Бурбон и секреты (ЛП) - Уайлдер Виктория

Такая большая пропасть между мной и моими братьями была бы невыносимой. Я бы не пережил последние пять лет без них. А она делала это в полном одиночестве.

— Кто-то избил ее. И она не хочет об этом говорить. Никто в этом городе, где все в курсе всех дел, ничего не знает. Что-то не так, детали не сходятся. — Она возвращает свое внимание ко мне, как будто пытается что-то решить в своей голове. — Не знаю, зачем я тебе это говорю, — бормочет она, собираясь соскользнуть с меня, но я останавливаю ее.

— Не надо. — Я прочищаю горло, положив руку ей на бедро, чтобы удержать на месте. — Мне нравится, что ты здесь.

— Почему? — спрашивает она, ее веки тяжелеют. — Почему мне так приятно быть рядом с тобой?

— Не знаю, — отвечаю я со вздохом. Но я тоже это чувствую. Я не понимаю этого, но, черт возьми, я тоже это чувствую.

Она подается вперед, задевая мой член. Когда ее глаза встречаются с моими, я не могу понять, о чем она думает. Она интригующая, непредсказуемая, и то, что происходит между нами, опасно.

— Я немного ненавижу тебя.

Я не могу сдержать улыбку, потому что, произнося эти слова, она слегка покачивает бедрами.

— Я тоже тебя немного ненавижу, Персик.

Улыбка, которая мгновение назад играла на ее губах, исчезает.

— Ты называешь меня Персиком, как будто я сладкая, но Фокс, ты же знаешь, что это не так. Я совсем не сладкая.

— Видишь, вот тут ты ошибаешься. — Я дергаю ее бедра вперед. Это движение заставляет ее грудь прижаться к моей. — Я никогда не пробовал ничего настолько сладкого, как то, чем ты залила мои пальцы.

Она прерывисто вздыхает, изучая мои губы.

— Когда я вижу тебя в очках, со мной что-то происходит, — говорит она вкрадчивым тоном с сексуальной улыбкой. Она сосредоточенно тянется обеими руками к краям моей черной оправы, аккуратно снимает ее с переносицы и убирает с лица.

Я смотрю, как она складывает очки и тянется вперед, чтобы положить их на выступ позади нас.

Когда она снова оказывается лицом к лицу со мной, теперь уже ближе, в ее глазах появляется выражение, которое я понимаю еще до того, как она произносит слова.

— Поцелуй меня, — требует она шепотом. Теплое дыхание, вырывающееся из ее губ, смешивается с холодным ночным воздухом, так что я не только чувствую, но и вижу, о чем она просит.

Обхватив одной рукой ее поясницу и прижав ее тело к своему, я позволяю себе сдаться. Другой рукой я обхватываю ее челюсть, большим пальцем провожу по нижней губе, а остальные пальцы запускаю в ее волосы. Никаких уговоров или колебаний, только голодный стон, который вибрирует в моей груди, когда наши губы встречаются. Она тает в моих руках, сладко стонет мне в рот, когда ее губы приоткрываются, а язык встречает мой в соблазнительно медленном темпе.

Я теряюсь в том, как она прикасается ко мне, как ее ногти впиваются в мой затылок, как покачиваются ее бедра, как ее губы притягивают и дразнят меня. В этот момент я раб ее губ, и единственное, о чем я могу думать — это то, что я никогда не хочу прекращать целовать ее.

Глава 18

Фэй

Мои ногти царапают теплую кожу, а пальцы зарываются в его короткие волосы. Я не могу удержаться, чтобы не схватить и не потянуть ровно с той силой, чтобы он понял, что я хочу этого. Может быть, дело в выпивке или тяге между нами, перед которой мы не можем устоять, но когда он рядом, я перестаю думать. Это путает мысли и практически уничтожает любой контроль, который я могла бы иметь над происходящим. То, как он лижет мой язык и крепко прижимает к себе, вырывает из моего горла жаждущий стон.

Он улыбается в ответ.

— Чувствуешь, что ты делаешь со мной? — шепчет он.

Я мурлычу, прекрасно чувствуя, как влияю на него, и снова двигаю бедрами.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— Такой идеальный рот, — говорит он, шумно выдыхая.

Я высовываю язык и облизываю его палец.

Он реагирует моментально — проводит влажным движением по моим губам, а затем по подбородку. Мое тело гудит от каждого движения этого мужчины.

— Фокс, — выдыхаю я и наклоняюсь вперед, снова двигая бедрами.

— Вот так, — хвалит он. Эти два слова проникают мне прямо в трусики, внутри все трепещет от предвкушения.

Я вожусь с его толстовкой, пытаясь стянуть с него. Вместе с ней исчезает и его футболка, и передо мной предстает мощная грудь с коротко подстриженными волосами, украшенная темными татуировками, занимающими правую половину груди до самого плеча. Слова переплетаются по краю чего-то похожего на три оконных стекла на внутренней стороне его бицепса, только два из них заполнены цветными чернилами. Курсивные буквы бегут по его боку и исчезают за поясом брюк. Кожа теплая, когда я провожу пальцами по его животу, засовывая их за пояс.

— Ты красивый, Фокс.

Он фыркает.

— Насколько ты сейчас пьяна, Персик?

Я встречаю его взгляд и улыбаюсь.

— Я просто любуюсь видом. — Я оглядываю окрестности нашего дома. Ни единого проблеска, кроме луны и приглушенного света у двери. Но даже в темноте я знаю, что делаю. — Если ты ждешь моего согласия, оно у тебя есть.

С его губ срывается легкий смешок.

— Неужели? — Он облизывает нижнюю губу, играя с краем моего свитера, проводит под ним пальцами и оставляет за собой мурашки. — Я так давно хотел прикоснуться к тебе и попробовать на вкус... — Проведя кончиками пальцев по изгибу моей груди, он стягивает свитер, чтобы увидеть декольте, подчеркнутое бюстгальтером. Его прикосновения ощущаются так, будто он составляет каталог моих изгибов и изучает, что ему нравится. Моя грудь поднимается и опускается быстрее. Черт, мне нужно больше.

Я стягиваю верхнюю часть атласного бюстгальтера, освобождая грудь.

Он проводит рукой по лицу и губам.

— Черт, ты такая красивая. — И эти слова одобрения, подтверждающие то, что я и так знаю про себя, ощущаются как наркотик. Я хочу большего. Он наклоняется вперед, захватывая ртом мою грудь. В животе закручивается спираль, а киску покалывает от того, как его рот ласкает меня. Проводя языком по моему соску, он стонет так, словно это тот самый десерт, которого он терпеливо ждал.

Мой рот открывается, чтобы умолять о большем, большем, большем, но из него вырывается лишь тихое:

— Пожалуйста.

В его груди раздается одобрительный гул.

Я прижимаюсь к нему бедрами, и его член давит на мой клитор с потрясающей точностью. И хотя сухой трах с Линкольном Фоксом не входил в мои планы на сегодняшний вечер, я снова двигаю бедрами.

— О, черт, — выдыхаю я. Это слишком приятное ощущение.

Он откидывается назад, прикусив нижнюю губу, и наблюдает, как я качаю бедрами туда-сюда. Я бесстыдно отвожу таз назад и скольжу вперед по всей длине его члена, его тонкие хлопчатобумажные штаны — единственное, что нас разделяет. Черт возьми, я хочу его. Шипение, с которым он втягивает воздух сквозь зубы, — достаточная реакция, чтобы побудить меня сделать это снова.

— Тебе это нравится? — Я наклоняюсь вперед и шепчу ему в губы.

Он прикусывает мою нижнюю губу.

— Больше, чем ты думаешь. — Он сильнее прижимает мое тело к своему.

Я снова отвожу бедра назад, чтобы повторить то же движение.

Схватив оба моих запястья, он заводит мои руки за спину.

— Посмотри на себя, такая нуждающаяся.

Я улыбаюсь его дразнящему тону и тому, как он одной рукой держит за спиной мои запястья, а другой сжимает бедро, направляя меня. Я выгибаю спину и двигаю бедрами — вперед-назад, отдаваясь давлению и темпу, которых я жажду. Я издаю задыхающийся стон. Вид у нас, должно быть, непристойный, и я улыбаюсь, думая об этом. Если бы я не была на грани оргазма, я бы хотела посмотреть, как он лижет и смакует мою покрытую мурашками кожу. Я снова двигаю бедрами. От покалывания, пробежавшего по моему клитору, у меня перехватывает дыхание и нарастает давление, когда ощущение охватывает все мои конечности. Легкая вибрация, которая начинается по краям, проникает под кожу.