Будь моим
От него пахнет алкоголем, но этот запах смешан с запахом его одежды и пены для бритья, поэтому не кажется неприятным.
— Правда… — Трусь щекой о его ладонь. — Зачем ты здесь?
— Ты единственная меня не раздражаешь. — Наклонившись ближе, заменяет свой палец губами.
Этот поцелуй тягучий и медленный, но головокружительный, как и любой другой его поцелуй. Позволяю Градскому играть с моими губами, сколько ему хочется, и просто знаю, что он заявился ко мне сегодня не для секса.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Влад, оставив между нашими губами не больше миллиметра.
— Тебе правду? — улыбаюсь.
После его вторжения в мое тело ничего не изменилось. Я чувствую что все было дико правильно. Очень хорошо. Я бы прошла через это еще раз, несмотря на боль, кровь и слезы нашего первого раза.
— Обожаю правду… — Он упирается лбом в мое плечо, опустив руки между колен, потом вдруг растягивается на моем диване, забросив на него ноги, а его голова оказывается на моих коленях.
Сложив на животе руки, Градский прикрывает глаза и делает длинный вдох.
Обвожу пальцами его скулу и спрашиваю:
— Влад… что случилось?
— Мне тесно… — произносит он вдруг после минутного молчания.
— Что? — непонимающе хмурю брови.
— Мне здесь нет места. В этом городе… — поясняет.
— А где твое место? — Всматриваясь сверху вниз в напряженное лицо Влада, массирую его висок.
— Пока я его не нашел…
— Это из-за твоего отца?
— У меня нет отца, — хрипловато говорит Влад. — Есть только мужик, который с утра до ночи спасает жизни других детей.
От его слов мне почти физически больно. Разрозненные пазлы его детства в моей голове складываются в ужасную картину, от которой меня почти тошнит.
— Но он твоя семья, — замечаю, не прекращая свой массаж.
— Семья… — он смакует это слово, будто пробует его на вкус. — Семья есть у тебя. Есть любящие родители и счастливые дети, которые оправдывают все ожидания.
— Влад…
— Тс-с-с… — Он поворачивает голову и вжимается лицом в мой живот, обнимая талию двумя руками так, будто я его любимый плюшевый медведь, а через секунду дыхание Влада становится глубоким и размеренным.
— Эй? — зову Градского, не зная, куда пристроить собственные руки.
Не получив никакой реакции, задумчиво прикусываю губу.
Я не хочу оставлять его одного, но его голова и тело чертовски тяжелые, в конечном итоге я заменяю свои колени маленькой диванной подушкой.
Перевернувшись на живот, Влад распластывается поудобнее, чувствуя себя как дома.
Лежа на матрасе в другом конце комнаты, вглядываюсь в неподвижный силуэт на диване и засыпаю сама, надеясь на то, что Андрей не нагрянет проведать меня завтра с утра. Объяснить ему присутствие на моем диване его в стельку пьяного друга я не смогла бы, даже если бы была профессиональной актрисой.
