Жестокие наследники (ЛП) - Вильденштейн Оливия

— Кроме того, это не моя пыль. Что, если она отравит мою кровь? Возможно, я не воскресну после смерти из-за виты, Римо.

Его челюсть казалась острее. Весь он казался острее. Даже его пристальный взгляд был острее, когда он обводил густую рощу искривлённых серых стволов, увенчанных голубыми листьями в форме пальм, на фоне более высоких, коричневатых стволов с тёмно-синими листьями, обвитыми лианами, и более коротких пучков вьющегося желтого экземпляра. Когда он снова посмотрел мне в глаза, решимость ещё больше укрепила его.

Он вцепился в рукав моего костюма, того самого, который порвался на Станции Обмана, и начисто оторвал его от лифа.

— Тогда сделай какие-нибудь ножницы.

Я изготовила инструмент и вручила его ему. Он разрезал рукав, пока у него не получилось две части, которые он связал вместе, соорудив что-то вроде верёвки. Он вернул мне ножницы, затем набрал немного воды, чтобы промыть рану. Намочил полоску, очистил её от песка и подложил под меня. Обернув её вокруг моей талии, он завязал так туго, что у меня перехватило дыхание.

— Прости меня за то, что я был таким эгоистичным, Амара.

— Эгоистичным? — прошептала я, моё горло пульсировало так же сильно, как и поясница.

— Я не должен был пытаться сохранить тебе жизнь. Нет, если смерть могла бы просто вылечить тебя и унять твою боль.

Складка между его бровями стала глубже.

Я вложила ножницы обратно в ладонь, затем подняла указательный палец и коснулась складки на его лбу, чтобы разгладить её.

— В тебе много чего есть, но эгоизм — не одно из них.

Мои пальцы скользнули вдоль его лица, по грубой щетине и натянутой коже. Когда они достигли края его челюсти, силы держать их поднятыми покинули меня.

Все мои силы покинули меня, и мир тихо угас.

На этот раз, куда бы ни направлялись мои мысли, там были цвет и звук. И тепло. Медленные ласки от острой кости моего плеча к внутренней стороне локтя. Мне казалось, что я погружаюсь в самые глубокие уголки Розового моря и лениво дрейфую там.

Когда я проснулась, небо всё ещё было белым, песок — бархатистым.

Я потянулась, но рана под повязкой натянулась, и я поморщилась.

— Римо? — прохрипела я.

Когда он не ответил, мой пульс участился. Неужели с ним что-то случилось? Вероятно, он просто отправился на разведку. Я попыталась приподняться, но огонь разлился по моим венам, и я рухнула обратно.

— На твоём месте я бы не пыталась вставать.

Моё сердце подскочило до самого горла, и хотя мне казалось, что меня четвертуют, я повернулась, чтобы взглянуть на говорившего. Девушка с такими светлыми волосами, что они казались белыми, уставилась на моё покалеченное тело. Подбородок у неё был мягкий и округлый, кожа покрыта мелкими веснушками, а уши, за которыми прятались бледные дреды, слегка оттопыривались.

Я попытался отодвинуться от неё ненамного, но не добилась никакого прогресса.

— Кто ты такая и где… где мой друг?

— Лучший вопрос: кто ты такая?

Она склонила голову набок, её длинные локоны выбились из-за ушей и заиграли вокруг длинного ожерелья, сделанного из острых золотых когтей.

Несмотря на то, что я хотела, чтобы она сначала ответила на мои вопросы, я была не в том положении, чтобы проявлять настойчивость, поэтому я облизала губы и приоткрыла их.

— Меня зовут…

— Амара Вуд, — закончил за меня гнусавый голос.

Я вздрогнула от знакомого тембра.

— Дочь Эйса и Катори Вуд.

Парень приблизился, его красивое, но злобное удлиненное лицо обрамляли завитые пряди медово-каштановых волос.

— Моя племянница.

Иба был прав.

Кингстон не умер.

ГЛАВА 29. ВЫЖИВШИЕ

Прошло четыре года, и всё же Кингстон выглядел точно так же, как тогда, когда попытался убить Ибу и украсть его трон. Нет, это было неправдой. Его песочно-каштановые волосы были гуще и длиннее, подстрижены неравномерно, хотя завитые концы скрывали неровности, а подбородок покрывала борода, скрывавшая заметную ямочку на подбородке, которой он всегда так гордился, потому что это связывало его с Лайнусом, у которого, очевидно, тоже была такая ямочка. Ни Иба, ни Нини не унаследовали эту черту, но Сук и Джия, к великому сожалению моих двоюродных братьев, унаследовали её, хотя у них она была не так ярко выражена, как у Кингстона.

— Ты не умер, — сказала я категорично.

Мой незаконнорожденный дядя, родившийся в тот же год, что и Римо, широко улыбнулся.

— Сюрприз.

Он стоял, прислонившись к ветке, обточенной до острого конца. Носил ли он оружие, чтобы напугать меня или держать злых существ на расстоянии?

— Где Римо? — спросила я.

Я оглядела деревья позади них.

— Бродит по пещерам, — ответил Кингстон. — Они недалеко, так что он должен вернуться с минуты на минуту.

— Вы не причинили ему вреда?

— Причинили ему вред? Зачем нам причинять ему вред? — девушка искоса взглянула на Кингстона. — Если только ты не пришла прикончить нас…

— Они пришли не для того, чтобы убивать нас. Римо — внук Грегора. Его любимый внук. Разве что, они пришли, чтобы освободить нас. Должно быть, пришло время.

— Зачем бы им посылать дочь короля, если бы пришло время? — девушка огрызнулась.

Я предположила, что они обсуждали переворот, о котором предупреждал меня отец.

— Почему бы нам не спросить её, почему они здесь, вместо того, чтобы предполагать, Маленький Король?

Маленький Король? Там, в Неверре, Кингстона часто сокращенно называли Королём. В последний раз, когда кто-то называл его Маленьким Королём, женщина — женщина-лусионага, преданная моему отцу за предоставление женщинам должностей в армии, — исчезла. Я всегда лелеяла надежду, что она отправилась на Землю и прожила там свою жизнь, но Сук настаивала, что искрящаяся голубая лоза жимолости, которая обвивала перила балкона моего дяди на вершине калимбора, появилась в тот день, когда она пропала.

Кингстон заскрежетал зубами.

— Я думаю, ты забываешь, у кого яблоко.

Девушка пристально посмотрела на него.

Яблоко? Они говорили о том, которое появлялось во всех мирах? Прежде чем я успела сформулировать вопрос, девушка спросила:

— Почему ты здесь?

Как бы мне хотелось подняться на ноги или, хотя бы, сесть, потому что из-за моего распростёртого положения я выглядела слабой.

— Я здесь, потому что искала кое-кого. Девушку по имени Кира Локлир.

Бахрома тёмных ресниц, обрамлявших её темно-синие глаза, опустилась.

— Зачем ты её ищешь?

Тогда меня поразило сходство — голубые глаза, светлые волосы, веснушки. Я нашла Киру.

Я облизала губы.

— Твой брат рассказал мне об этом месте, сказал, что, по его мнению, ты можешь быть здесь.

Я опустила ту часть, что у меня не было выбора. Я подумала, что было бы гораздо мудрее, если бы она поверила, что я героиня, пришедшая спасти её, а не посланная сюда против воли.

— Я не знала, найду ли тебя. Не знала, найдём ли мы кого-нибудь. Особенно после нашего длительного пребывания внутри, — добавила я, горько скривив губы.

Кира присела на корточки рядом со мной. Испачканные шорты цвета хаки, которые задевали её узловатые колени, обтягивали бёдра.

— Кингстон сказал мне, что все считали меня мёртвой.

— Только не Джошуа.

Я вспомнила, что у неё ещё был близнец — Коул. Ему было почти сорок, в то время как она выглядела на… пятнадцать? Шестнадцать? Джош сказал, что время здесь течёт по-другому, но он ошибался; время здесь вообще не двигалось.

— Коул тоже пытается найти тебя, — солгала я, хотя, возможно, он тоже надеялся, что его сестра жива.

Я знала Коула как бы между делом. Он был тихим морским биологом, который помогал знакомить и акклиматизировать земную флору и фауну в Неверрианских водах. Поскольку он был ровесником моей матери, я никогда особо с ним не общалась. Джия знала его лучше, потому что заботилась о его дочери, которая ходила в детский сад, когда она помогала в летних лагерях.