Качайся на здоровье, маугли! Джунглям привет передавай! И жопу не отморозь, тебе ещё рожать.
И это прозвучало так… Завирко хмыкнула и притормозила, ногами вгрызаясь в снег. Вот и оторвала, что называется, для себя кусочек… И так жалко вдруг стало себя, что нет в её жизни вот такого простого, самого обычного человека, что при случае приведёт её в чувство, вовремя назвав вещи своими именами. Маугли…
- Чёго от тебя хотели? – подлетел к Ольке пылающий жаром победы Тимоха.
- Места под солнцем, – ухмыльнулась Завирко, слезая.
- Получили? – Тимофей сосредоточенно капался в Олькином рюкзаке, отыскивая в нём ледянку.
- Конечно.
- Что?
- Каждый своё… Представляешь, он меня маугли назвал…
- Он чё, идиот слепой? Ты же девушка!
Тимофей всегда был конкретным пацаном, и ему никогда не открывался смысл метафор…
***
Спустя час или два счастливая, но ужасно уставшая детвора шагала домой. Напрямки через частный сектор от остановки. Минут десять – и они дома. Зимой быстро темнеет, и теперь то тут, то там в домах вспыхивали, переливаясь, оконные гирлянды, радуя прохожих праздником.
-Ах! – восхищался детский сад.
Впереди из открытой «бехи», припаркованной возле новых двухэтажных хором, неслась громкая музыка и слышались возбуждённые мужские и женские голоса.
Один из них показался Ольке знакомым. Хотя, почему только один?
- Ой, – закричала довольная Олеська, – смотри, там тётя Нюра, тётя Нюра!
-Да там не только тётя Нюра, – невесело хмыкнула почти про себя Завирко и свернула с ребятами на параллельную улицу. Нечего им туда смотреть!
Потому что Эдичка Макаров, беззастенчиво задирал руками юбку вот так, на улице, на морозе, на капоте сидящей Нюрке в расстёгнутой до пупа куртке, из которой выпадала наружу белая, ничем не прикрытая женская грудь. Та слабо отбивалась, приговаривая:
- Ну Макар, ну Макар, ну пожалуйста… Ну холодно же…Ну все видят… Ну Макар…
