После долго и счастливо (ЛП) - Лиезе Хлоя
— О, точно. Это всё моя вина.
— Учитывая, что это ты засранец, который раньше времени выскочил на узком участке дороги, я бы сказал, да, Оливер, это…
— Довольно! — я не кричу, но использую свой профессорский тон. Тот, что повелевает и привлекает внимание. Умолкнув, Вигго и Оливер переводят взгляды на меня. — Хватит сваливать вину друг на друга. Это было глупо. Вам не стоило это делать. Но хватит, забыли.
Уилла приседает и вкладывает бутылку воды в мою здоровую руку.
— Ты как, нормально, Мак?
Я киваю, затем отпиваю небольшой глоток воды.
Райдер забирает у меня бутылку и закручивает крышку, сердито глядя на Оливера и Вигго.
— Вы же знаете, что в какой-то момент вам реально придётся повзрослеть нахер, да?
Они оба смотрят на него обиженно-сердитыми взглядами.
— Я же сказал, что сожалею, — ворчит Оливер.
Вигго щурится.
— Вот только тебе и читать нотации про розыгрыши.
Когда я неуклюже поднимаюсь, Фрейя входит в режим физиотерапевта, наклоняется надо мной и лёгким рывком ставит меня на ноги.
— Да забей, Райдер, — хрипло выдавливаю я.
Лицо Вигго озаряется благодарной улыбкой, но он тут же скукоживается под суровым взглядом Фрейи.
Рука Фрейи крепко обнимает меня за талию, поддерживая меня рядом.
— Я люблю вас обоих, — говорит она «щенкам». — Ничто этого не изменит. Тем не менее, вы должны знать, что ваш поступок — это перебор. Я понимаю, почему вы идёте на такие меры, — она переводит взгляд между ними. — Потому что вы хотите протащить нас через этот период. Пусть мы с Эйденом — это не мама и папа, но мы важны для вас… мы как пара. Эйден — ваша семья, он для вас как брат, и вы его любите. Вы боитесь, что это изменится. Но проблемы так не решаются, ребята. Эйден и я работаем над нашими отношениями. Мы настроены серьёзно. Оставьте нас уже в покое.
В моём горле встаёт ком, пока её ладонь сжимает мой бок. Я впервые услышал эти слова от неё. Когда она сказала, что любит меня, я ухватился за те слова как за спасательный круг. Но это?
«Эйден и я работаем над нашими отношениями. Мы настроены серьёзно».
Это ощущается так, будто я впервые выбрался на сушу, безопасную и твёрдую, после того, как слишком долго едва держался на воде.
Я наблюдаю, как Фрейя продолжает их отчитывать, и я чувствую себя таким везучим. Нет, не везучим. Удача тут не играет роли. Это выбор. Фрейя выбрала меня. И я испытываю благодарность. Такую безмерную благодарность.
Щенки виновато смотрят в землю, шаркая ногами по тропе.
Оливер поднимает взгляд и снова закусывает нижнюю губу.
— Я не могу выразить словами, насколько сильно я сожалею.
Вигго тоже поднимает глаза и кивает.
— Я тоже.
— Прощены, — говорю я им. — Но может… Может, это переломный момент. Может, пора отложить в сторону розыгрыши. По крайней мере, такие. Ограничьтесь подушками-пердушками или Орео с зубной пастой. Но больше никакого сводничества и опасных затей. Ничего такого, ребят.
Они оба кивают с несчастным видом.
Пока я продолжаю стоять, перед глазами начинают плясать звёздочки. Когда я пытаюсь сделать шаг и восстановить равновесие, рефлекторно двинув больной рукой, меня пронзает боль такой силы, что я пошатываюсь, а потом мои колени подкашиваются. И да, я достаточно уверен в своей мужественности, чтобы признать, что следует дальше.
Я падаю в обморок.
***
Когда я просыпаюсь от сна, у меня всё ноет, и я дезориентирован. Нежные и мягкие губы Фрейи прикасаются к моему лицу.
— Фрейя.
Она улыбается, не отрываясь от моей кожи.
— Эйден. Я принесла тебе ещё ибупрофена.
Я стону.
— Не помогает.
— Я знаю, — сочувственно говорит она. — Осложнённые переломы ужасно болезненны. Но поэтому я и здесь.
Я сонно поднимаю веки и смотрю на неё. Мои глаза распахиваются. Потому что на ней всего лишь одна из моих нижних маек. Ни лифчика, ни трусиков. Ткань туго натянулась на её груди.
Весь воздух шумно вырывается из моих лёгких.
— Фрейя, мне сейчас хочется сделать с тобой столько всего, но я не могу.
— Тебе не нужно ничего делать, — шепчет она. — Помнишь, как ты водишь пальцами по моим волосам и массируешь мои ноги после долгого дня работы с пациентами? Как ты целуешь меня где угодно, кроме тех самых мест, и это сводит меня с ума?
Я всматриваюсь в её глаза.
— Да.
Она ослепительно улыбается в лунном свете, заливающем нашу спальню.
— Я хочу сделать то же самое с тобой.
Её касания бродят по моей груди, пальцы выписывают мягкие завитки, отчего мою кожу покалывает. Я зажмуриваюсь, моё сердце тревожно колотится в груди. Сердитый и гудящий рой тревог заполняет мои мысли.
— Эйден? — тихо говорит она. — Я хочу отвлечь тебя, помочь тебе расслабиться.
Мои глаза распахиваются. Я смотрю на неё.
— Как?
Она гладит меня по щеке.
— Я просто буду прикасаться к тебе. Целовать. Сделаю тебе приятно. На твоём теле много мест, которые такое позволяют, — прижавшись губами к моей груди, она делает глубокий вдох и впивается зубами в мою кожу. Я резко втягиваю вдох, и жар устремляется в низ живота. Её глаза снова встречаются с моими.
— Что думаешь? — шепчет она.
После долгой паузы я привлекаю её поближе и мягко целую.
— Ладно.
Фрейя наклоняется, и её ладонь бродит по моему животу.
— Закрой глаза, — говорит она.
— Почему мне нельзя смотреть?
Она наклоняется ближе, её напряжённые соски задевают мою грудь через её майку. Я стону, когда она целует меня.
— Потому что я так сказала. А теперь закрывай глаза.
Я слушаюсь и опускаю веки. Мир становится тёмным и тихим, единственные шорохи — это то, как Фрейя меняет положение на кровати. Ящик открывается, закрывается обратно, после чего она подползает по матрасу и снова садится на меня верхом. Моя ладонь поднимается по её бедру, но она хватает меня за руку и выразительно прижимает моё невредимое запястье к матрасу.
— Веди себя хорошо, — отрывисто говорит она, шлёпнув меня по заднице сбоку.
Меня резко простреливает импульс похоти.
— Иисусе, Фрейя.
Она посмеивается.
— В этом городе новый босс, Маккормак. А теперь сделай глубокий вдох.
Когда я подчиняюсь, её ладони поднимаются по моему животу, тёплые и скользкие от масла. Она разминает мои плечи, руки, каждый палец в отдельности. Следом мои бёдра, затем лодыжки, которые она мнёт медленными, глубокими, сильными движениями пальцев. Я чувствую силу в её прикосновении, в её теле.
И я чувствую её любовь.
— Если где-то будет больно, или ты просто устанешь, — говорит она, — скажи мне. Ладно? Мы можем остановиться в любой момент.
Я качаю головой. Моё тело отяжелело, разум опустел. Это ощущается как шавасана тогда на террасе.
— Ощущается просто прекрасно.
— Хорошо, — я слышу улыбку в её голосе. Её прикосновения переключаются на мои ступни, разминают подъём, пальцы на ногах, затем она снова поднимается выше. Останавливается на бёдрах, её ладони с нажимом описывают круги в районе моего паха. Поначалу я напрягаюсь, так остро осознавая ту часть своего тела и раздражение, которое в последнее время испытываю из-за неё. Но прикосновение Фрейи прогоняет это напряжение, и мои бёдра реагируют инстинктивно, приподнимаясь ей навстречу, а в члене нарастает знакомое ноющее ощущение.
И всё же я лишь бегло отмечаю это наблюдение. Я не зациклен на том, готов ли я для неё, не занят процессом и мыслями о том, как сделать хорошо нам обоим. Я просто… чувствую. Затем она распластывает ладони, скользя ими вверх по моей груди. Её большие пальцы обводят мои соски, но это не нечто беглое. Её пальцы остаются там, выписывают гипнотизирующие круги, порождая ощущения, о которых я даже не догадывался.
— Тебе нравится? — тихо спрашивает она.
Я киваю.
— Очень.
Фрейя медленно садится повыше на моем животе, её руки не отрываются от меня. Она наклоняется, мягкими дразнящими касаниями языка дразнит чувствительные соски, которые до этого ласкала пальцами. Она не унимается на протяжении долгих минут, вытворяет такие штуки с моей грудью и сосками, которых я никогда прежде не испытывал. Прикусывает, сжимает, долго и мучительно лижет языком. У меня вырывается стон. Я чувствую себя разгоряченным и взбудораженным, жажду чего-то, что даже назвать не могу, только больше, сильнее, дольше.
