Гнёт Луны
— Понял я, — буркнул Дерек и сравнялся с оборотнем.
Подросток положил ладонь на морду всхрапывающего от ужаса детеныша и широко улыбнулся:
— Рогалик!
— Я завтра планирую в город, поедешь со мной? — Феликс скосил желтые глаза на племянника.
— А как же Рогалик?
— За ним кто-нибудь присмотрит из старших, — вздохнул Феликс
— Но ты же сказал, что старших нельзя просить… — рассерженно прогундосил подросток.
— Тебе нельзя, мне можно, — рыкнул Феликс. — Поедешь, нет?
— Поеду, — фыркнул мальчик и насупился. — Я могу позвонить тете Ил?
— Нет, не можешь, — прошипел Феликс. — Прошлый твой звонок чуть не стоил ей жизни.
— Но она же наваляла тебе, — Дерек самодовольно хмыкнул.
— Наваляла, — согласился оборотень, сощурился, вглядываясь во тьму. — И тебе наваляет, если будешь надоедать.
— Ты должен извиниться, — подросток пнул ветку.
— Она еще не остыла, — хохотнул оборотень, срываясь на рык. — Тут индейкой не откупишься.
— Медведем? — Дерек оскалился в улыбке. — Медвежатина ей точно придется по вкусу.
— Мелкий дамский угодник, — Феликс перехватил мычащего лосенка покрепче и мотнул хвостом. — Но чтобы уж впечатлять капризную суку, то надо медведя завалить в одиночку.
Стая ужаснулась живому лосенку, которого принес Феликс. Лишь младшие члены семьи жутко обрадовались неуклюжему и ревущему детенышу, который попытался от них сбежать, но ворота и высокий забор были здесь не для красоты. Дерек вместо того, чтобы прогнать назойливых малышей, раздал каждому по поручению — принести молока, освободить в сарае место для питомца, натаскать свежего сена, вычесать шерсть от колючек и колтунов.
— Я пребываю в полном замешательстве, — Патрик тяжело вздохнул, наблюдая за сыном, который что-то говорил вжавшемуся в ступени крыльца детенышу и протягивал ему бутылку с соской. — С другой стороны, чем дитя не тешилось, лишь бы в лес не убегало.
— Надо было ему раньше лося подкинуть, — Феликс нахмурился. — Я хочу выйти на медведя на неделе.
— Хорошо, — Патрик пожал плечами.
— Один, — отчеканил Феликс.
— Тебе бы тоже не мешало в детстве лося подкинуть, — мужчина сплюнул на пол и зашагал к дому. — Может, не таким бы идиотом вырос.
— Ты сомневаешься во мне? — Черный Коготь устремился за братом. — Вот поэтому я и должен забить медведя. Я подорвал свой авторитет. Ты думаешь, я не вижу ваших взглядов, не слышу шепота и осуждения в голосе? Если есть что сказать, то говори!
— Ты альфа, — Патрик развернулся на пятках к голому мужчине и прошипел . — Что я могу сказать? Ты кинулся на течную суку, Феликс! И это не зверь в тебе заговорил, не волк. Вот и думай.
— Я был пьян, — тихо отозвался Феликс.
— Значит, тебе нельзя пить, — Патрик заскрипел зубами.
Мужчина взглянул на розовые шрамы на плече брата, покачал головой и направился к дому. Феликс и сам не мог сказать, что на него нашло, когда бросился в ярости на Ил. Память была испещрена вспышками, черными провалами и застывшим видением с удивленной моськой Фиалочки, с пасти которой тянулись нити окровавленной слюны. Как он мог ранить такую жуткую милашечку с горящими глазами и бархатными ушками на макушке? И как теперь добиться ее расположения, чтобы под ночным небом под шум ветра покрыть ее? Обиженные суки надолго затаивают зло на агрессивных самцов.
