Золотая клетка. Сад (СИ) - "Yueda"
Ы-ы-ы!!!
Так. Спокуха, Птах. Отставить ор в подушку на потом. А сейчас берём себя в руки, убираем лапину этого шнип-шнап крокодайля и быстренько, а главное тихо линяем в свою комнату. И вот там уже можно орать про себя, биться башкой о стену и вопрошать потолок, какого хуя я такой долбоёб.
Но сперва тихонько, прям тихохонько выскальзываем из-под руки. Медленно выдыхаю, собираясь с духом, а затем аккуратно убираю с себя руку Дамира, что так по-хозяйски расположилась у меня на плече.
Снова выдыхаю и перекатываюсь на спину. Непроизвольно вытягиваюсь, потягивая все мышцы, и ощущаю сладкую тяжесть во всём теле. Даже боль в заднице кажется сладкой!
Пиздец!
Что за блядский организм? Его вытрахали, а ему всё нипочём! Дайте две, бля.
Так. Хорош самоедством заниматься. Потом, это всё потом. А сейчас: ещё один рывок — и доползти до края кровати. Только чего ж эта кровать такая широченная? Прямо бесконечная. Я уже и второй рывок делаю, а края всё не видать. Давай, Птах, ещё чуть-чуть — и…
— Далеко собрался? — звучит сонный голос, а затем сильные ручищи сгребают меня в охапку, и я оказываюсь прижатым спиной к широкой, горячей груди. Кожа к коже.
И всё. И я больше ничего не могу сделать. Самое гадство в том, что я не хочу ничего с этим делать. Желание вырываться и куда-то бежать бесследно исчезает. Улетучивается. И на его месте возникают какие-то совсем иные желания. Очень вот хочется развернуться к Дамиру лицом, уткнуться в его грудь носом, вдохнуть тёплый запах и утопить пальцы в жёстких волосах.
Бля-а-а!
Бля-бля-бля-бля!!!
Что за хуйня со мной происходит?
Стискиваю зубы, давя в себе все эти ебучие порывы, и пытаюсь высвободиться из рук. Только Дамир держит крепко и отпускать, похоже, не собирается.
— Неугомонное солнышко, — шепчет он в самое ухо. — Ну куда ты всё рвёшься? Успокойся уже.
— Пусти, — шепчу я, продолжая брыкаться.
— Ослик упрямый, а не солнышко, — ворчит Дамир и, уложив меня спиной на кровать, нависает сверху.
Смотрит. А я на него смотрю. И он такой… такой… Волосы чуть разлохмачены. Непривычно. Хочется протянуть руку и пригладить. И по щетине пройтись ладонью, ощутить жесткие колючки, о которых, наверное, очень прикольно чесать нос. И обязательно коснуться подушечками пальцев этих губ, и…
А-а-а!!! Да хватит уже!
Дамир улыбается.
— Ты милый, — шепчет он.
— А ты крокодил! — выпаливаю я и чувствую себя при этом отстойным идиотом.
Улыбка тут же превращается в усмешку.
— Ярик, вот давай не будем делать вид, что этой ночи не было.
Нет, давай будем! Очень хочется сделать вид, что ничего не было. До безумия хочется залезть под одеяло и сказать: «Я в домике, я не играю», взять перерыв, паузу. Ведь у меня даже минуты не было, чтобы обмозговать всё это, разобраться хоть чуть-чуть в том, что я натворил, пьянь несчастная.
— О! — осеняет меня. — Ты меня напоил, я был пьян. А значит, не считается.
Бровь Дамира ползёт вверх.
— Что значит это «о!»? Ты придумал отмазку-оправдашку и теперь рад? — прищуривается он. — Ну и что за «не считается» ещё такое? Ярик, это что за детский сад? Ты ещё в домик спрячься.
Блядь. Как он меня так считывает?
— Всё равно ты меня напоил, — упираюсь бараном я.
— Пара бокалов — это теперь «напоил»?
— Пары бокалов за ужином, а потом сверху ещё коктейля забористого хватит, чтобы отключить мозги, — парирую я.
— Но у тебя, насколько помню, мозги не отключались, — говорит Дамир и проникает пальцами в мои волосы.
Очень даже отключались. Они у меня и без алкоголя отключаются всякий раз, когда ты, зараза, ко мне близко подходишь. А когда начинаешь вот так по волосам гладить, то вообще пиздец. Я ж сейчас потеку! Замурлыкаю!
Бля-а-адь!
— Ок, — выдавливаю я из себя, из последних сил сопротивляясь той нежности, что растекается по мне. — Допустим, совсем не отключился. Но бдительность всё равно ослабла.
— Солнышко моё, — тянет Дамир и склоняется ещё ниже. — Ты просто чуть-чуть расслабился, только и всего.
— Во-во — расслабился!
— И уступил своим желаниям. Своим, — продолжает ласкать мой слух своим охуенно мягким голосом мучитель. — Я тебя не заставлял, не принуждал.
— Ты мне типа массаж делал и ногу лизал!
— И это по-твоему принуждение? — усмехается Дамир.
— Это соблазнение, и домогательство, и вообще!
— И вообще очень приятно, да? — хмыкает Дамир.
Смотрю на него как можно более свирепо, но кажется это совсем не действует. Он только лыбится.
— Если бы ты хотел, то с лёгкостью мог остановить меня.
— Да ты чё? — возмущаюсь я. — Ты танк и слова «нет» вообще не понимаешь. Прёшь напролом. И я, между прочим, просил прекратить.
— Ага, — кивает Дамир. — Просил прекратить и ногу старательно не вырывал, даже попыток не делал. Нет, маленький, так не просят прекратить. Так просят продолжать.
Да знаю я это! Знаю прекрасно. Сам, блядь, вчера подставился, сам раскрылся, сам на него запрыгнул. Всё сам! Долбоёб хуев. Башкой бы сейчас да с разбега. Но он же не даст. Ни башкой, ни с разбега. Вообще времени не даст в себя прийти, обдумать, понять, что вчера было, и главное — что мне сейчас делать. Не даёт. Окружает собой, вышибает все мысли. Это стратегия такая, да? Стратег, блядь!
— Так. Всё! — твёрдо говорю я, упираясь Дамиру в грудь ладонью. — Хорош болтать. На работу пора. И так проспали.
Дамир смотрит на меня. Выразительно так смотрит. Вздыхает.
— Трудоголик ты мой солнечный, может, поговорим сперва?
— Нет, — категорично отвечаю я. — Не намерен вести серьёзные разговоры без трусов. И вообще мне отлить нужно.
На этих словах Дамир почему-то прыскает смехом, и мне наконец-то удаётся его оттолкнуть. Перекатившись к краю кровати, я вскакиваю на ноги и, не обращая внимания на стрельнувшую в позвоночник боль, быстро иду в ванную. Очень-очень быстро. Во-первых, чтобы перехватить не успели. А во-вторых, мне реально нужно отлить.
Уже отходя от писсуара, бросаю взгляд в зеркало.
Бляха ж ты муха!
М-да уж… Дамир ночью реально так оторвался, опять живого места не оставил. Я снова весь в засосах. Всего пометил. Просто, блядь, всего! Вот нахуя так делать? Мне ж теперь только водолазки ебучие носить придётся, чтобы не светиться вот этим вот. Он реально сдерживать себя не умеет. В следующий раз я его тоже покусаю. И засосов на шее понаставлю, чтобы жизнь мёдом не казалась. Чтобы понял, поганец, каково это с отметинами ходить. В следующий раз я…
Стоп! Какой следующий раз? Я о чём вообще думаю? Никакого следующего, блядь, раза! Это что за мысли такие, а?!
Трясу головой и обшариваю взглядом ванную в поисках хоть какой-нибудь одежды. Припоминаю, что видел её здесь вчера, когда мы тра…
Да, мы трахались и здесь.
Память со злорадной издёвкой швыряет в меня красочной картинкой, где я, усевшись задом вот на эту скамеечку, сам беру в рот Дамиров член и с удовольствием отсасываю ему. А потом мы оказываемся в джакузи, и Дамир жарит меня там уже в задницу, а я подмахиваю и стону, как распоследняя…
Бля-а-адь!
И это мы помыться пришли. М-да. Ну а что? Потом и помылись. И чистенькие легли в кроваточку. В обнимочку.
А-а-а-а!!!
Дол-бо-ёб!
Стучу башкой о зеркало над раковиной.
— Ярик, зеркало крепкое, лоб не разбей, — слышу спокойный голос Дамира.
Он оказывается уже вошёл и, ничуть не стесняясь, устроился у писсуара. Хотя, после того, что у нас ночью было, чего ему стесняться? Да он вообще никогда ничего не стеснялся. Хули сейчас начинать?
— Может, съебёшься? — возмущаюсь. — Здесь вообще-то я.
— Увы, — отвечает он, поворачиваясь ко мне задом.
Я зло пырюсь на его каменную задницу и хватаю щётку. Начинаю с остервенением драить зубы. Когда заканчиваю, то ощущаю, как на плечи опускается махровый халат. Сам Дамир стоит сзади в точно таком же запахнутом и подаёт мне трусы. Конечно же, кружевные. Хватаю их и, отвернувшись от Дамира, быстро напяливаю всё на себя. Запахиваю халат уже на выходе из ванной. Там-то Дамир меня и хватает за руку.
