Лучший друг мужа

Вернувшись домой, я следую нехитрому ритуалу. Ванна, джаз, махровый халат, который вскоре меняю на шелковый и бутылка вина. Я наполняю большой бокал и смотрю на букет роз, который появился в доме вместе с новым окном. Чертовски хочется его выбросить, а вазу разбить на мелкие кусочки, да так, чтобы ни собрать, ни склеить!

Одним взмахом!

Но эту вазу покупала я. Да, точно, вместе с чайным сервизом в центральной торгушке. В прошлом году… Чего ее бить? И в браке так всегда — размахнешься, чтобы врезать по-другому, а попадаешь в себя. Ведь семья, единое целое, чтоб его.

Хотя Вадим явно так не думает. Врезал наотмашь, хоть и шепотом, и пошел дальше, как ни в чем не бывало. Молодец! Так держать! И чего я сдерживаюсь?! Я же шлюха, а эти дамочки не думают о сохранности домашнего очага. Вот ни разу… Могу с чистой совестью расколошматить каждый угол и превратить в груду мусора его щедрые отступные. Дом он подарил, будто я не проживу без его банковского благородства. Лучше бы слова нашел, хоть одно доброе слово! А не присылал помощника, чтобы пафосно разложить ключи на столе.

Смотрите, какой щедрый и воспитанный мужчина. И достался шлюхе.

Отголоском я все же понимаю, что у меня сейчас такое состояние, когда всё будет за оскорбление, но подачки Вадима мне теперь кажутся именно барскими. Противными.

А на экране сотового горят пропущенные от него, но у меня нет никакого желания слышать его голос. Я устала от идиотских качелей и плохо понимаю, где ошибаюсь на этот раз. Ведь, когда поступаешь правильно, картинка должна постепенно складываться, а заломы уходить. А тут… Или это детская глупость? А в жизни может быть как угодно и иногда строго поперек здравого смысла. Впрочем, он мне не грозит. Восемь лет здравого брака оказались пылью, не выдержав первого настоящего шторма.

Я наполняю бокал снова и прихожу к следующей мысли, что, быть может, дело в этом? Восемь лет. Рутина и скука. Мы надоели друг другу? И вцепились в Кирилла, раскрашивая семейные будни? Я не допиваю второй бокал и выливаю алкоголь в раковину, чтобы не думать в эту сторону дальше. Какая-то дикость… Безумие.

Я ненадолго отвлекаюсь на переписку с Тамарой, которая присылает раскадровки рекламного заказа. Впрочем, она всё знает не хуже меня и мои ответы состоят из одного бесконечного “ok”. Это даже веселит меня, давая чуть выдохнуть. Главное, не спрашивать ее, когда будут готовы сегодняшние снимки. А спросить хочется, я не удержалась и заказала печать, потому что они невыносимо прекрасны и я хочу видеть их в рамах. Я уже выбрала какие именно — черные и стильные, с хромированной окантовкой. От них будет перехватывать дыхание, это точно.

Диалог приходит к финалу, а я слепым взглядом смотрю последнюю строчку. “До завтра”. А что завтра? То же самое?

Я вздрагиваю всем телом от звонка видеофона. Разбиваю бокал об мраморную столешницу и умудряюсь даже порезаться.

— Сейчас, — выдыхаю я, устав от монотонной мелодии звонка.

Я растираю выступившую капельку крови между пальцами и иду к экрану. И там Кирилл. Я смотрю на часы и понимаю, что накопилось семь часов без него. Это много? Мало?

— Да? — я отвечаю ему по динамику.

— Откроешь?

— Кирилл…

— Я заночую под дверью.

— Это шантаж?

— Он самый. Я замерзну и умру. И это будет на твоей совести.

— Март на дворе.

— Вот черт! … Мира, я уйду, если прогонишь в глаза, — добавляет он серьезным тоном и нетерпеливо постукивает пальцем по пластиковому коробу рядом с камерой.

Шлюха. Шлюха.

Я нажимаю кнопку, открывая калитку. И смотрю на часы, мне даже интересно, выставил ли Вадим за нашим… моим, он же отдал его мне, домом наблюдение и сколько ждать последствий. Да и плевать!

Я не запирала входную дверь и не иду встречать Кирилла, оставаясь в гостиной. И вдруг понимаю, что стою в том же месте, где он зажимал меня, наталкивая на столешницу и удерживая мои руки. Он него пахло мужской силой и настоящим желанием, я чувствовала жар его сильного тела и чувствовала, как оно передается мне. Перетекает.

— У тебя темно, — замечает Кирилл с улыбкой и тянется к клавише, зажигая верхний свет, который бьет по глазам жесткой волной. — Или ну его?

Он не дожидается ответа и щелкает клавишу вновь. Вновь остается лишь приглушенная подсветка по периметру потолка.

— Тебе негде ночевать?

— Не с кем, — поправляет Кирилл и делает шаг навстречу. — А тебе?

— С места в карьер.

— Ты сама задала такой вопрос, — он усмехается и опускается взглядом ниже, тягуче и плавно скользит по легкой ткани, под которой нет ничего. — Я подумал, ты провоцируешь.

— Оно стоит того?

— Что именно?

— Вадим всегда сперва предлагает деньги, а потом решает силой.

— Оно стоит того, — он произносит слова с мужской уверенностью и подходит вплотную. — Черт, ты опять порезалась.

Кирилл замечает вновь выступившую красную капельку и мягко ловит мою ладонь.

— Опять из-за меня? — он зажигает заговорщическую улыбочку с хитрыми искорками. — Да, малышка?

Малышка.

— Тебя здесь не было.

— Но у женщин трясутся руки, когда они фантазируют.

Я качаю головой, хотя не могу удержать легкую улыбку, которая реагирует на его настроение. От него буквально исходит умиротворяющее спокойствие, за которым стоит обещание удивительной нежности.

— Думала обо мне? — спрашивает Кирилл.

Он подносит мои пальцы к своему лицу, а сам неотрывно смотрит в глаза. Я позволяю, и он проводит влажным языком, медленно облизывая свежую ранку. В его глазах загорается огонек блаженства, словно он так долго об этом мечтал. А его дыхание тем временем ранит мою кожу по-настоящему, горячие волны уходят ниже и ниже, растекаясь по всему телу и рождая уже другие волны внутри меня.

Он уже заполняет меня.

— Когда бы? — я усмехаюсь и забираю ладонь. — Ты постоянно рядом.

— Мне уехать?

— Тебе следует. Вадим следит за мной, так что…, — я пожимаю плечами, не договаривая очевидное.