Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза
Каждый год Тифон посылал своих людей в туман, надеясь найти обходной путь через реку, разделяющую наши земли, и слабое место в моей защите. И каждый год мы находили их, спасали и отправляли обратно.
— Как бы ни радовали меня ваши ежегодные визиты, признаюсь, мне начинает надоедать этот танец. — Вздохнув, я сделал шаг с возвышения. — Думаю, возможно, пришло время сменить ритм.
Глаза Холлиса широко раскрылись. Запах его страха был столь же ощутим, как благословение Тифона, дарованное ему много веков назад.
— Скажи мне, даровал ли он тебе бессмертие?
Его горло дрогнуло от напряжённого сглатывания. Под позолоченным шлемом с виска скатилась капля пота. Рот Холлиса открылся, но, прежде чем он успел ответить, из теней раздался голос Димитрия:
— Отвечай.
Теперь мы находились достаточно близко, чтобы я ощутил солнечный аромат его брони. Мои тени отступили от его присутствия. Я пытался найти в себе хотя бы крупицу гнева. Искру жара или возмущения по поводу очередной попытки посягнуть на мои земли и мой народ.
Но внутри меня была лишь пустота. Холодная тьма, чёрная бездна, похожая на туннели, где даже сейчас души взывали о прощении.
— Даровал.
Димитрий щёлкнул языком, выражая недовольство.
— Ваше Величество, — пробормотал Холлис.
Я наклонил голову, изучая, как расширяются его зрачки, как дёргается мышца на его челюсти.
— Знаешь, что самое ужасное в бессмертии, Холлис?
Ответа не последовало, лишь усилился резкий запах его гнева, распространявшийся в воздухе.
— Это то, что твоё тело может быть полностью уничтожено, и всё же ты будешь жить. Ведь у тебя нет ни кожи бога, ни магии бога. Я мог бы разрубить тебя на куски, разбросать их, и ты бы чувствовал каждое мгновение, пока твои части не воссоединятся. — Я наклонился ближе, губы почти касались его уха. — Это могло бы занять века.
Мой взгляд переместился на людей за его спиной. Их глаза были широко распахнуты, губы дрожали от ужаса. Когда-то такие взгляды что-то значили для меня. Когда-то я бы почувствовал тошнотворный страх, от которого скручивало желудок и сжималась грудь.
Я скучал по этому дискомфорту.
— Так что тебе стоит благодарить меня за то, что это всё, что я сделаю.
Резким движением я вытянул руку вперёд, раздался треск, отразившийся эхом по залу.
Это был единственный вид прикосновения, который я мог выносить. Прикосновение насилия, возмездия, суда. Всё остальное стало для меня невыносимым.
Рывком я отдёрнул руку, сжав пальцы вокруг пульсирующей массы. Холлис опустил взгляд, его лицо побелело, он смотрел на своё сердце, которое я держал в руке. Звук капающей на пол крови совпадал с ледяным стуком в моих венах.
— Передай своему королю, что с этими играми покончено. В следующий раз я не буду столь милосерден.
Холлис покачнулся, один из его людей подхватил его за руку, чтобы удержать. Даже пока мы стояли, поток крови замедлялся, затем прекратился, края раны начали затягиваться.
— Ах, видишь? Ты уже исцеляешься. — Я сжал ладонь в кулак, кровь сочилась между пальцами. — Вот это дар.
Одним взмахом руки я распахнул двери. Сила Димитрия наполнила комнату, вынуждая мужчин отступить. Один из них перекинул руку Холлиса через своё плечо, и они поспешно выбрались наружу.
Как только они ушли, я бросил ещё тёплое сердце на пол. Я пытался почувствовать хоть что-то при виде этого. Но тщетно, как и последние два с половиной века. Хотя для вечного бога этот промежуток времени был всего лишь мигом.
Мой разум вновь вернулся к образу того мёртвого дерева среди благоухающих цветов. К выражению ужаса на её лице и тому краткому проблеску чувства, что вспыхнуло во мне. Равномерный кап-кап-кап крови, стекающей с моей руки, напоминал мне о тиканье часов. И о том, что Тифон держит принцессу в своих руках.
Юную богиню, чьё разрушение было моей виной.
Сколько времени ему понадобится, чтобы научиться подчинять её силу своей воле? Или он уже начал? Скоро он будет стоять у моих дверей с легионом, готовым завершить то, что было начато тысячелетия назад. Я чувствовал это.
— Я должен вернуться, — выдохнул я, с болезненным интересом наблюдая за тем, как кровь капает на пол.
— Завтра Вознесение. Я не смогу провести его без тебя, — раздался глубокий голос Горация, моего магистра душ, за моей спиной.
С того момента, как душа ступала на эти берега, её путь неизбежно вёл к Вознесению — к тому, чтобы вернуть свою частицу магии миру и начать заново. Королевство было разделено на разные части, где душа могла странствовать, чтобы встретиться с тем бременем, которое лежало на ней. Кто-то очищал свои воспоминания, испив из реки Аталь. Другие блуждали в одиночестве в Истиле или сталкивались со своими страхами в пещерах гор Тилиф. Душе могло потребоваться столетие, два или десять, чтобы достичь готовности отказаться от своей магии и начать свой путь заново.
И на мне, как на правителе, лежала ответственность провести их в эту следующую стадию — в неизвестность, которая была недоступна мне одному.
— Я буду там. — Проведя рукой по штанине, я поднял голову, глубоко выдыхая через нос. Гораций почтительно склонил голову, его тёмно-коричневая кожа мягко поблёскивала в свете. — Но я должен вернуться в Эферу.
— Зачем? — настойчиво спросил Димитрий, его шаги гулко отдавались о гладкий пол, пока он не подошёл ко мне вплотную.
— Чтобы наблюдать, — ответил я, вытирая руку о мантию.
Димитрий тихо фыркнул от раздражения, но я не обратил на это внимания, уже направляясь к массивным двойным дверям.
— За чем именно наблюдать? — не унимался он.
— За шансом спасти нас всех.
ГЛАВА 5
Оралия
Мягкие кончики пальцев скользили по моей щеке, вискам, губам. Это прикосновение казалось чужим, неправильным. Опасным.
Женский голос, который я могла бы принять за голос своей матери, окликал меня издалека, сквозь время и пространство. В нём звучала паника, даже страх. Мои глаза резко открылись, я заморгала, стараясь понять, где нахожусь, и встретила закат, охвативший небо огненным светом. Я дёрнулась, отстраняясь от мягкой магии, что касалась моего подбородка, и моя голова ударилась об окно библиотеки. Неподалёку раздался насмешливый щелчок языка.
— Дёргайся, дёргайся.
Мои мышцы напряглись, и я застыла.
— Элестор…
Драйстен стоял в нескольких шагах позади, его глаза ярко горели от гнева. Вихрь ветра, похожий на циклон, удерживал его на месте. Я подняла взгляд на бога передо мной. Его белоснежная кожа слегка порозовела, а в одной руке лениво болталась винная бутылка.
— Привыкай к ощущению моей магии, — горько рассмеялся он. — Однажды мы всё равно поженимся, знаешь ли.
В его голосе звучало столько же энтузиазма, сколько и во мне при мысли об этой перспективе.
Шёпот о переговорах между королём и Богом Бурь уже давно проникал сквозь стены замка. В королевском дворе было много недовольства из-за того, что я до сих пор не была обручена. Любовные союзы случались редко, а церемонии душевного единения — и того реже. Чаще браки заключались ради рождения могущественных наследников. И, хотя ко мне нельзя было прикоснуться, я знала, что король Тифон ищет способы, чтобы я могла зачать ребёнка, не подвергая опасности Элестора. Говорили о броне, флаконах, оковах. Всё это вызывало у меня тошноту.
Я скорее позволила бы своей силе уничтожить меня, чем выйти за него замуж, но была достаточно умна, чтобы не говорить этого вслух. Он был слишком силён и слишком ценился Тифоном.
Драйстен стиснул зубы, борясь с бурей, которая держала его в плену.
— Элестор… — начала я, прочищая горло и вставая на ноги. — Освободи его.
Он глупо ухмыльнулся, лениво проведя рукой по своим непокорным медным кудрям. Я знала о его завоеваниях при дворе: боги и полубоги одинаково поддавались его чарам за прошедшие тысячелетия. Что они в нем находили, я понять не могла.
