Та, что меня спасла (СИ) - Ночь Ева
– Сейчас, – успокаивающе проговорил он, просовывая руку между их телами. – Сейчас я помогу тебе.
Игорь накрыл рукой лобок, раздвинул пальцами складочки, прикоснулся там, где сходились их тела и снова начал двигаться.
Ей хватило совсем немного – несколько круговых движений и толчков. А затем она задрожала, забилась в оргазме. Кричала и выгибалась дугой в его сильных руках, сама насаживалась на член до тех пор, пока не перестал кружиться мир.
Ещё несколько толчков – и горячее семя вылилось ей на живот. Она накрыла его рукой – слабой дрожащей рукой. Тело ныло. Между ног саднило. Но вспышка удовольствия была такой яркой, что перечёркивала всё.
«Я ждала тебя всю жизнь», – хотелось сказать ей.
«Я рада, что ты стал первым», – рвались с губ слова.
Но Ольга молчала, прижимаясь плечом к горячему телу, что расслабленно лежало рядом.
Игорь пошевелился.
– Ты же понимаешь, что это ничего не значит?
Это значило всё. Но не для него. Оля это понимала.
Она натянула на них одеяло. Укутала любимые плечи. Залезла Игорю под подмышку и прижалась боком.
– Спи, – поцеловала в щёку. – Не бойся. Я не буду за тобой бегать и ныть. Но утром мы повторим то, что случилось недавно.
– Нет.
Не Её Король такой зануда. Оля лишь улыбнулась слабо. Он сам не знает, чего хочет и желает. Ведь не отстранился. Не убежал. Лежит рядом, греется. Вот это мгновение прекрасно. Его она и запомнит. Будет собирать зёрна. Однажды из них вырастут колосья её воспоминаний.
Она дождалась, когда дыхание Игоря выровнялось и прижалась к нему всем телом. Закинула ногу на бедро. Провела пальцем по упрямому подбородку и заснула.
Это была самая прекрасная ночь в её жизни. Она будет хранить в себе её долго-долго, когда Не Её Король снова исчезнет по своим очень важным делам. Но пока он рядом, никто не запретит Оле наслаждаться жизнью и мгновеньями счастья.
=6
Утром она его поцеловала и сжала в руке каменный член – красивый и очень твёрдый. Провела пальцами, поглаживая. И всё случилось, как она хотела. Игорь был сонный, но очень темпераментно-горячий.
А потом он посмотрел на часы, нахмурил брови. Подумал несколько секунд, разглядывая её – голую, с розовыми щеками и томными глазами. Распутница. Плохая. Ольга говорила себе эти слова и улыбалась. Ей нравилось ощущение полноты, сытость в ноющем теле.
– Оставайся. Тебе же никуда не надо?
Ей нужно было в университет, но она с лёгкостью соврала. Можно и пропустить.
– У меня дела, а потом я решу вопрос с твоей матерью. Я помню. Ничего не забыл.
Лицо у него суровое. Взгляд непримиримый. И челюсть становится словно ещё твёрже. Он всегда такой – неулыбчивый, неразговорчивый. Как оказалось, под каменной маской скрывалась необычайная страстность.
Мать. Заброшенное королевство. Одно воспоминание, а улыбка увяла. На душе сразу пусто и холодно. Когда Игорь ушёл, Ольга долго куталась в одеяло, будто мёрзла. Думала, сортировала мысли, пока не затошнило от голода.
На столе в кухне – чашка с недопитым кофе. Оля зажмурилась, касаясь губами края. Не Её Король пил эту чёрную, уже холодную бурду. От этого по телу – сладкая судорога. Оля что-то ела, пила горячий чай, роняла слёзы – тихие, как грибной дождь. А потом ушла – замок в этой полуэлитной хате открывался просто, а дверь захлопнулась без проблем, отрезая Олю от чужого мира, где жил Игорь.
Ни к чему его жалость. Быть рядом лишь потому, что он испытывает вину или гиперответственность, смысла нет. У Оли тоже была какая-никакая гордость. Довольствоваться крохами, выпрашивать внимание, как преданная собака, мучиться мыслями, где он и с кем – не для неё. А если она сейчас останется, так и случится рано или поздно. Станет зависимой, растеряет храбрость, не сможет удержать и, в конце концов, уйдёт, как и сейчас. Только сердце разорвётся на клочки, и тогда не собрать, не починить.
Дом встретил её тишиной и грязью. Не редкость. К этому тоже привыкаешь. Остаток дня королева, вспомнившая о своей державе, ползала на коленях, выгребала мусор, мыла полы и окна, проветривала, драила шкафчики и холодильник, стирала, готовила нехитрый ужин, ломала голову, как протянуть на оставшиеся копейки месяц.
Матери дома не было. Оля даже не заметила, что нет её слишком долго. Мать часто исчезала на время. К этому тоже привыкаешь. Но в такие дни она наслаждалась тишиной.
Игорь пришёл под вечер. Хмурый и отстранённый.
– Я пристроил её в клинику – пусть просохнет. А дальше будет видно, – заявил он, не проходя дальше порога.
Дальше будет, как и было. Вряд ли мать бросит пить. Оля стояла перед Игорем и кивала. Маленькая и худенькая. От него хорошо пахло дорогим парфюмом. Тело и душа тянулись навстречу, но Оля не дала им объединиться и победить.
– Ты почему ушла? – спросил он, уже собираясь уходить. Можно сказать, неожиданно, словно против воли. Видимо, Олин уход чем-то его задел.
Она посмотрела ему в глаза. Так твёрдо, как только смогла. Постаралась, чтобы хватило сил произнести очень важные слова не дрогнувшим голосом, спокойно. Это выстроились наконец-то в ряд все мысли, что она перекладывала, как старые тетради, целый день без него, Не Её Короля.
– Потому что я взяла всё, что ты смог и захотел мне дать.
О, этот сумрачный взгляд из-подо лба. Крепко сжатые губы. Медленный, по-настоящему царственный кивок. Он развернулся и уже почти ушёл. Ольга без сил привалилась к косяку, провожая его широкую спину жадным тоскливым взглядом. Как хорошо, что он не видит.
Но Игорь обернулся на миг. Обжёг сверкнувшими глазами.
– Ну, это мы ещё посмотрим, Ольга, – прозвучало угрозой. В воздухе странно запахло озоном. Не хватало только молний, рогов и хвоста для полного погружения в ад.
Пискнув, Ольга спряталась за дверью. Вся её смелая дерзость испарилась. Да и, к слову, хорохориться было не перед кем. Всё закончилось. Оставалось собрать себя в кучу и жить дальше. Без него.
А жизнь словно остановилась. Пусто и как-то безрадостно. В квартире поселились чистота и тишина. Стыдно, но Ольга ни разу не поинтересовалась, где её мать. Несколько раз она гипнотизировала номер телефона. Игорь. Не была уверена, что за столько лет он не сменил его. Но это была призрачная надежда услышать его голос. И повод был – спросить о матери, которая её не интересовала.
Ольга часто задавала себе этот неудобный вопрос: чувствует ли она что-то к женщине, которая когда-то её родила? Чувствовала. Облегчение от того, что её нет сейчас в её жизни. И тоску, что рано или поздно она вернётся.
С Игорем приходилось сталкиваться – он приезжал, забирал Таю из университета. Хмурый взгляд. Неулыбчивое лицо. Скупые вопросы.
Слишком свежо и больно, словно босыми ногами по стеклянным осколкам. И надо держать лицо, чтобы не понял, не разгадал.
Когда Игорь не мог видеть, Ольга бросала на него тоскливые взгляды. Как жаль, что нельзя отрезать и забыть. Или не сталкиваться вот так, постоянно бередя незатянувшуюся рану.
Он пришёл однажды ночью. Позвонил в дверь. Ей хватило одного взгляда в «глазок», чтобы рука потянулась к замку. Игорь шагнул ей навстречу молча. Зарылся пальцами в волосах. Выдохнув, накрыл губы в жёстком поцелуе – жадном и каком-то отчаянно-мрачном.
Тёмные волны страсти сгустились над их головами и поглотили без остатка. Это сильнее её – Ольга тогда поняла, что бороться бесполезно. Да и не хотела она сопротивляться – сама тянула с его плеч рубашку. Бесстыдные руки расстегивали пряжку ремня. Жадная ладонь накрывала вставший член. Путаясь в одежде, они еле-еле дошли до кровати.
Это было безумно хорошо и немножко больно. Это было лучше, чем она помнила. Ольга кричала в экстазе. Располосовала ногтями Игорю спину. Тихая маленькая Оля преображалась, мимикрировала, превращалась в распутную девку, для которой не находилось табу в постели.
Игорь ушёл под утро, когда она провалилась в омут сна. Молча. Без объяснений, что это было. Наверное, Оля почувствовала себя обворованной от этой молчаливой бездушности. И, кажется, она поняла, что испытал Игорь, когда не нашёл её дома.
