Выбор варвара (ЛП) - Диксон Руби

— Дай мне знать, когда захочешь, чтобы я продолжил, — говорит он мне и поглаживает мой подбородок большим пальцем. — Ты такая тугая.

Я жду несколько мгновений, а потом мое нетерпение берет верх. Я немного покачиваю бедрами.

— Я хочу, чтобы ты снова пошевелился.

— Требовательная малышка, — бормочет он и наклоняется, чтобы снова прижаться своими губами к моим.

Ощущение пробегает по мне рябью. Я чувствую себя так, словно он пронзает меня насквозь, и все же, когда его язык скользит по моему, я чувствую это глубоко внутри. Мой стон желания подбадривает его, и он толкается глубже, посылая по мне волну дискомфорта. Но он ждет, не сводя с меня пристального взгляда. Это кажется интимным и напряженным — смотреть друг на друга, когда он устраивается внутри меня, его тело накрывает мое. Наше дыхание смешивается, и когда я прикусываю губу, он двигает бедрами вперед.

Я царапаю его спину, чуть не вылезая из кожи.

— О!

— Это пирсинг, — говорит он мне, а затем захватывает мой рот в еще одном горячем поцелуе. — Это поражает тебя как раз в нужное место.

О, клянусь солнцами-близнецами, это точно так. Он снова входит в меня, и я чувствую, что теряю самообладание. Это отличается от интенсивного нарастания ощущений, когда его рот на мне. Это все равно что ударять по камням, чтобы высечь искру, за исключением того, что это не что иное, как чистое пламя жара. Я хнычу, прижимаясь к нему, потому что не знаю, как с этим справиться.

— Это слишком много.

— Это не так, — шепчет он. — Я держу тебя. Останься со мной.

Мои веки трепещут, и это самое трудное из возможных — не отрывать от него взгляда, но каким-то образом мне это удается. Я издаю тихий, нуждающийся звук с каждым толчком его члена в меня, с каждым разом разгоняя этот огонь все ярче и ярче. Все мое тело чувствуется так, словно оно сжимается и завязывается узлом вместе. Он двигается быстрее, выдыхая мое имя.

— Кончи со мной, Фарли, — говорит он мне тихим, настойчивым голосом. Я не могу отвести взгляд, пригвожденная его пристальным взглядом, и мне кажется, что каждая клеточка моего тела наполнена ощущениями. Он входит сильнее и быстрее, и я вскрикиваю, моя спина выгибается дугой, а тело напрягается. Он все еще толкается в меня.

Я разрываюсь на части с криком, мир сотрясается вокруг меня. Перед моими глазами пляшут пятна, и у меня перехватывает дыхание. Я чувствую себя так, словно я туго натянута, как барабанная перепонка. И все равно он врезается в меня.

И я кончаю снова.

И еще раз.

Снова и снова мне кажется, что меня подводят к краю только для того, чтобы я снова перелетела через него. Я не знаю, то ли это пронзительность, то ли резонанс, то ли сам Мёрдок, только я схожу с ума от ощущений. Мир — это бесконечный цикл толчков и кульминации.

— Твои глаза, — скрипит зубами Мёрдок, и в его голосе слышится напряжение. — Покажи мне снова свои глаза, Фарли. Я хочу, чтобы ты была со мной, когда я кончу.

Кажется, что это самая трудная вещь в мире — снова открыть глаза, но я это делаю, и когда он врывается в меня в последний раз, мы оказываемся прижатыми друг к другу. Он кончает с криком… и я тоже кончаю снова.

У меня перехватило дыхание. Моя энергия ушла. Мой разум? Возможно, исчез. Я всего лишь бескостная, счастливая масса, раздавленная восхитительным весом Мёрдока. Я обнимаю его и каким-то образом нахожу в себе силы (и дыхание), чтобы вздохнуть.

Он тяжело дышит, покрывая мое лицо измученными поцелуями.

— Фарли. Моя Фарли.

— Это было… — у меня нет слов.

— Да, — ошеломленно говорит он.

Нежная песня моего кхая продолжается, единственный звук, кроме нашего дыхания. Я думала, это прекратится, если я забеременею. Тогда, возможно, этого и не произошло. И завтра моего кхая не станет. Я испытываю внезапное чувство потери. Завтра я потеряю свой кхай, Чом-пи, свою семью, свой мир — все. Я последую за Мёрдоком в его странный, холодный мир, где все неприятны, как Нири и Тракан. Где все едят безвкусную пищу, а люди убивают других людей, потому что этого требуют их вожди.

Мёрдок будет там. Я должна цепляться за это. Я буду счастлива с ним. Я знаю, что так и будет.

Но я не могу остановить слезы, которые текут, когда я прячу лицо в его объятиях.

Глава 13

МЁРДОК

Это кажется неправильным. Все это просто неправильно на каждом уровне.

Я не могу избавиться от ощущения, что была допущена ошибка, когда мы летим на «Безмятежной леди» обратно в деревню. Рух, Хар-лоу и их маленький сын рады возвращению. Они говорят о посещении Пещеры старейшин — я думаю, в их глазах это всегда будет пещера, а не корабль — и о том, чтобы скоро снова поработать над ней. Они с нетерпением ждут будущего и того, что это значит, если Хар-лоу сможет снова заставить компьютеры работать. Ее глаза блестят от возбуждения, и она выглядит намного здоровее, чем раньше, так что я рад этому. Я не могу не заметить, что Фарли молчит, когда «Леди» в последний раз приземляется на гребень прямо на краю расщелины. Она рядом со мной, ее руки на мне, на лице улыбка, но она молчит.

Я помню, как она плакала прошлой ночью в моих объятиях. Боги, это заставляло меня чувствовать себя беспомощным. Я думаю, она не хотела, чтобы я знал… но как я мог не знать? Ее печаль съедает меня, но я не готов расстаться с ней. Мне нужно, чтобы она была со мной, на моей стороне, что бы ни ждало меня в будущем. И она хочет быть со мной. Так почему же это кажется таким неправильным?

Я сжимаю ее руку, когда корабль с небольшим толчком опускается на землю. Она смотрит на меня, и ее улыбка становится ярче. Ее кхай мягко напевает у нее в груди, песня едва ли достаточно громкая, чтобы привлечь мое внимание.

Она не беременна.

Я не знаю, радуюсь ли я этому или печалюсь. Грустно, я думаю, но, может быть, это и к лучшему. Может быть, сейчас для нее неподходящее время забеременеть. Может быть, мы сможем быть такими, как Тракан и его девушка. Найдем хорошую космическую станцию и остепенимся. Я могу устроиться на работу чинить корабли в доке или руководить охраной. Что-то, что не будет связано с тем, что я оставлю ее позади. Но космическая станция кажется неподходящим местом для такого дикого и свободного человека, как Фарли. Ей нужно отправиться на планету, даже несмотря на то, что это намного дороже, чем может заработать простой механик на свою зарплату. Я что-нибудь придумаю. Мне придется. Она для меня самое важное в мире.

Вся деревня выходит поприветствовать нас, и когда мы спускаемся по шкиву, Фарли спрыгивает с платформы и бросается в объятия своей матери. Она крепко прижимает ее к себе, затем обнимает отца, затем братьев и, наконец, обращает внимание на своего гарцующего Чомпи. Кажется, она вот-вот заплачет, сохраняя на лице отчаянную улыбку, когда снова обнимает всех. Я понимаю, что она пытается разобраться во всем этом до того, как ей придется уйти.

И чувство неправильности проникает мне под кожу и не уходит. Я молчу, не уверенный, что сделать или сказать, чтобы все стало лучше. Я забираю Фарли от всего, что она знает и любит, чтобы она переехала жить ко мне в какую-нибудь крошечную квартирку в космосе, и все потому, что мне невыносимо оставлять ее здесь. Она потеряет свою семью, свой кхай, все.

Заполучить меня взамен не кажется такой уж хорошей сделкой.

У меня нет семьи, которая ждала бы меня. Мой отец был последним, и он умер несколько месяцев назад. Я даже не могу сказать, что мне грустно из-за того, что его больше нет, просто меня переполняет сожаление о том, что мы никогда не были близки. Я не могу дать ей такую большую семью, как та, которую она оставляет позади.

У матери Фарли грустное выражение лица, когда она снова обнимает свою дочь и прижимает ее к себе. Как будто она знает, что собирается сказать Фарли, еще до того, как что-либо будет произнесено. Хар-лоу и ее семью возвращают в племя, осыпают объятиями и счастливыми восклицаниями о том, как хорошо Хар-лоу выглядит, какая здоровая, и я замечаю, что Мэдди и Лейла стоят рядом. Лейла держит на руках своего маленького сына, и он что-то шепчет ей на ухо, и она улыбается.