Три года взаймы (СИ) - Акулова Мария

Вздохнув, мотаю головой и делаю шаг ближе.

— Простите.

Усмехается.

Прячет руки в карманы и перекатывается с пятки на носок. Потом назад.

— Забей.

Бросает взгляд вслед сбежавшей невесты. Я тоже.

В голове, как назло, ни одной рядовой фразы, после которой можно было бы сбежать. Каблуки всё же увязли в мягком газоне.

После паузы Роман склоняет голову и прошивает взглядом уже мое лицо насквозь.

Раньше он всегда казался мне скользким. А сейчас как будто из-за эмоций пробивается искренность. Или я придумала?

— У тебя такое хобби, Еленика, доводить мою невесту до слез?

К ее слезам я ни при чем, но медленно ползу взглядом по мужскому пиджаку и торможу на лице. Хмурюсь. А Роман улыбается.

— Не возражаешь, если закурю? — Спрашивает, доставая из кармана сигареты и зажигалку. Я слежу за его действиями. Мы вдвоем прекрасно знаем, что я возражаю. И что я в принципе не должна здесь стоять. А ещё, что намного сильнее возражает Андрей.

Но мужские пальцы тянут никотиновый дротик к губам. Со вспышкой поджигают. Роман затягивается и выпускает дым в сторону. Потом только смотрит на меня и снова улыбается.

— Я хотела извиниться, — признаюсь, Роман улыбается шире. Стряхивает пепел в траву. По глазам читаю, что мои извинения ему уже не нужны.

Неловкость и неуместность ситуации начинает позванивать в висках. В них же голосом Андрея требовательное: "уходи".

И он прав.

Опускаю взгляд и мямлю:

— Мне пора.

Хочу развернуться, но Роман делает шаг и придерживает меня за руку. Глазами выставляю стопы. Без спросу меня трогать нельзя.

Мужчина отпускает. Он… Понятливый. Даже руку поднимает, сдаваясь.

— Извини. Андрей, наверное, запретил со мной общаться? Со всеми, скорее всего, запретил. Ну с теми, чьи слова могут расходиться с его словами.

Сердце замедляется, а потом раз за разом лупит в ребра. Во рту становится горько. В ушах: "уходи".

Роман склоняет голову. Понятливый. Не сомневаюсь.

— Он молодец. В любой ситуации фьють-фьють-фьють, — мужчина рукой имитирует виляние. Я зачем-то слежу за этим. — И распетлял.

"Уходи, блядь, Лена".

"Уходи".

— Любая грязь — как с гуся вода. Ничего не цепляется. Грязный развод. Даже вот тебя взять…

"Лена, блядь, ух…"

Голос в голове замолкает. На его месте — звенящая тишина. Слежу, как Роман снова затягивается и выпускает дым в небо.

Смотрит в глаза, зная, что подцепил.

— Удобно держать жену в изоляции, когда нужно сохранить над человеком полный контроль, как считаешь?

Глава 33

Лена

Этот вопрос был задан не для моего ответа.

Куда важнее реакция. И я знаю, что должна была бы сделать Елена Темирова: осечь и выставить границы дозволенного.

Но Лена Шамли… Или даже Еленика… Я уже не знаю. Я запуталась.

За спиной Романа тихо-тихо журчит мраморный фонтан. Подсветка создает иллюзию лазурного цвета абсолютно прозрачной воды. Я смотрю на нее. Смотрю и не ухожу. А мужчина делает шаг ближе.

Его глаза спускаются от моего лица вниз.

— Я же угадал, Лен? Вы по залету женились?

Выстреливаю в него предостерегающим взглядом. Но, кажется, делать это поздно.

Вернувшись к моему лицу, он улыбается.

Любой ответ сейчас звучал бы смешно. Побег — красноречиво.

— Не хочешь отвечать, не надо. Я даже не то, чтобы сомневаюсь…

— Я думаю, Элина очень расстроена и если вы ее догоните, это будет… Хорошо.

Мой голос напоминает треск пересыпающихся осколков хрусталя. У самой не хватает сил посмотреть вслед сбежавшей невесты, а Роман смотрит.

Но взглядом возвращается ко мне. Тут… Интересней.

Затянувшись ещё раз, делает несколько шагов назад и показушно тушит сигарету о мрамор фонтана. Бросает окурок в воду. Это откровенное кощунство, но ему явно похуй.

По глазам видно: кощунства будет больше. Он делает это с удовольствием.

— Я помню, как мы встретились впервые. Видно было, что ты в него по уши, Лена-Еленика. А он… Это он, — Роман пожимает плечами, делая мне легкомысленно больно. Я не хочу знать, как это выглядело со стороны. Или хочу? — Только я-то как думал… Съездит, развеется, поебется с жаркой гречаночкой. У него же развод сложный. С любимой женой был.

Прикрываю глаза и сглатываю.

— Если Элина правда расстроилась из-за моих слов — передайте ей, пожалуйста, что мне жаль. Я хотела извиниться.

— Да. Из-за твоих. Но я тебя в какой-то мере даже понимаю. Ты не думай. Сложно не поймать звезду…

— Я ничего не ловила. Я просто…

Роман улыбается и отмахивается. Мол… Да брось.

— Нет, я правда понимаю всё. Вчера официантка в провинции, а сегодня столько внимания, комплиментов. Сам Милославский ручки целует, предложения всякие делает. Они любят Дрюху. Он им периодически золотые яйца несет. Иногда, правда, приносит на подошвах немножечко дерьма, но как-то выплывает…

— Андрей большой профессионал… — Губы Романа кривит явная ирония. Если он будет лить грязь на Темирова — уйду. Но он не хочет, чтобы уходила.

Мои каблуки все глубже уходят в землю.

— Да-да, профессионал, малыш. Только все мы тут… Профессионалы. Но я о нем не хотел бы много, больше тебе совет дать.

Я не просила.

Молчу.

— Все делают вид, что рады тебе, Лена. Но ты не доверяй. Здесь, — Роман обводит пальцем пустое пространство вокруг нас, — люди-лицемеры. Михалыч дал разнарядку тебя принять. Проеб Темирова замять. Все схавали. И вот… Его проеб — красивая молодая жена.

Он неприкрыто проезжается глазами по моей фигуре и возвращается к лицу.

— Ты думаешь, если бы это не чувствовалось, Лерка рискнула бы влезть? Ты Ксюху знаешь Андрееву?

Каждая мышца в моем теле напряжена. Горло сжато. Звук не пропустило бы. Я и дышу с трудом, но Роман не сильно нуждается в моих ответах. А я зачем-то с интересом смотрю на реальность его глазами.

Бутов сжимает губы и, покачивая головой, тянет восторженное:

— М-м-м-м, Ксеничка — это конфета. Настоящая гречанка, Лена! Образование идеальное. Три языка. Семья хорошая. Манеры. Девочка чистая. Тебе Андрей говорил, что ему важно было ее девушкой взять? Хвастался всегда, что у них вот так… У вас точнее. У греков. Да же?

Становится дурно. Меня как будто нежно купают в дерьме. Не могу удержать зрительный контакт. Глаза съезжают на мужской рот. Выглядит, будто читаю по губам.

— Занудствовал, что вот у нас чтят женскую чистоту. Изменила, Ксюха, конечно. В этом дура. Но, с другой стороны, ты вот воспользовалась. Молодец. Это правильно. Надо за шансы хвататься. У вас случайно получилось или ты… — Роман поигрывает бровями, а я настолько размазана, что как будто уже и не жива. — Не мое дело? Ладно-ладно, — снова поднимает руки, сдаваясь. — Но Андрей не раз говорил… — Бутов делает паузу и смеется, как бы вспоминая. — Настоящая гречанка к себе до свадьбы не подпустит. А сам-то… Ну гад… Шлюх, что ли, мало…

— Хорошего вечера, Роман, — шепчу и разворачиваюсь. От услышанного меня уже сильно трясет. Токсикоз давно ушел из жизни, но хочется наклониться над унитазом и вставить в рот два пальца. Может так станет легче.

Роман не хватает меня больше за руки, но обходит и преграждает путь. Ладонями легонько придерживает плечи. Присев, ловит взгляд.

— Я обидел, Лен? Ты прости. Я тебя со шлюхами не ровняю, боже упаси. И настроение портить не хотел. Просто… Ну а вдруг ты придумаешь себе чего-то не того? Переоценила чуток. Не надо, малыш. Ты хорошая. Молодая. Толковая. Родишь ему, ДНК же, наверное, сделаете? Когда, кстати? Не в июле, да?

— Пустите.

Не слушает.

— Нет, Лен, ты наслаждайся жизнью, пока есть такая возможность. Андрей — это шанс. Только не настраивайся, что сможешь с ним… Надолго. Для мужчин есть разница: по залету брать или по чувствам. Мне поверь, — его губы трогает улыбка. — Я вот бешусь на Эльку, но пойду же и извинюсь. Хочет петь — дам блядь, что хочет. Сам добазарюсь. А у вас не так. Он терпит, даже если что-то бесит. Ты беременная. Он от тебя зависит. Играешь, кстати, классно. Но ты же не думаешь, что взял бы замуж по доброй воле?