Укротить сердце (ЛП) - Хантер Ава
Я встаю и притягиваю ее к себе. Прижимав ее к груди, я замираю.
― Господи. ― Я невесело смеюсь и кладу руку ей на грудь. ― У тебя так сердце колотится. ― Это кажется неестественным, слишком быстрым.
Ее голова запрокидывается, и она встречается со мной глазами. Она прерывисто вздыхает, ее глаза на мгновение становятся грустными.
― Из-за тебя, Чарли. ― Она кладет свою руку поверх моей и прижимает ее к своему сердцу. ― Видишь, что ты делаешь со мной?
― Что я делаю с тобой? ― рычу я. ― Малышка, ты заставила меня встать на колени, черт возьми, только чтобы попробовать тебя.
Она улыбается.
Я целую ее, ее язык глубоко проникает в мой рот. Когда я отстраняюсь, ее лицо пылает. Она покачивается в моих объятиях, и я обхватываю ее за талию, чтобы она не упала.
― Черт, малышка, ты в порядке? ― выдавливаю я, переводя дух.
Но я еще не закончил с ней.
Она смотрит на меня и улыбается. Затем она произносит самое прекрасное слово в английском языке.
― Еще.
Я поднимаю ее на руки, она легкая как перышко, и кладу ее на край кровати.
― Черт, ― ругаюсь я, роясь в ящике тумбочки. Мои яйца тяжелее свинца. ― У меня закончились презервативы.
― Я чиста. И принимаю противозачаточные. Я почти ни с кем не была, кроме тебя, ― шепчет она. Ее глаза встречаются с моими, на ее лице нет ни тени сомнения. ― Я доверяю тебе, Чарли.
Доверие.
От этого слова у меня в груди вспыхивает пламя, член вздымается.
Трахать Руби без защиты. Заботиться о ней. Давать ей то, что она хочет.
Господи, у меня нет ни единого шанса.
Я быстро забираюсь на кровать, одобрительно рыча, и прижимаю ее к себе.
― Я тоже чист.
― Ты мне нужен, Чарли, ― стонет она. Ее тело выгибается навстречу мне, прижимая ко мне эту сладкую грудь. ― Сегодня ночью трахни меня быстро.
― Ты уверена? ― спрашиваю я, глядя ей в глаза.
Я всегда делал это медленно, как она просила. Но с ее разрешения мне не терпится оседлать эту идеальную киску жестко и быстро.
― Чертовски уверена.
Я сбрасываю штаны. Прижимаю ее тело к кровати.
От грубого проникновения она задыхается.
― Блядь, ― стону я, погружаясь в ее скользкую киску. Она такая мокрая, что принимает меня без сопротивления. ― Я заставлю тебя дрожать, малышка. Раздвинь ножки.
Она делает это, и я вхожу глубже.
― Господи, ― рычу я сквозь стиснутые зубы. ― Ты ― просто совершенство, малышка.
Всхлипывая, она раздвигает ноги и выгибает спину, ее пальцы впиваются в простыни. Невинная улыбка медленно расплывается по ее лицу.
― Мне нравится. Мне нравится, Чарли.
Я уничтожен.
Абсолютно уничтожен.
― Быстрее, ― шепчет она, двигаясь навстречу как какое-то волшебное существо, прекрасное и безрассудное. ― Быстрее.
― Ты уверена?
― Да, да.
На этот раз я вколачиваюсь безжалостно, тараня бедрами, вгоняя член в ее гладкое, горячее лоно. Жесткие толчки, от которых ее тело напрягается. От того, как она втягивает меня в себя, как пульсирует вокруг меня и удерживает меня там, я теряю рассудок.
Мне нужно войти глубже.
Она задыхается, ее маленькое тело дрожит подо мной.
― О… О… ― выдыхает она, ее дыхание становится прерывистым.
― Черт, ты уничтожаешь меня, Руби, ― хриплю я, вбиваясь глубже, чем когда-либо, мои яйца чертовски тяжелые, а пик все ближе.
Я никогда не отпущу ее. Никогда раньше не испытывал ничего подобного. Она маленькая, теплая и совершенная, лишает меня контроля так легко, что я даже не могу сопротивляться. То, как она подходит мне, Господи, я совершенно повержен.
Кровь стучит у меня в висках, я прижимаюсь губами к ее губам и двигаюсь жестко. Быстро. Наши сердца гулко бьются.
― Блядь, малышка, я сейчас кончу, ― бормочу я ей в основание шеи. Пружины кровати дико скрипят. Наши тела соединяются с неистовой яростью. Каждый толчок моего тела приподнимает ее крошечную фигурку на несколько дюймов вверх по матрасу.
― Чарли, ― выдыхает Руби, впиваясь ногтями в мою спину. Ее взгляд затуманивается, на лбу выступают капельки пота. Затем она вздрагивает, яростно выгибаясь, когда оргазм обрушивается на нее. Ее мелодичный голос звучит как напев.
― Боже мой. Боже мой, Чарли… Чарли… да…
Я срываюсь.
Последним толчком я с силой вгоняю в нее свой член. Ее стенки сжимаются вокруг меня, удерживая меня, и в ту секунду, когда я чувствую тонкую руку Руби на своей спине, чувствую, как она обмякает подо мной, это доводит меня до предела. Я кончаю быстро, как пистолет, с ревом освобождаясь.
Задыхаясь, я падаю на нее сверху, зарываясь лицом в ее шею, вдыхая клубничный аромат ее кожи.
― Ты, черт возьми, уничтожила меня, малышка.
Тишина.
Мое тело замирает. Черт. Если я был слишком груб с ней, я никогда себе этого не прощу. Целуя ее голое плечо, я приподнимаюсь.
Руби лежит, глаза закрыты, губы раздвинуты. Волосы рассыпались золотым покрывалом.
― Руби, ты в порядке? ― Я хриплю, но ее тело так и лежит на кровати, не шевелясь.
Паника пронзает мою грудь, как нож.
― Малышка, тебе нужно открыть глаза, ― грубо приказываю я, притягивая ее к себе и обхватывая ее голову ладонями.
Она не реагирует.
Я не могу думать. Не могу дышать.
Мир вокруг меня качается и расплывается, но прежде чем я успеваю сойти с ума, с ее губ срывается стон. Когда ее голубые глаза распахиваются, у меня в груди все сжимается от облегчения.
― Привет, ― шепчет она.
Приподнимая пальцем ее подбородок, я заставляю ее посмотреть на меня, проверяя ее глаза. Они затуманены и наполнены тревогой.
― Ты потеряла сознание. ― Это утверждение, а не вопрос, потому что именно это и произошло.
― У меня закружилась голова, ― признается она, ее голос дрожит. ― Я слишком много выпила. Я не должна была.
Чувство вины захлестывает меня с головой. Мне следовало быть внимательнее.
― Иди сюда, малышка, ― шепчу я, прижимая ее крошечную фигурку к своей груди.
Переключаясь между паникой и беспокойством, я слезаю с кровати и снова укладываю на нее Руби, аккуратно опуская ее в подушки.
― Мне нужна секунда. ― Она слабо улыбается и потирает грудь. Мой желудок вздрагивает от ее призрачно-белой бледности. ― Ты меня вымотал.
― Оставайся здесь. ― Нежно поцеловав ее висок, я ухожу, чтобы взять полотенце из ванной.
― Ты не должен этого делать, ― говорит Руби, когда я возвращаюсь и вытираю ее.
Я бросаю полотенце в корзину для белья и сажусь рядом с ней.
― Да, должен. ― Я не свожу глаз с ее лица. ― Ты меня до смерти напугала.
― Я в порядке, Чарли, ― заверяет она меня. С небольшой улыбкой она сползает с края кровати, чтобы поднять свой сарафан. Ее движения медленные и неуверенные.
― Куда ты собралась? ― Я беру ее за руку. Мягкая. Теплая. Мое сердце сжимается.
― В мой коттедж.
― Не сегодня.
Покачав головой, она вздыхает, и мой взгляд задерживается на том, как она держится за каркас моей кровати, словно пытаясь не упасть.
― Чарли. Мы не будем этого делать.
― Да, сегодня вечером мы это сделаем. Восход солнца, помнишь?
Ее губы поджимаются. Привычный жест, который говорит мне, что она собирается спорить со мной.
Я разочарованно вздыхаю.
Мне это не нравится. Мне не нравится, что она уходит посреди ночи. И мне не нравится, что она так много выпила, что отключилась у меня на руках. Хуже того, мне не нравится, что я близок к тому, чтобы встать на колени и умолять ее остаться.
Она выглядит измученной и хрупкой, и я хочу, чтобы она поспала. Я хочу оставить ее здесь и знать, что она в безопасности и с ней все в порядке, и не волноваться за нее, черт возьми.
Я хочу заботиться о ней.
Я провожу большим пальцем по внутренней стороне ее запястья.
― Останься. Я хочу, чтобы ты осталась.
Ее глаза становятся мечтательными.
― Хорошо.
Я не даю ей шанса передумать.
Схватив ее за запястье, я притягиваю ее к себе и заключаю в объятия. С ее губ срывается тихий вздох. Я укладываю ее в кровать и забираюсь рядом с ней. Это кажется слишком интимным, что она останется на ночь, но мне плевать. Я хотел этого ― жаждал этого ― с тех пор, как она ушла в первый вечер, и каждую последующую ночь.
