Дом на Уотч-Хилл (ЛП) - Монинг Карен Мари

Давно пора, и я более чем готова.

Глава 15

Если я и правда была Высококровной Королевской ведьмой, то единственным царственным в тот вечер было то, что поход с телохранителями в клуб по-королевски раздражал.

Это не только жёстко ограничило количество партнёров для танцев и то, насколько близко они могли ко мне подойти, но и скрывать факт наличия охраны было невозможно, что усиливало благоговение, которое я и так вызывала, просто будучи наследницей. Мужчины бросали один-единственный взгляд на моих телохранителей и отворачивались.

Эсте же, напротив, не испытывала недостатка в партнёрах, но эта женщина оделась убийственно и как обычно добивалась успеха.

Я улыбнулась поверх кромки бокала маргариты, наблюдая за тем, как она танцует на танцполе, и как мужчины соревнуются, чтобы вытеснить её партнёра. Эсте беззастенчиво была собой: никаких фильтров, никаких извинений. Её уверенность в себе привлекала людей ни чуть не меньше, а то и больше, чем её статная красота, и я обожала смотреть, как она сияет.

«Госсамер» был молодым, разношёрстным и веселым. Музыка была разнообразной, что я оценила, поскольку мой музыкальный вкус тоже был таким. Это совершенно не походило на ту публику, что я встретила в «Тенях». Здесь, в ночном клубе из хрома и лазури, настроение было сексуальным с бритвенно острыми нотками: всё современное, открытое для всех и разнообразное — так отличающееся от элегантной, элитной, кельтской атмосферы Старого Света в «Тенях». Слава Богу, никто не выстраивался в в очередь, чтобы со мной познакомиться. Сегодняшним вечером я была совершенно не в настроении для подобного.

«Что, если этот город и этот ковен — именно то, от чего бежала твоя мать?» — спросила меня Эсте. Пусть я была открыта к веселью, я оставалась настороже, чувства начеку, изучала каждого. Веселье, однако, оказалось непростым делом, поскольку те немногие мужчины, пожелавшие составить мне компанию, вынуждены были мириться с тем, что на них пристально уставились четыре пары холодных как камень глаз, нависая достаточно близко, чтобы перерезать горло моему партнёру, если он хоть подышит как-то неправильно. Разумеется, мужчины сникали и уползали под давлением наёмников, оставляя меня одинокой, но в кои-то веки не чувствующей себя неуместно одетой чужачкой.

Я владела «Госсамером», Джесси сообщил мне по дороге. Если что-то не отвечает моим требованиям, мне нужно лишь сказать, и это изменят. Возможно, подумала я, фыркнув от смеха, я могла бы сказать Эсте, что мне не нравится лазурный и заставить её превратить этот цвет в розовый.

Я была достаточно пьяна, чтобы одурманивающая сила владения клубом и многими другим вещами мне весьма нравилась, что я находила относительно тревожащим, учитывая, что я не знала свою родословную. С тех пор, как мы несколько часов назад приехали сюда, мы чередовали шоты с маргаритой, и я определённо находилась в счастливом для меня месте. Ну, настолько счастливом, насколько это могло быть, учитывая мои совершенно поганые обстоятельства: убитая, лгавшая мне мать, и всё это сопровождается несколькими миллионами вопросов без ответов.

— Вы не могли просто остаться дома?

Я повернулась и обнаружила стоящего позади меня рассерженного мистера Бальфура, который в смокинге выглядел до крайности не к месту в «Госсамере».

— Что вы здесь делаете? — спросила я, нахмурившись.

— Паникую, по правде говоря, — невозмутимо ответил он. — Я оставил жену в опере, как только узнал, что вы покинули поместье Кэмерон.

— Вам позвонили телохранители? — я прямым текстом сказала им этого не делать и хотела знать, кому они верны. Как-никак, это я им платила. О боже, я напилась! Злость, сейчас у меня внутри так много злости. От этого я чувствовала себя… почти готовой оскорблять. Просто уму непостижимо, насколько это далеко от знакомой мне Зо.

— Мне позвонил родитель одного из посетителей клуба.

— Я думала, что реальной угрозы не существует, — выразительно произнесла я.

— Насколько нам известно, — он тяжело вздохнул. — Вам так нужно было выходить из дома? Уверен, Эсте есть много что вам рассказать, научить вас, — многозначительно сказал он. — Она же сказала вам, да?

Я кивнула, холодно глядя на него.

— У меня есть вопросы.

— Во вторник. Ни минутой раньше.

Ощетинившись, я едко произнесла:

— Судя по тому, что она мне рассказала, думаю, я нужна вам.

— Безусловно, так и есть, — так же едко ответил он. — Вот почему я ни при каких обстоятельствах не сделаю ничего, что поставит под удар вашу способность остаться с нами. Вы понимаете?

Холодные глаза буравили меня. Холодные как у наёмников. Тогда я поняла, что Джеймс Бальфур был не просто добрым пожилым мужчиной.

— Вы тоже ведьмак, — сказала я.

— Тише! Эти люди в основном Бледнокровные.

— Бледнокровные, — эхом повторила я.

Он наклонился и произнёс мне на ухо:

— Без магии в крови. Бледные. В Дивинити много таких, как вы и я, но других куда больше. Мы это не разглашаем. Никогда.

— Как…

— Хватит. Я прямо сейчас ухожу, пока не сказал больше, чем следует. Я хочу, чтобы вы тоже ушли, — непреклонно заявил он.

— Это приказ? Думаете, вы можете мне приказывать? — я была достаточно пьяна, чтобы взбеситься из-за его тона.

Его взгляд и голос смягчились:

— Моя дорогая мисс Грей, это самая горячая просьба. Я никогда не прикажу вам. Я поддержу вас, что бы вы ни сделали. Я лишь надеюсь, что вы будете выбирать с умом, пока я не смогу… ввести вас в курс того, кто вы есть. До того момента вам угрожают многие вещи и многие источники риска.

— Но вы точно собираетесь помочь мне в полной мере разобраться? После вторника? — потребовала я. Эсте уезжала завтра. Я жаждала инструкций, мне необходимо узнать о себе всё, что смогу, и побыстрее.

— Я уже пообещал вам это на днях. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сделать вас равной короне, которую вы носите, чтобы защитить вас и чтобы видеть, как вы процветаете. Здесь, в Дивинити.

Затем он растворился в толпе и ушёл. «Здесь, в Дивинити», — сказал он, выразительно отделив эту фразу от остального своего ответа, и у меня появилось чувство, что он очень тщательно подобрал слова, несущие в себе невысказанное предупреждение: «Но если вы нас покинете, все обещания теряют силу».

Я задумалась, не окажется ли решение уйти куда более проблематичным и чреватым опасностями, чем я себе представляла. Если Эсте права, и Дивинити был тем, от чего бежала мама, то мистер Бальфур мог запросто оказаться врагом, а не другом.

Я также гадала, вдруг то, что я почувствовала в ту ночь, переступив порог — «Ну само собой, все дороги ведут сюда» — было не первой настоящей правдой, которую я узнала.

Затем рука Эсте оказалась в моей, и она потянула меня на танцпол, смеясь и сверкая озорством в своих глазах.

— Идём! Я запросила песню. Ты должна потанцевать со мной. Я требую «без ограничений».

Мы делали это несколько раз в Индиане: по очереди заставляли друг друга слегка сходить с ума. «Без ограничений» означало, что мы танцевали самозабвенно, делали всё, к чему нас побуждала музыка. Без стиля, без метода, лишь безумие. Когда мы так делали, мужчины обычно думали, что мы лесбиянки, и этим вечером я испытывала плутовское желание бодро объявить: «Неа, просто ведьмы» и жутко захохотать.

— Я знаю эту песню? — спросила я, пока Эсте тащила меня через толпу.

— Не знаю, но тебе она понравится. И телохранители очистят нам хороший круг, так что мы сможем делать волны, — добавила она, смеясь.

Из динамиков клуба начал доноситься одиночный барабанный бой, размеренный и ведущий, и на меня он оказал такой же распаляющий эффект, как и ритм композиции Witches Reel.

— I am my mother’s savage daughter, — объявил сильный женский голос, когда Эсте начала танцевать.

Присоединившись к её смеху, я отдала всю себя, не переживая о том, кто что обо мне подумает. О да, я была свирепой дочерью своей матери. И я тоже не стану понижать голос.