Не дразни меня (СИ) - Рузанова Ольга
- А повар кто? Тоже ты?
Я ни разу не видела, чтобы на кухне кто-то готовил, хотя еда всегда в наличии.
- Я похожа на повариху?
- Да нет, не похожа, - улыбаюсь, глядя на её длинные розовые ногти.
- Еду чаще всего привозят готовую. Иногда Тамара готовит. Она живет в пристройке за домом.
Решив, очевидно, что общаться со мной больше не хочет, она, тряхнув волосами, проходит мимо меня в сторону выхода из гостиной.
Я же, устроившись на угловом диване, беру пульт и включаю вмонтированный в стену огромный телевизор. Листаю каналы, не задерживаясь подолгу ни на одном из них, потому что внутри шторм - сосредоточится не выходит.
Очень насыщенный день, есть о чём подумать.
Глубоко вздохнув, выключаю его и вдруг слышу доносящиеся из холла мужские голоса. Выпрямив спину, замираю и навостряю уши.
Приехал?! Так быстро?!
Ошалев от ужаса, подскакиваю на ноги и срываюсь с места. Выбегаю из гостиной и бросаюсь в сторону лестницы.
- Стоять! - догоняет в спину разъяренный рык, который лишь придает мне ускорения.
Нет уж, орать на меня при прислуге я не позволю.
Перескакивая через две ступеньки, пулей взлетаю на второй этаж и несусь в свою каморку. Врываюсь и развернувшись, упираюсь в дверь двумя руками, будто это спасет, если он решит зайти сюда.
Сердце долбит в груди, шум в ушах оглушает, поэтому его голос проникает в мое сознание как через толщу воды.
- Ты где, блядь?!
Слышу, как хлопают двери. Он что, ищет меня во всех комнатах?...
А потом он приближается. От его агрессивной энергетики стены дрожать начинают. Ручка моей двери рывком дергается вниз, и я чувствую давление.
- Отойди, - велит он, а в следующее мгновение я отлетаю в сторону вместе с дверью.
Запрыгиваю на кровать и, зажавшись в угол, прижимаю колени к груди.
- Не подходи! - ору во всё горло. - Помогите!...
Оборотень, разом заняв собой всю мою каморку, застывает на пороге. Из-за его плеча выглядывает суслик.
Обведя взглядом комнатку, он непонимающе морщится. Я гоняю кислород через легкие литрами.
- Ты чё здесь делаешь, дура?
Встречаюсь взглядом с перепуганным Иваном.
- Живу.
- Здесь?! - уточняет, - нахрена?!
- Меня Иван сюда поселил.
Обернувшись, Литовский расстреливает его глазами. Представляю, как сейчас страшно бедолаге. Заикаясь, он пытается что-то объяснить, а Лютый просто смотрит и молчит, и тогда суслик не выдерживает и позорно сбегает.
Мы остаемся вдвоём.
- Собери свои вещи и перенеси их в другую комнату.
- В какую?
- В любую! - давит голосом, - Свободную.
- Ладно.
- Это что такое?! - переворачивает телефон экраном ко мне.
От страха и волнения мое горло деревенеет. Не уверена, что не пропал голос.
- С-список....
- Решила зубочисткой в меня потыкать? Мозгов вообще нет?
- Это вещи первой необходимости...
- Ещё раз выкинешь что-нибудь подобное - я за себя не отвечаю.
Выходит, не потрудившись закрыть за собой дверь, а я мысленно бросаю в его спину топор.
Идиот. Даже зубочисткой можно убить, если знать, как.
Глава 6
Ярослава
Мне страшно. Ужас держит за горло ледяной рукой. Руки и ноги неподъемные, тела своего вообще не чувствую и разумом отчетливо понимаю, что это всего лишь сон.
Один из сотни, что мне приснились раньше.
Меня снова дерут собаки. Я не ощущаю боли, но вижу кровь и чувствую её запах. Эти воспоминания живут со мной с детства.
Я кричу во всё горло, но из него ожидаемо не выходит ни звука. А собаки не унимаются, повалив меня на землю, жадно рвут плоть.
Просыпаюсь, когда легкие скукоживаются от недостатка кислорода, и я начинаю задыхаться. Хватаю воздух открытым ртом и отбрасываю одеяло в сторону. Руками быстро-быстро ощупываю свои ноги и, найдя шрамы на лодыжке, успокаиваюсь.
Боже. Ротвейлеры не снились мне уже больше года. Ни одного кошмара даже после смерти Марата, и я надеялась что они навсегда перестали мучить меня. Но нет....
Вернулся ещё один детский страх.
Он родился, когда однажды на заднем дворе нашего дома на меня напал ротвейлер брата. У них как раз шли занятия - Марат учил своего пса атаковать человека. Я выбежала на газон очень не вовремя. Собака схватила меня за ногу и протащила через весь задний двор. Прокусила ногу до кости, а потом нацелилась на горло, но подоспевший брат успел оттащить её. Я помню каждое мгновение, несмотря на то, что мне было всего семь.
Раны зашивали, но с обеих сторон щиколотки всё равно остались глубокие вмятины.
С тех пор у меня развилась кинофобия - патологическая боязнь всего, что связано с собаками. И все мои ночные кошмары связаны именно с ними.
Взяв в руку телефон, смотрю на время и зажигаю фонарик.
Я, как это всегда бывает после таких снов, с головы до ног мокрая. Облепившая грудь и спину футболка холодит кожу и вызывает нервный зуд. Нужно срочно в душ, а я из вредности отложила переезд в другую комнату, оборудованную отдельным санузлом, на завтра.
Так что, придется выходить отсюда глубокой ночью. Сама виновата.
Поднимаюсь с кровати, зажигаю в каморке свет и, вынув полотенце и свежую пижаму из шкафа, приоткрываю дверь и прислушиваюсь.
Дом спит, только по традиции откуда-то издалека доносится еле слышный бубнеж работающего телевизора. Это, наверное, суслик передачу «Мир дикой природы. Эти загадочные сурикаты» смотрит.
Выхожу из каморки и, быстро переставляя ноги, шагаю к общей ванной. Запираюсь изнутри, быстро скидываю одежду и залезаю в душевую кабину. Остатки ночного кошмара стекают мыльной водой в слив. Дышать становится легче.
Моюсь, стараясь не намочить волосы, вытираюсь насухо и надеваю чистую одежду. Затем, повернув замок и открыв дверь, снова замираю и, не услышав ничего подозрительного, выскальзываю из ванной.
Делаю два шага по направлению к своей каморке и резко останавливаюсь. Из комнаты напротив начинают доноситься очень недвусмысленные звуки - скрип матраса и утробные стоны горничной.
- А-а-а-а-а... Ад-а-а-ам... ещё! Ещё!... Только не останавливайся!... Умоляю!
Воздух застревает в бронхах плотным комком, кожа вмиг покрывается испариной.
Чёрт!... Они там что... трахаются?!
- Да!!! Да, Ад-а-ам!... Еби меня!... Еби!
Её голос напоминает рыдание сумасшедшей. Становится жутко. Волосы на моем затылке начинают шевелиться. Что же он там с ней такое делает, если она так вопит?
Смочив пересохшее горло слюной и облизав губы, я тихонько приближаюсь к двери комнаты и слышу его грубый приглушенный голос:
- Рот закрой! Ты чё орешь?!...
Она слушается, кричать во всё горло перестает, но продолжает мычать и будто плакать. Ей так хорошо или так плохо?...
Проведя рукой по влажному лбу, делаю ещё один крохотный шажок, но в это мгновение дверь распахивается, и я едва не впечатываюсь в обнаженную грудь Литовского.
Ужас накатывает лавиной. Я не успеваю сориентироваться и взвизгиваю от страха.
- Адам! Что случилось?! - пищит из комнаты Карина.
Он молча захлопывает дверь за своей спиной и, схватив за лямку майки, толкает меня к стене. Мои колени подгибаются, и я едва не валюсь на пол.
Не дает, удерживая ткань пижамы в кулаке.
- Ты охуела в край, я смотрю.
Я мотаю головой, не в состоянии вымолвить ни слова.
Он почти голый. Кроме трусов, на нем ничего нет. От него пахнет немного потом и тем, чем они там сейчас занимались. От него пышет жаром, агрессией, и чувствуется проблема с контролем. Его ярость пробирает до спинного мозга.
- Шпионишь за мной? М?...
- Нет... я нет....
- Нет? Случайно мимо проходила? В три ночи?...
- Да, - часто киваю.
- Подвернула ногу и ухом на дверь упала?
- Да! - понимаю, что сказала и жалобно всхлипываю, - То есть, нет! Нет!... Я в душе была.
Указываю взглядом на прижатое к груди полотенце. Он видит его, но я понимаю, что попалась за подслушиванием, и убедить его в обратном уже ничто не сможет.
