Будь моим

Я просыпаюсь от слабых шумов, которые раздаются в квартире. Сквозь рассеивающийся сон слышу, как где-то льется из крана вода и как о столешницу ударяется кружка.

Мне нужна секунда, чтобы вспомнить, где я нахожусь, только после этого я открываю глаза и смотрю на пустой диван.

На месте Влада там небрежно сваленная одежда. Черные брюки и белая рубашка.

Нащупываю на полу телефон и проверяю время.

Почти девять утра.

Подрываюсь с матраса, удивленная, что проспала так долго. В последние дни меня выбрасывает из постели в семь. Сон просто не приходит ко мне надолго, я хочу жить каждую минуту каждого дня, боясь упустить хоть одну. Может, я вымоталась, поэтому проспала целых десять часов?

Бросив телефон на матрас, слегка пошатываясь, иду на кухню. На звуки присутствия другого человека в своей квартире. Вокруг бедлам из коробок и вещей, которые еще не успели найти себе здесь место.

Скрутив жгутом волосы, отбрасываю их за спину.

Человек, укравший мой сон, возится с кофемашиной, стоя перед ней босой и в одних трусах. Черные боксеры обтягивают крепкие ягодицы. На жилистом спортивном теле Влада поблескивают капли воды, в волосах тоже.

Мне и самой нужно в душ, чтобы смыть сон и освежиться. Но, глядя на то, как перекатываются тугие мышцы на широкой загорелой спине, я чувствую, что эндорфины вместе с возбуждением бодрят меня гораздо сильнее, чем это мог бы сделать душ.

Я чувствую себя живой. Как и всегда рядом с Градским. Его движения резкие, волосы на затылке взъерошены.

— Доброе утро…

Влад резко поворачивает голову на звук моего голоса.

Щетина, которая вчера вечером была просто темным следом под его кожей, сейчас выступила наружу, покрыв жесткими волосками щеки, подбородок и полоску кожи над верхней губой. Серые глаза в ярком утреннем свете кажутся теми самыми льдинками, которые я так часто наблюдала раньше.

Я отчетливо вижу, что настроение у него дерьмовое. Нахмуренные брови собрали на лбу морщины, губы поджаты, и я отчего-то уверена, что вот таким он бывает далеко не каждое утро.

— Доброе, — отвечает, подходя к холодильнику.

Ползу глазами вниз по животу с просушенными уверенными кубиками пресса и темной дорожке, которая начинается под пупком и скрывается за резинкой трусов. В его трусах все отлично. Просто потрясающий «комплект», мне даже не нужно с кем-то сравнивать, чтобы быть уверенной. Он весь — отличный «комплект».

Сглотнув, я думаю о том, каким бы он был, если бы жизнь его семьи сложилась по-другому. Более улыбчивым? Счастливым? Открытым и беззаботным? Это был бы другой Влад? Какой-то незнакомец? Без циничного холодка в глазах и кривоватых усмешек, от которых сердце всегда уходило в пятки…

То, что он бывает задницей, не раз выбивало меня из зоны комфорта, я рада и не рада тому, что он уже не сможет быть другим и он такой, какой есть. Мой.

— Может, тебе нужен аспирин, а не кофе? — спрашиваю его.

Он открывает холодильник и отрывисто бросает:

— Мне нужен кофе. Где у тебя молоко?

— Молока нет.

— А сахар? — переводит глаза с пустых полок на меня.

— Сахара тоже нет.

Проведя короткую инспекцию по моему телу и лицу, захлопывает дверь с кричащим раздражением.

Он явно встал не с той ноги. Глядя на то, как, включив кофемашину, он упирается кулаками в стол рядом с ней, чувствую упрямую потребность напомнить ему о том, что у нас уговор и у меня еще есть время.

Подойдя, прижимаюсь грудью к его спине и обнимаю руками талию, подстраиваясь под контуры напряженного тела. Кладу щеку между его лопаток и зажмуриваюсь.

Смыкаю веки с силой, вдыхая запах чистой кожи и наслаждаясь тем, какой Градский горячий, сильный и настоящий.

Он не двигается, а я спрашиваю:

— Теперь и я тебя раздражаю?

— Ты меня не раздражаешь. Просто через три часа мне нужно быть у клиента, и мне нужно как-то добраться до дома по семибалльным пробкам, чтобы переодеться.

— Спустись в метро… — предлагаю.

— Очень смешно.

Он сам усложнил себе маршрут. Мы оба это знаем. Это знание наполняет меня внутренней силой, которую я не хочу демонстрировать. Хочу просто оставить ее при себе, вместо того чтобы дать Владу возможность полить ситуацию фирменным цинизмом. Но черти в моей голове не хотят сдаваться, поэтому я лезу на рожон, спрашивая:

— Что ты скажешь Андрею, если он заявится ко мне сейчас?

Влад молчит. Его сопение я слышу даже за шумом кофемашины. Грудью чувствую, как его тело вбирает и выпускает кислород.

Да, чёрт возьми, его поступок был необдуманным!

Он из-за этого психует?!

— Скажу ему, что у его сестры очень красивая киска.

— А если серьезно?

— Что ты хочешь услышать? Я потеряю друга, вот что случится, если он заявится сюда сейчас.