Драконам слова не давали! (СИ) - Ночь Ева
— Он хотел развести тебя на выполнение упражнения? — спрашиваю, любуясь Никиным оживлением и грацией.
— У нас возникли непримиримые разногласия. Кажется, кто-то не различает понятия «проверить» и «сделать за него», — закрывает Ника забавно один глаз.
— Судя по всему, ты не сдалась, Алмазная девочка? Устояла перед бездной очарования?
— Брат называется! — коварно бьёт меня по голени ногой обиженный монстрик.
Мы дурачимся, как дети, носимся в молодом саду, догоняя друг друга. Я вижу, как наблюдает за нами, сложив руки на груди, отец. Оставляю поле битвы, позволяя Нике и Ваньке продолжать игру, но без меня.
— Есть серьёзный разговор, — решаюсь я, наконец, на то, ради чего, собственно, приехал. — Мне нужна твоя помощь.
67. Ника
Мы словно вошли в какую-то совершенно другую реку наших отношений. По идее, я должна была ломаться и строить из себя недотрогу, обиженную девушку с высокими моральными принципами, подчёркивая на каждом шагу, что «янитакая». На поверку вышло чуть ли не наоборот.
Шутка про «секс после свадьбы» обрела реальные чёткие границы и вначале меня забавляла, а потом ввела в состоянии весёлой растерянности. Или даже не весёлой. Никак не определюсь. Драконище дистанцировался. Сменил тактику. И у меня появилась возможность узнать его другим: ещё более педантичным, очень чутким, даже трепетным в особо острых моментах.
В ночь перед рабочей неделей он уволок меня к себе. Завалил цветами. Мы пили вино из горла на крыше. Орали песни, сплетаясь пальцами. Он зацеловал меня почти до беспамятства, а затем нежно уложил в постельку. Прижимал к себе, но, когда я сделала попытку его совратить, не оттолкнул, но твёрдо не поддался на провокации.
Спросить, что сие значит, я не рискнула. В каждом его движении сквозило обожание, поэтому я запретила комплексовать и думать, что по какой-то причине стала ему не желанна. Я видела и чувствовала: это не так. Но понять шифровку сложных драконовских знаков и мотивов не могла. Надо плыть по течению — вполне приличная умиротворяющая мысль, за которой я решила следовать, как Нео — за белым кроликом. А там обязательно найдётся объяснение ко всем многозадачным функциям моего Драконища.
Мы с честью отбыли тяжёлую повинность родительского дня. На поверку всё оказалось не так печально, как я себе воображала. Папуля Драконов — сама любезность. Он явно благоволил мне, выказывал всяческие знаки внимания, был мил, обходителен, прекрасен в своей безупречной вежливости.
Правда, я несколько раз ловила его взгляд на уровне моего живота, отчего чувствовала себя неловко: я не очень хорошо переношу враньё, а мы всё же лгали.
После Димкиных откровений по-другому смотрела на Александру Драконову. Красивая. Огненная. Но какая-то неживая. Словно птица в золотой клетке. Несмотря на всю её броскую яркость, ей не хватало жизни.
Что с ней не так? Чего не додано? Откуда эта отстранённость?
Именно этими вопросами я задавалась, когда она внезапно позвонила в разгар рабочего понедельника и попросила о встрече:
— Вероника, я бы хотела с тобой поговорить.
Уже оттого, что она назвала меня полным именем, нехорошо сжалось в желудке. Очень хотелось отказать, но любопытство пересилило страх. Дима куда-то уехал по важным делам, я решила обеденный перерыв потратить на его первую любовь.
Она дожидалась меня в аллее — одинокая фигура на дорожке. И снова я ощутила укол жалости в груди. Она казалась несчастной и неприкаянной, как заблудший в лесу ребёнок. Дурацкое чувство, когда перед тобой — красивая женщина, у которой есть всё и, наверное, даже больше.
— Привет, — поздоровалась я с её спиной. Она обернулась резко, словно очнулась от тяжёлых дум, улыбнулась устало.
— Добрый день, Вероника. Рада, что ты согласилась встретиться и поговорить.
— Ника. Зови меня Ника.
— Тогда Саша. Просто Саша, — медленно ощупывает она взглядом моё лицо, а затем приглашает жестом присесть на лавочку. — Не знаю даже с чего начать… — теребит пальцами ручку сумочки.
— С самого важного, — подсказываю, поглядывая на мобильник. — У меня не так уж много времени. Обеденный перерыв заканчивается быстро.
— Да-да, конечно. С главного, — розовеет Александра и неожиданно резко выпаливает:
— Ты бы оставила его в покое, а?
Я даже сразу не сообразила, о чём она. Сдуру подумалось, что ей не понравилось, как тепло мы общались с её мужем. Заворочались в голове мысли, что ревнует она своего благоверного ко всем женщинам рядом и к столбам заодно. А ну как отберут. Но всё остальное, сказанное ею, повергло меня ещё в больший шок. Лучше бы она к мужу ревновала, честно.
— Ваня… он всегда решает за других. И ему кажется, что его решения — самые правильные. А Дима опять женится без любви. Во второй раз. Я просила Ивана оставить его в покое. Не заставлять делать то, чего он не хочет. Не вмешиваться. Но разве он кого слушает? Поэтому я прошу тебя.
— А ты? — перебила я её стенания и явные муки — вон, аж пальцы свело, так она сумочку свою сжала намертво.
— Что я?.. — растерялась Сашка.
— Ты сейчас никуда не вмешиваешься? — не знаю, откуда во мне столько смелости взялось. Я даже грудь выпятила воинственно. — Не кажется ли тебе, что махать сейчас крыльями да руки заламывать — слишком неестественно? Твоя жертва похвальна. Как же: набралась смелости, поговорить приехала, решила открыть мне глаза. Только знаешь? Случись это день или два назад, я бы сломалась. Поверила. Спряталась бы. Оттолкнула Диму. А сегодня ты опоздала. Я всё знаю о вас. В общих чертах, конечно. Всё это в прошлом, Саша. Живи своей жизнью. Спокойно. А мы будем жить своей.
— Всё ясно, — кривит она губы, — тебе настолько важен этот брак? Нужны деньги наследника Драконова?
— Ну и дура ты, Саш, — ответила, поднимаясь. — Мне жаль, что всё меряешь в деньгах. Может, именно поэтому предпочла отца сыну?
Она вспыхивает как факел — становится пунцовой.
— Неправда! Ты же ничего не знаешь!
— Я и знать не хочу, веришь? — делаю шаг, увеличивая расстояние между нами. — Он пережил твоё предательство. А может, и не предательство, но пережил, Саш. Переболел, остыл, принял. Ни ты, ни я не можем изменить прошлого. Но я хочу, чтобы он вспоминал о нём поменьше. Я хочу, чтобы Дима был счастлив.
— Может ли быть счастье без любви? — снова горько кривит Сашка губы. — Без ответной любви, — поправляет себя, и я вдруг понимаю: не о нас с Димой она сейчас говорит, а о чём-то личном, в которое я действительно не хочу лезть. Зачем мне знать, какие демоны терзают Драконову?
— Я люблю его, — говорю твёрдо, чтобы поставить точку в нашей беседе.
— Ты-то понятно, — гнёт она своё, — а он?
Никогда я ещё не чувствовала себя так легко и свободно. Без сомнений и колебаний.
— Он тоже меня любит. Спи спокойно, Саш. Мальчик вырос и нашёл свою пару. И не выдумывай ничего лишнего. Не бери в голову чужие проблемы. Возможно, у тебя есть чем заняться. Или разобраться в чём-то.
Она сжимает губы. В глазах у неё сверкают слёзы. Упрямый подбородок задирается вверх. О, как знакома мне эта вызывающая поза! И снова в груди пищит, будто воздушный шарик прокололи. Нет-нет, я ничего не хочу ни знать, ни понимать, не лезть, куда меня не просят!
Я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к «Розовому Слону». А где-то там, за моей спиной, стоит одинокая тонкая фигура женщины с удивительно рыжими волосами… Когда-то её любил мой Драконище. Но я не буду, не буду об этом думать!
68. Драконов
Она ошарашена. А я коварен. Но сейчас очень важно доказать ей, что… О, да, я точно знаю, что хочу доказать. Интересно, она догадается? Или будет придумывать одну картину краше другой? Пусть. Люблю наблюдать за ней. И нестерпимо хочется быть ближе, ещё ближе. Постоянно, всегда.
Я не могу задать ей вопросы, что мучают меня беспрестанно. Она так и не ответила мне. Ни на признание в любви, ни на предложение выйти замуж. Мне кажется, я всё правильно вижу и чувствую, но всегда хочется знать наверняка, а не гадать. Но пусть. Не буду спешить. Есть ещё время. К тому же, у меня незавершённые дела, которые я бы хотел решить до того, как всё раскроется.
