Укротить сердце (ЛП) - Хантер Ава

Считайте, что моя борьба окончена.

Считайте, что остаток лета ничего не решит. Эта женщина поработила меня, завладела моим членом, моей головой и моим сердцем. Нет никого лучше нее.

С легким вздохом Руби прижимается ко мне, положив голову между моей шеей и грудью. Я обнимаю ее обнаженное тело. Ее сердце колотится так, будто она дважды пробежала марафон.

― Подсолнух. ― Счастливый шепот вырывается из ее уст.

― О чем ты? ― спрашиваю я.

― Это был мой подсолнух сегодня. Ты.

― И мой тоже, ― признаюсь я. Из-за камня в горле мне трудно произнести еще что-нибудь.

Ее глаза находят мои.

― Правда?

― Правда. ― Я целую ее в висок. ― Руби?

― Хм.

― Какое у тебя второе имя?

― Джейн. Так звали мою мать.

― Что с ней случилось?

Она сонно вздыхает.

― Она умерла, когда я была ребенком. — Ее голос мягкий, немного невнятный.

― Как?

― Проблемы со здоровьем.

Я опускаю взгляд на ее бледное лицо. Она больше ничего не говорит, и мы лежим в тишине, пока я продолжаю гадать. Что это значит? Проблемы со здоровьем? Какие именно? Это гложет меня, и я не знаю почему.

Потому что она упрямая.

Потому что меня это чертовски беспокоит.

Я рисую круг на ее ладони.

― Почему ты здесь, Руби?

― Ранчо «Беглец», ковбой, ― вздыхает она. ― Тогда мы поговорим.

Она хороша, надо отдать ей должное.

Меня это бесит.

И пугает меня до чертиков.

Может быть, потому что я ловлю себя на мысли о том, что хочу рассказать ей о ранчо "Беглец". Может быть, потому что так я узнаю больше о Руби. Об этой милой, великолепной девушке, которая взрывает мое сердце, как атомная бомба.

А может, потому что впервые после Мэгги у меня осталась женщина. С Руби в моих объятиях я не чувствую себя таким опустошенным. Я не чувствую себя таким разбитым.

Я слишком глубоко увяз. Я тону, но мысль о том, чтобы схватиться за спасательный круг, не приходит в голову.

Сонный голос Руби нарушает тишину. Словно прочитав мои мысли, она говорит:

― Возможно, ты не был готов ко мне, Чарли Монтгомери, но я была готова к тебе.

От ее сладких слов у меня перехватывает горло.

Я прижимаю ее к себе.

― Спи, дорогая.

― Мы пропустим восход солнца, ― бормочет она. Я чувствую, как она зевает, и улыбаюсь.

― Я разбужу тебя, ― вру я. Я уже знаю, что следом за ней погружусь в беспокойный сон.

Ее дыхание замедляется, выравнивается. Я лежу рядом с ней, положив руку на ее гулко бьющееся сердце.

Суровая правда в том, что я не могу оставаться вдали от Руби.

Хуже того, я не хочу.

Глава 22

Чарли

Я просыпаюсь от того, что маленькое, теплое тело прижимается к моему боку.

Руби.

Я поворачиваюсь лицом к балкону, морщась от яркого утреннего света.

Из моей груди вырывается стон.

Я человек, который никогда не спит дольше семи. Но сегодня утром солнце стоит под таким углом, какого я не видел уже лет десять. По крайней мере, не в моей спальне. А это значит, что я проспал. Чего я никогда не делаю. За годы, прошедшие с тех пор, как погибла Мэгги, я ни разу не проспал всю ночь.

Этой ночью я спал без сновидений. Чертовски идеально.

Всему виной девушка в моей постели.

С простыней доносится тихий вздох, и Руби придвигается ближе, обхватывая мой торс. Я чувствую, как мягкие округлости ее грудей прижимаются к моей спине, и мгновенно становлюсь твердым как камень.

Осторожно я поворачиваюсь к ней лицом.

Она спит, прижав одну руку к груди, простыня спуталась вокруг ее обнаженного тела. Ее густые золотисто-розовые волосы разметались по подушке. Созвездие веснушек рассыпано по ее щекам и переносице.

Я лежу и смотрю на нее, ожидая, что меня захлестнет сожаление, когда в груди появится предательская боль, но ничего не происходит. Только Руби, мягкая и безопасная, рядом со мной.

Честно говоря, прошлая ночь была лучшей за долгое время.

Не в силах сдержаться, я глажу ее щеку, и она просыпается.

Ее длинные ресницы вздрагивают. Сонные голубые глаза смотрят на меня.

― Привет, ― говорит она.

― Доброе утро. — После секундного колебания я запечатлеваю поцелуй на ее лбу. ― Как ты себя чувствуешь?

После обморока Руби и ее нежелания оставаться у меня, я целый час пролежал рядом с ней без сна, проверяя, все ли с ней в порядке. Прошлой ночью она напугала меня до смерти. Тревога поселилась в моих венах, волна страха, который грозил задушить меня.

― Я чувствую себя прекрасно, ― говорит она, потягиваясь на простынях и издавая радостный писк. Затем она вздыхает и садится. Простыня спадает, открывая вид на ее прекрасное тело. ― Чарли, мы пропустили восход солнца.

― Полагаю, это означает, что нам придется попробовать еще раз.

Ее лицо озаряет сияние счастья, словно я пообещал ей луну с неба, и меня охватывает странное чувство, что я хочу, чтобы она всегда так выглядела.

Внизу хлопает дверь. Запах кофе.

― Черт. ― Я сажусь и натягиваю джинсы. Мне нужно последовать собственному совету и начать запирать дверь. Не то чтобы это имело значение для моих братьев. Дымоход, подземный туннель, парашют ― так или иначе, они найдут вход.

― Мне нужно разобраться с братьями, ― говорю я ей.

Руби садится, подтягивая голые ноги к груди. С растрепанными волосами и раскрасневшимися щеками она похожа на дикую лесную нимфу.

Мою грудь пронзает внезапное, резкое чувство.

Я хочу, чтобы она осталась со мной.

Прикусив пухлую нижнюю губу, она натягивает на себя простыню.

― Мне пора идти.

У меня на языке вертятся слова, чтобы попросить ее остаться, спросить, какие у нее планы на день, но я захлопываю рот.

Так будет лучше.

У нас есть границы, и мы их соблюдаем.

Даже если после прошлой ночи мне кажется, что мы уничтожили все границы между нами.

Я выдыхаю, отворачиваясь от нее, чтобы собраться с мыслями, пока я окончательно не потерял разум.

Секс, хороший секс.

Это все.

Я не могу двигаться в этом направлении.

Прошлой ночью было легко забыть об осторожности, но в ярком свете утра это пугает.

Я напрягаюсь, когда маленькая рука Руби проводит по моей спине, ее прикосновение обжигает.

― Чарли? ― зовет она с тревогой в голосе.

Я киваю и смотрю на нее. ― Не торопись. Воспользуйся душем, если хочешь. Чувствуй себя как дома.

― Хорошо. ― Она заправляет прядь волос за ухо и потягивается.

Я позволяю себе в последний раз полюбоваться ее упругой грудью, затем натягиваю футболку и спешу вниз. Дэвис на кухне наливает кофе, а Кина обходит комнату в поисках свежих запахов. На стойке лежит коричневый бумажный пакет из магазина «Zeke's Hardware», извещающий меня о том, что он был в городе.

― Доброе утро. ― Я тянусь за кружкой, держась поближе к кухонным шкафам и надеясь, что это скроет тот факт, что у меня все еще эрекция.

Дэвис поднимает свою кружку в знак приветствия. Собачьи жетоны на его шее отражают лучи солнечного света, проникающего через окно. ― Позаботился о лошадях за тебя.

Я наливаю себе чашку кофе, пытаясь побороть чувство вины в груди. ― Спасибо. ― Мои мысли должны быть заняты делами ранчо, которые я проигнорировал, но вместо этого они заняты девушкой в моей постели.

На губах Дэвиса растягивается улыбка.

― Слышал, ты вчера ходил на танцы.

― Ты не ослышался, ― сухо отвечаю я и делаю большой глоток кофе. Горячая линия сплетен Воскрешения сработала менее, чем за двадцать четыре часа.

Дэвис прочищает горло.

― Отлынивание от работы идет тебе на пользу, Чарли.

Я хмыкаю.

Бросив взгляд в сторону лестницы, мой брат спрашивает:

― Твоя девушка здесь?

Моя девушка.

― Да. Здесь. ― Я выдавливаю из себя эти слова, стараясь не обращать внимания на то, как от них теплеет в груди.

Хорошие вещи не длятся долго. Руби не исключение.

Решив оставить эту тему, слава богу, Дэвис опирается локтями на остров.