14 недель (ЛП) - Гэдзиэла Джессика
Хорошо, у меня внутри все расплавилось от его заявления. Я решила прямо тогда и там, что, возможно, нет ничего более горячего в мире, чем мужчина, который имеет свое мнение и не боится его высказать, даже если это обнажает уязвимость. Добавьте это к постоянно растущему списку причин, по которым Тиг был, возможно, лучшим мужчиной из всех, кого я знала, и определенно лучшим из всех, с кем я когда-либо была связана.
Он также был прав; я не нуждалась в нем. На самом деле, я надеялась, что в моей жизни никогда не будет дня, когда я буду нуждаться в каком-либо мужчине. Я была целостной, даже когда была одна, и я была благодарна своей матери за то, что она никогда не позволяла мне думать, что я только половинка, ищущая свою вторую половинку, которая бы меня дополнила. Но, несмотря на это, поскольку я была целой, мне было чем поделиться с кем-то еще. Мне было что дать.
И я хотела дать это Тигу.
— Я собираюсь свести тебя с ума, и разглагольствовать, и бредить, стучать по твоему полу, и немного украсить твою квартиру, — предупредила я, ухмыляясь. — Я буду нуждаться в этих твоих растираниях ног по крайней мере пять раз в неделю. Ты действительно удивил, показав мне это умение. И я собираюсь таскать тебя на все свои семейные мероприятия и в целом быть немного занозой в заднице и требовательной.
Это было предупреждение.
И его улыбка была достаточно широкой, чтобы согреть его глаза.
— У меня нет иллюзий на твой счет, Кенз. Я все вижу, и я хочу тебя. Мне не нужно гребаное предупреждение. Я хочу знать, что ты собираешься попробовать.
— Я попробую, — согласилась я, чувствуя, как внутри у меня все бурлит, понимая, что, согласившись, я окажусь глубже, чем привыкла. Потому что я никогда раньше не встречалась с таким мужчиной, как Тиг. Я никогда не знала человека, который всегда знал, что думает, и бесстрашно выражал это. Я не знала человека, которому искренне плевать, что о нем думают другие. И уж точно я никогда не встречала человека, который относился бы ко мне так хорошо, как он относился ко мне почти с самого начала. Хотя я никогда не нуждалась в его заботе обо мне, мне искренне нравилось знать, что он хочет этого, что это не какая-то обременительная обязанность, которую он не хочет брать на себя.
— Хорошо, теперь, когда все улажено, давай поднимемся наверх и снимем эту одежду.
И, в общем, я не могла найти никаких недостатков в его плане.
Я следовала за ним, пока он проходил через свои нелепые, но успокаивающие системы безопасности, пока мы поднимались по лестнице. Когда он стоял спиной ко мне, моя рука подошла к поясу галстука и развязала его, затем расстегнула пуговицы на рубашке и выскользнула из лифчика.
— О, я забыл спросить…, — начал он, когда мы оказались в гостиной, и наконец, повернулся ко мне, когда я перекинула его рубашку через плечо, оставив меня только в туфлях на каблуках, которые убивали мои ноги. — Е*аный Христос, — прорычал он, как только повернулся, его глаза были глубокими и горячими, когда он буравил меня взглядом.
— О чем ты хотел меня спросить? — спросила я, пытаясь удержаться от ухмылки чистого женского удовлетворения. Его глаза медленно вернулись к моему лицу, глядя в пустоту. — Возможно, ты хотел спросить, почему ты все еще полностью одет? — предположила я, придвигаясь ближе к нему, и его рубашка выпала из моих пальцев.
Его улыбка стала дьявольской, обещая показать свою признательность в многочисленных кричащих оргазмах. Если и был способ сделать своего мужчину счастливым, так это сексуально шокировать его до смерти.
— Наверное, так и было.
— Ну, давай посмотрим, что мы можем с этим сделать, хорошо? — спросила я, взявшись руками за его майку и потянув вверх, пока ему не понадобилось взять ее, чтобы снять через голову. Мои руки двинулись вниз по его груди и животу, где я зацепилась за пуговицу и просунула ее внутрь. Я расстегнула молнию, затем потянулась внутрь, чтобы взять оба пояса и потянула их вниз, пока опускалась перед ним. — Так гораздо лучше, — сказала я ему, стоя на коленях, за секунду до того, как взяла его член у основания и провела языком по мягкой, набухшей головке.
Угол не позволял мне делать это так хорошо, как хотелось бы, он был слишком высоким, но к тому времени, когда его рука перестала обхватывать мою шею и начала оттягивать меня назад, его дыхание стало поверхностным, и его стоны подстегнули меня.
Он поднял меня на ноги за волосы, держа за корни, так что это была хорошая боль, и с ее помощью откинул мою голову назад, чтобы его губы могли прижаться к моим. Его пальцы сжались между моих бедер, большой палец нашел мой клитор в то же время, когда два пальца вошли в меня, заставив меня вскрикнуть у его губ. Его толчки были жесткими и требовательными, обещая сладкое забвение, и не успела я даже понять, насколько близка к этому, как оргазм неожиданно обрушился на меня, заставив мои ноги ослабнуть, и я закричала.
Он издал рычащий звук, когда его пальцы покинули меня, его рука прошлась по моей пояснице и поднималась, пока он не обхватил мои ноги вокруг своей спины, придерживая меня одной рукой, пока он выходил из своих ботинок и брюк. Он резко наклонился вперед, заставив меня вскрикнуть, и я крепче схватила его руками и ногами, полезла в его карман, чтобы взять бумажник. Затем он прошел со мной обратно к дивану и сел, прижав меня к себе.
Он открыл свой бумажник, достал презерватив и надавил на мое бедро.
— Приподнимись, — потребовал он, протягивая руку между нами, чтобы защитить нас, а затем посмотрел мне в глаза. — Оседлай меня, милая, — потребовал он, и в животе у меня одновременно затрепетало, а в животе напряглось, когда я приподнялась еще немного, а затем медленно опустилась на него, поглощенная ощущением того, как каждый толстый дюйм растягивает меня, делает своей.
Его пальцы скользили по моим бокам, дразняще пробегали по ребрам, когда я полностью принимала его, а затем сомкнулись на моих грудях. Его пальцы перебирали и перекатывали мои соски, прежде чем он наклонился вперед и сомкнул губы вокруг одного напряженного бутона, а затем и другого.
Давление нарастало внутри, пока не стало слишком больно бороться, и я начала скакать на нем, медленно и сладко, наклоняясь вперед и принимая его губы. Его руки скользнули вниз по моей спине и погрузились в мою задницу, крепко схватив, но не направляя меня, а позволяя вести.
Его темп медленно нарастал, заставляя меня хныкать у его губ, когда я чувствовала, как он начинает подталкивать меня к краю, а затем перебрасывает меня через него.
— Тиг, — стонала я в его губы.
У меня едва была секунда, чтобы прийти в себя после кульминации, прежде чем он поднялся на ноги, повернулся и опустил меня на диван, переместился к подлокотнику и, схватив за лодыжки, дернул меня к нему, пока моя задница не оказалась на нем. Он взял мои ноги и поднял их в воздух, скрестив их в лодыжках у своей груди, а затем сильно и глубоко вошел в меня, заставив меня громко выругаться, когда, казалось бы, невозможный всплеск возрожденного желания пронесся через меня.
Его руки обхватили верхнюю часть моих бедер, держа меня в полном плену, пока он трахал меня. Другого способа объяснить это не было. Он трахал меня быстро, сильно и глубоко, заставляя все мое тело содрогаться при каждом толчке.
— Кончай, — требовал он, когда мои хныканья превратились в стоны, которые стали настоящими криками, когда моя киска напряглась, когда я почувствовала, что стою на краю обрыва и колеблюсь, боясь упасть.
Но потом его рука переместилась между моих бедер и сильно надавила на мой клитор, продолжая трахать меня.
И я упала.
Я разбилась.
Я полностью разбилась на части от силы оргазма, который начался там, где наши тела были соединены, но, казалось, вырвался наружу, пока не захлестнул меня полностью.
Мои крики были незнакомы моим собственным ушам, когда я, наконец, пришла в себя настолько, что даже не заметила этого.
Тиг был наклонился вперед, вдавливая колени в мое тело, пока боролся за дыхание. Почувствовав мой взгляд, он посмотрел на меня сверху вниз, слегка повернулся и поцеловал мою лодыжку.
