После долго и счастливо (ЛП) - Лиезе Хлоя
Всё это делается инстинктивно, мои мышцы обращаются к разуму и тому, что я уже выучил, потому что я из числа тех, кто реально научился падать безопасно. Никогда не знаешь, когда придётся спрыгнуть с многоэтажного здания и постараться не умереть. Я знаю, как согнуть ноги и держать их вместе перед столкновением, чтобы не повредить позвоночник и не расколоть череп. Даже не сомневайтесь, что я подготовился как следует.
Пусть выступ и приближается, он узкий, и есть вероятность, что я соскользну с него и упаду… ну, вероятно, навстречу своей смерти. Мне нужно замедлиться, снизить инерцию, так что я протягиваю руку, хватаюсь за всё подряд и нахожу какую-то молодую веточку, за которую цепляется моя рука.
Фрейя снова кричит. Я слышу это вдалеке, но в то же время как будто вблизи. Я хочу прокричать в ответ, что я в порядке, и не надо беспокоиться, но когда я другой рукой хватаюсь за веточку, и она начинает сгибаться, а потом ломаться, я осознаю, что не надо давать обещаний, которые я не могу сдержать.
Тут моя хватка соскальзывает, и я падаю на протяжении одной ужасной секунды, затем группируюсь, чтобы упасть ногами вперёд. Так я и падаю с тошнотворным хрустом, от которой обжигающая боль пронзает мою левую руку.
Вигго орёт что-то вверху, но я не могу это разобрать. Я знаю лишь то, что я приземлился, и я в безопасности. Пока что.
Голоса сливаются в бешеную смесь торопливой речи, которую я до сих пор не могу разобрать. Моё тело переполнено адреналином, в ушах звенит. Я не могу перевести дыхание, то ли от паники, то ли от приземления, то ли от всего вместе.
— Я тут, Эйден! — кричит Райдер, приземлившись рядом со мной. Сложное переплетение верёвок закреплено на его талии и в его ладони. — Эй. Ноги и руки можешь чувствовать?
— К сожалению, да, — со свистом выдавливаю я. — Моя левая рука. Не трогай её.
Райдер хрипло выдыхает.
— Ладно. Я рискну тебя поднять. Держись правой рукой, обхвати меня.
Сверху доносится голос Вигго.
— Только не спешите.
Каким-то образом нам удаётся выпрямиться параллельно утёсу. Райдер крепко держит мою невредимую руку на своём плече и объясняет мне, как переступать ногами по поверхности утёса, а сам он удерживает нас на верёвке. Наконец, бесчисленное множество рук помогает мне забраться обратно на тропу.
— Эйден! — бормочет Фрейя. Её голос звучит тоненько и хрупко, как стекло, которое вот-вот разобьётся.
— Н-норм, — бормочу я неразборчиво. Мои глаза крепко зажмурены, сердце готово вырваться из груди. Я не до конца уверен, что не погиб. Моя голова болит. Моя спина болит. Моя рука очень сильно болит. Здоровой рукой я шарю по земле, пока не нахожу её. — Ты в порядке? — спрашиваю я.
У Фрейи вырывается рыдание.
— Эйден, я в норме. Т-ты едва не разбился.
— Ты или я, — бормочу я. — Лёгкий выбор, — моя ладонь бродит по моему телу, пока я пытаюсь сориентироваться. И тогда-то я чувствую, чего не хватает на шее. — Моя цепочка! — хрипло ору я. Мои глаза распахиваются, и я осматриваю землю вокруг.
— Эйден, полегче, — Фрейя кладёт ладонь на мою грудь, успокаивая меня. — Она пропала.
— Нет, — моё сердце бешено стучит. Та цепочка… я не могу её потерять.
Она всматривается в мои глаза.
— Она так много значит для тебя?
Я смотрю на неё, и раненая ярость окрашивает моё лицо.
— Конечно, Фрейя. Я же сказал тебе, что никогда её не снимаю. Я дотрагиваюсь до неё каждый день. Она значит для меня пи**ец как много.
— О чём он говорит? — спрашивает Райдер.
Фрейя качает головой.
— Это был… это был мой свадебный подарок ему. Просто подвеска с небольшой гравировкой.
— Это не просто подвеска, — говорю я Райдеру. — Ты можешь поискать её? Посмотреть, нет ли её там?
Райдер встаёт.
— Я попробую, Эйден.
Моя голова падает обратно на землю, болезненно пульсируя.
— Я её потерял, — шепчу я.
— Что нам делать? — раздаётся тихий и дрожащий голос Зигги. — Мне позвонить папе?
— Нет, пока не надо, — говорит Фрейя. — Дай мне секундочку подумать и разобраться с его травмами, — её тёплые ладони прикасаются к моему лицу, и я вздыхаю. Она наклоняется надо мной, подвигаясь ближе. — Мишка, я знаю, ты расстроен из-за цепочки, но сейчас тебе нужно сказать мне, где болит.
— Эм, — я хрипло сглатываю и облизываю губы. Мой рот будто ватой набили. — Рёбра болят. Левая рука болит сильнее всего.
— И всё?
— Сильно болит.
— О, Эйден, это хорошо, — я чувствую, как дрожат руки Фрейи. — Слава Богу.
Я чувствую молчание «щенков».
Пока одному из них не хватает идиотизма открыть рот.
Оливер сдёргивает свой красный клоунский нос и говорит:
— Фрейя…
— Не говорите ничего! — рявкает она, пока её ладони ощупывают мою левую руку. — Просто закройте рты и радуйтесь, что вы не убили моего мужа.
Абсолютная тишина.
Я вздрагиваю, когда она задевает болезненное место, затем постепенно начинает его сгибать.
— Бл*дь, — я вырываю руку. Мой живот скручивает тошнота от боли.
— Перелом, — бормочет она.
— Плохой перелом? — спрашивает Райдер.
Фрейя ничего не отвечает. Значит, да.
— Я в порядке, Фрейя, — я поднимаю взгляд и вижу её, по-настоящему вижу её. Прекрасная Фрейя, её почти платиновые волосы нимбом окружают голову, отражая солнце позднего утра. Светлые серо-голубые глаза блестят от непролитых слёз.
Она снова наклоняется надо мной, целует и целует. Я чувствую влагу слёз на её щеках.
— Эйден.
— Шшш, — я здоровой рукой прижимаю её к себе. — Всё хорошо.
Она в порядке. Это самое главное. Меня всего лишь до конца жизни будет преследовать кошмарное видение того, как она пошатывается на краю утёса.
— Я в порядке, — я медленно сажусь, чтобы доказать всем (включая себя самого), что я не совсем разбит. Мои рёбра и левую руку пронзает боль. — Нет, пошутил. Меня может стошнить.
Райдер приседает рядом со мной и кладёт руку на мою спину.
— Дыши медленнее. Уилла сейчас принесёт твою воду.
Фрейя встаёт и показывает пальцем на Вигго и Оливера.
— Вы чем, бл*дь, думали?
Вигго смотрит в землю. Потому что даже если он не надевал костюм и маску клоуна, спорю на пятьдесят баксов, что он помог их упаковать. Наверное, поэтому их рюкзаки были такими большими.
Оливер бухается рядом с нами и сжимает мою здоровую руку. Он смотрит на Фрейю, затем на меня.
— Мне так жаль, так жаль. Я… — его рука трясётся, глаза мокрые от слёз. — Я думал, что Фрейя, а потом ты умрёте из-за меня, и я никогда не хотел…
Фрейя вздыхает.
— Олли, никто не умер.
— Но это могло случиться!
Я мягко похлопываю его по плечу.
— Я в порядке, дружище. И Фрейя тоже.
Вигго стоит возле нас, смотря на Фрейю сквозь ресницы как щенок, которого поймали писающим на ковёр.
— Это была дерьмовая расплата за твой клоунский розыгрыш над нами.
— Оооо, — тянет Уилла, выпучив глаза. — Ты имеешь в виду тот, который она устроила на вашей общей деньрожденской вечеринке? Да, это было круто.
— Вообще-то, это было ужасно, — говорит Вигго.
— Это было год назад! — орёт Фрейя.
— Я знаю, — рявкает Вигго. — Ясно? Это было инфантильно. И мы очень сожалеем.
— Это была моя идея, — выпаливает Оливер, глядя на неё несчастным взглядом. — Сделать что-нибудь, чтобы помочь вам, ребята. И Вигго заметил, что это вдобавок сравняет счёт по клоунам.
Мы оба хмуро смотрим на Оливера.
— Что?
Олли вздыхает.
— Этой весной на курсе человеческой психологии они нас учили, что травма объединяет людей. Вы оба ненавидите клоунов…
— Все ненавидят клоунов, — хором орём мы с Фрейей.
— Справедливо, — признаёт он. — Ну то есть, не все, но сейчас это неважно. Так что я подумал, что хороший испуг поможет вам новь поладить. Я даже готов был получить по морде от Эйдена. А Вигго должен был проследить, что вы вместе идёте по тропе.
Вигго резко всплёскивает руками.
— Я пытался, ясно? Ты не подождал моего свистка.
