Лучший друг мужа
У Кирилла есть одна особенность, которая мне кажется то ли прекрасной, то ли отвратительной. Он умеет чувствовать, остро и насыщенно, но ему все равно мало. Он хочет еще глубже и еще сильней, будто не знает, что такое стоп. Так дети, увлекшись, ломают самые любимые игрушки. Кирилл же боится хоть секунду прожить пресно.
Как остальные.
Он завязывает со словесной прелюдией и заводит руку мне за спину, медленно скользя по мраморной столешнице. Думаю, он видит, что я расслаблена алкоголем, и совершенно точно видит, как натянулась ткань легкого халата. Я неотрывно смотрю на его изящные и одновременно крепкие кисти и завожусь. Позволяю себе, чувствуя, как сгущается туман в голове. Так что шелковая ткань не может скрыть, как напряглась и пошло заострилась моя грудь. Соски наливаются тугой силой и невесомое касание шелка уже кажется дразнящим. Покалывающим… Я чувствую, как внутри меня натягивается сладкая струна, сильней с каждой секундой, а вокруг становится всё больше его дыхания. Кирилл приближается вплотную и я начинаю дышать его горячими выдохами. И они пьянят уже по-настоящему.
— Тебе жарко? — спрашивает он и раскатывает язык во рту так, словно перекатывает леденец. — На тебе много одежды.
Я вижу, что он делает. Я знаю его очень давно, чтобы не видеть хотя бы первые его любимые ходы. Это потом взгляд плывет, но первые мгновения я заучила наизусть. Кирилл пока сковывает руки, хотя чертовски хочет дотронуться до меня. Приласкать, сдавить, смять… Он мягко улыбается и смотрит прямо в глаза, и кажется ждет, что я скажу хоть что-нибудь. Ведь ему нужно услышать мой охрипший от желания голос.
Я же вскидываю головой, давая волосам сбиться вокруг лица, и перевожу взгляд на его крепкую мускулистую грудь. Он любит правильные футболки, которые не обтягивают до хруста, но и дают насладиться красивым рельефом.
— Ты никогда не выжидал так долго, — усмехаюсь я.
— Ты другая.
— Разве?
— Да. … Но я узнаю тебя.
Он все же протягивает руку и кладет пальцы на мое лицо. Я чувствую их силу и нежность, и непроизвольно веду щекой, чтобы заострить давно забытые ощущения.
— Моя малышка, — шепчет Кирилл, — моя развратная малышка…
— Она разве здесь?
— Дай мне секунду.
И он переносит большой палец на мои губы, надавливает, чтобы проникнуть внутрь… Я коротко целую его и все же отклоняюсь назад.
— Мне иногда кажется, что я не сбежала от тебя. Уехала, но не сбежала.
— Тебе не нужно было…
— А иногда я жалею, что не поддалась тебе тогда. Одна грязная ночь, но я бы освободилась от тебя. Она бы перечеркнула все другие воспоминания.
Я вдруг признаюсь себе, что устала бороться с ним. Устала от власти, которую он имеет надо мной. Мне нужен финал.
— Ты говоришь глупости, — выдыхает Кирилл.
Он наталкивается на меня, закрывая собственным телом и обнимая сильными руками. Так жарко целует в шею и ласкает языком, ведя влажные дорожки по моей коже...
Его останавливает шум, который я ждала. Сначала наплывает рык мощного двигателя, а потом монотонное бурчание поднимающихся автоматических ворот. Кирилл остается стоять рядом, хотя все-таки напрягается. Я сама выскальзываю из-под него и делаю шаг в сторону. Я успеваю сделать всего три, как от грубого толчка распахивается входная дверь. Я иду навстречу скрежету, чтобы попытаться закрыть дорогу и остановить его.
Или нет? Я хочу, чтобы всё, наконец, разрешилось. И мне уже все равно как.
— Вадим, — я произношу его имя, хотя по его мертвому лицу видно, что он ничего не слышит.
Он идет на меня, но видит лишь Кирилла. Я же выставляю руки и вскоре ловлю его корпус, наталкиваясь на него как на бетонную стенку.
— Остановись, — говорю я и не верю собственному голосу, он звучит неуверенно, — хватит…
— Хватит? — Вадим на мгновение переводит взгляд на меня и делает еще шаг, с легкостью продавливая меня. — Почему же хватит?
Я чувствую осторожное касание Кирилла. Он уже за спиной и ловит за плечи, чтобы я не упала, я же вздрагиваю всем телом от его цепких рук. От того, что ощущаю их прикосновения одновременно… Вадима и Кирилла. То безумие, случившиеся в ночном клубе, сгущается до непроглядного сумрака, и я теряюсь в нем, чувствуя, как отказывает дыхание. Внутренности скручивает жгутом и я беспомощно открываю рот, но не могу протолкнуть воздух. Я лишь вижу, что Вадим вот-вот нанесет первый удар, он уже достаточно близко, а его мышцы под моими тонкими пальцами наливаются стальным усилием.
Он хочет выплеснуть всю ярость, которая кипит в нем, и он выбрал четкую цель. Я же пытаюсь увести мишень на себя. Просыпаясь толчком, я тянусь к его налитым губам и каким-то чудом мне удается. Я смазано касаюсь его губ, скручивая атласную рубашку между пальцами и цепляясь за нее до хруста, целую и тут же наталкиваюсь сильнее, ища его спусковой крючок.
Он должен быть… Должен. Я знаю, что он любит, и знаю, как забирать его злость.
Вадим хочет отмахнуться от меня, но контролирует силу, понимая, что может сломать мое слабое тело, но даже одного толчка хватает, чтобы меня понесло прочь. Кирилл ловит меня и я падаю спиной на его грудь. Я упрямо тянусь к Вадиму, но вдруг замечаю его изменившийся взгляд, который заставляет меня остаться на месте.
От грубого толчка мой халат распахнулся, и Вадим смотрит на мое обнаженное тело, которое выкручивают рваные выдохи. Я не могу успокоиться и цепляюсь за ладони Кирилла, боясь свалиться с ног. И мне жарко от цепкого взгляда Вадима, который плавно скользит по моей коже и как будто впервые видит меня.
Такую впервые?
Он вообще когда-нибудь видел меня?
А потом… потом Кирилл поднимает руки и мягким касанием стягивает с моих плеч шелк и оставляет меня без одежды. Я стою между ними и чувствую волны мужского внимания, накатывающие с двух сторон. Высокие и сминающие, прокатывающие по женскому естеству запретным наслаждением. Я не знаю, как назвать происходящее и за какую мысли ухватиться, но меня постепенно уводит прочь.
