Лучший друг мужа

Весна начинается с дурацких дождей, которые лишь добавляют грязи и ноток недовольства мыслям. Мне не нравится, что придется вновь заехать на автомойку, что прогноз обещает пасмурное уныние еще неделю и что голубое пальто висит на плечиках, пока я “красуюсь” в спортивной ветровке.

А еще мне не нравится пробка. Цепочка иномарок медленно ползет к шлагбаумам, которые выдают пропуски на территорию аэропорта. Я уже опаздываю, что скребет наждачкой по моему педантичному характеру и заставляет шумно дышать. Я нервно постукиваю коротким маникюром по кожаному рулю иномарки и то и дело поглядываю на электронные часы, уговаривая их чуть притормозить. Можно, я поеду быстрее, а цифры на часах будут меняться медленнее?

Интересно, Кирилл раздосадован? Я должна была его встретить сорок минут назад, московский самолет приземлился без задержек, а ведь у него еще была пересадка. Гатвик — Шереметьево — Гумрак. Он, наверное, устал как собака, а тут еще аэропорт не самый просторный, хотя его перестроили к чемпионату по футболу. Но все равно не Лондон и не Москва.

Я отсылаю ему короткое сообщение, что я на месте, и выруливаю во второй ряд, где забирают прилетевших прямо с тротуара. Я опускаю тонированное стекло и внимательно вглядываюсь в разношерстную толпу с чемоданами, которая течет от зеркальных ворот аэропорта к пешеходным дорожкам. Я никогда не доверяла снимкам, стоит вспомнить хотя бы собственные — иногда получаешься так, что и родители открестятся, но все равно надеюсь на фоторобот, ведь я никогда не видела Кирилла глаза в глаза.

Он лучший друг моего мужа, Вадима, который не смог встретить его и попросил меня об услуге. Я даже немного нервничаю, потому что хочется оставить радужное впечатление, ведь я знаю, как муж дорожит их долгим знакомством. Оно замешано на бизнесе и больших деньгах, ну и на личных совпадениях во вкусах и целях, хотя Вадим из карьеристов, что считают бессмыслицей всё, что не приносит прибыль.

— Секс и чувства — исключение, — сказал он мне как-то, блеснув карими глубокими глазами, и улыбнулся так, будто специально сказал глупость, чтобы подразнить меня.

Мой муж ужасный харизматик, и он прекрасно знает, что ему простительны даже вызывающие глупости. Или грязные пошлости, которые он медленно раскатывает на языке. С его животным обаянием можно делать многое из того, за что большинство мужиков получают звонкие пощечины.

Так что я жду увидеть такого же успешного и самоуверенного мужчину, только помоложе мужа. Нет, а вдруг Кирилл капризный и надменный, как подсказывают некоторые его фотки? Или чрезмерно серьезный парень, который многого добился к тридцати двум и словил звезду? Таких я переношу труднее всего, у меня самая настоящая аллергия на держателей черных банковских карточек, которыми они при любом случае машут перед носом.

Черт, это я точно не выдержу. Интересно, можно испортить чужую дружбу так легко? Одной недовольной миной.

Я замечаю высокий силуэт в черном расстегнутом пиджаке и темных модных джинсах и почему-то сразу понимаю, что это он. Кирилл. Он как раз находит взглядом мой внедорожник и коротко машет рукой. После чего широким шагом направляется навстречу, перебросив кожаную сумку через плечо и обступая толпу спортсменов в синих костюмах.

Он выше мужа и утонченнее… Нет, он не хрупкий, просто при взгляде на Вадима на ум приходит простое слово — “машина”, и я уже привыкла к его фактуре бойца и часто ловлю себя на мысли, что многие парни кажутся мне изнеможденными моделями глянца. Но Кирилл крепкий. Ремень сумки стягивает его рубашку и демонстрирует налитые мышцы, которые проступают под дорогой тканью. Я фотограф и замечаю такие мелочи, я даже ищу их в толпе… Красота движений и эстетика тела, я привыкла высматривать их по сторонам, поддаваясь профессиональному чутью.

И Кирилл просится в лучший кадр. Это становится очевидно, когда он подходит ближе, и я различаю черты его свежего молодого лица. Очерченные скулы и светлая кожа, которая явно невзлюбит южное солнце, зеленые выразительные глаза и чувственные губы, те самые, что испортят внешность одного мужчины, но сделают невыносимо привлекательным другого. И Кирилл несомненно второй вариант.

Слишком привлекательный, без меры...

Его теплый взгляд незаметно рождает давно забытый импульс, который уверенно набирает силу и проскальзывает по всему телу, не давая мне толком осмыслить, что, черт возьми, происходит. Я вдруг теряюсь и лишь могу смотреть, как он приближается, хотя собиралась выйти из машины и поздороваться по-человечески, открыть багажник… Меня хватает лишь на широкую улыбку и легкий кивок, который он принимает за намек. Кирилл открывает заднюю дверцу и забрасывает на сиденье сумку, после чего возвращается к первой двери.

— Мира? — спрашивает Кирилл ради шутки, наклонившись и заглянув в салон.

У меня редкое имя, и я люблю собирать интонации новых знакомых, которые впервые произносят его. Кирилл называет меня с хриплой ноткой, в которой виноват его глубокий шикарный голос. А еще его каштановая челка падает на глаза и добавляет ему шарма. Потому что в следующее мгновение он красивым расслабленным жестом отбрасывает волосы в сторону.

— Мира, — я киваю. — Кирилл?

— Посылка из Лондона.