Яма (СИ) - Тодорова Елена
Градский тормознул, тяжело заглатывая воздух. Посмотрел в ее чистые широко распахнутые глаза.
"Красивая нереально просто…"
Умолял свой член не реагировать, но, увы, не мог скрыть своего сексуального возбуждения. Прижавшись к девушке, совершенно безотчетно и определенно слишком откровенно двинул бедрами, потираясь о ее живот вздыбленным органом.
Ника ахнула — отчасти шокировано, отчасти взволнованно.
В пылу адского возбуждения Града подмывало умолять позволить ему ее тр*хнуть. Если бы помогло, готов был опуститься на колени.
— Только не злись, — лихорадочно выдохнул, качнувшись вперед, чтобы прижаться к ее щеке своей. — Скажу, как есть. Обещай, что не убежишь.
— Мы что… только что целовались? — спросила, будто осознание реальности лишь дошло до нее.
— Ну… да. Мы целовались. Не кричи только, — на всякий случай уперся руками в стену по бокам от нее. — Я тебя все равно не отпущу.
— Я… — ее голос сорвался, и Градскому показалось, что она пытается сдержать не злость, а рыдания.
"Твою мать…"
— Это получилось случайно, наверное, да? — предположила Ника. — Больше… не повторится?
С последним, вопреки всем доводам рассудка, он никак не мог согласиться. Подумал о том, что ему проще, чтобы она психанула и накричала на него. Но отступить и сделать вид, что ничего не изменилось, Градский не мог.
— Нет. Не случайно. Повторится. Прямо сейчас я собираюсь снова тебя поцеловать, — обхватывая ладонью ее затылок, практически коснулся губам ее рта. Заговорил быстро и уверенно — без всяких фильтров и напускного пофигизма: — Я хочу тебя целовать. Я, черт возьми, очень хочу! Очень и очень, понимаешь?
— Ладно, — выговорила Кузя едва слышно. Больше по кивку распознал ее согласие.
— Я готова.
— Готова?
К ее щекам перманентно прилип стыдливый румянец, а тело дрожало с такой силой, что скрывать не имело смысла.
— Наверное, ты заразил меня своим бешенством, Градский. Сорок уколов не помогут. Целуй уже!
— Мило, — произнес он с непонятной интонацией.
Но если даже обиделся, Нику почему-то мало беспокоило. Чувствовала, что в это мгновение именно она может регулировать его настроение и исход вечера.
— Я очень хочу, — повторил Серега, будто неспособный думать ни о чем другом. — Я все хочу! Полностью. Я очень сильно хочу…
— Сережа…
— Бл*дь… Не называй меня по имени сейчас… Или ладно, мать твою… Называй, пожалуйста. Называй…
— Прямо сейчас я хочу на тебя наорать… Я собираюсь кричать…
— Ладно. Хорошо. Ты можешь кричать, — скользнув пальцами по открытой шее, прихватил ртом ее нижнюю губу. Лизнул ее. Укусил и снова лизнул. — Я знаю, как заставить тебя кричать, ок?
— Что значит "ок"? — выдохнула Доминика.
Ей-то в эту минуту хотелось только, чтобы он не прекращал целовать ее. Но она прекрасно понимала, что потребности Градского гораздо разнообразнее. И что ей, влюбленной до одури, оставалось делать? Принимать все, что он предлагал?
— Ты согласна или нет? — его язык прошелся по ее распахнутым губам с каким-то безумным вожделением, оставляя на ее плоти не просто влажные следы. Слюна, как в самом грязном порно, растягивалась между их ртами.
Хотел так же вылизывать все ее тело. Думал, что сможет остановиться на одном поцелуе. Вот только стоило коснуться, и наружу вырвались сразу все желания. Цикл их непорочной дружбы не просто закончился, он оборвался, как ударная нота. Точка поставлена, и… хр*н с ней!
Теперь он знал, чего хочет. И Доминика способна ему это дать. Мгновенно отзывалась и реагировала на все, что он делал, хотя до этого никто ее даже в щеку не целовал.
— Если я отвечу "да"… — сама к нему потянулась.
— Если ты ответишь "да", этой ночью я буду самым счастливым человеком.
— Только этой ночью? А-а… Продлевать будешь?
— Буду, — поднял на руки "столбиком", готовый нести к автомобилю прямо в пижаме.
— Сережа, подожди… — поймав в ладони его лицо, взволнованно заглянула в глаза. Волосы рассыпались, закрывая их лица от лунного света. Зрительный контакт прервался, но они все равно чувствовали напряжение друг друга. — Не все сразу, ладно? Не за одну ночь… Иначе у меня случится разрыв сердца.
Так ты едешь со мной? — все, что его волновало.
Да.
Глава 17
Я простой антигерой,
а ты — хорошая…
© Elman "Антигерой"
В просторной гостиной царила уже знакомая Градскому тишина, нарушаемая лишь мелодичным перезвоном кисеи у балконной двери, которую он первым делом машинально открыл. Закурил, не сводя взгляда с застывшей посреди комнаты Доминики. Жадно поглощал губительно-прекрасный образ, неосознанно вбивая в память на всю оставшуюся жизнь.
— Кофе? Чай? — спрашивая, пытался понять все чувства, которые отражались в ее всполошенном взгляде.
— Может, какао? После кофе трудно уснуть, а чай не хочется.
— Для какао нужно молоко?
— Ну да.
— Где я тебе молоко нарисую посреди ночи? — озвучил со всей серьезностью.
Забавно поджимая губы, Кузя неопределенно пожала плечами.
— Ладно. В таком случае, давай без формальностей.
— Без формальностей? Тогда иди сюда.
Но вместо этого она прошла в кухонную зону. Провела ладонью по глянцевой дымчато-серой поверхности столешницы.
— Ты говорил, Алеся давно уехала, а тут — столько всего, — указала на ряд фигурных банок с крупами, которые, помимо практических целей, играли декоративную роль.
— Наверное, сроки уже вышли. Просто некому выбросить. Отец с матерью не появляются, а я… — оставив недокуренную сигарету вхолостую дымить на бортике пепельницы, провел ладонью по колючему ежику на затылке. — Я как-то об этом не думал.
— Не думал? А хочешь, я помогу тебе здесь убраться?
— Хочу.
Сунув руки в карманы джинсов, Серега неторопливо двинулся к ней.
— Завтра?
— Завтра.
— А сегодня что?
— Что?
— Что делать будем?
Он так на нее посмотрел, Доминике в одно мгновение сделалось неловко. Отвернувшись, попыталась скрыть отразившиеся на лице эмоции. Только Градский среагировал неожиданно оперативно. Поймав за локоть, дернул ее на себя. Прошелся одной рукой по спине, крепко прижимая, а второй — задевая подбородок, скользнул по шее к затылку.
Глаза в глаза.
Зрительный контакт, который состоялся между ними, был не то чтобы долгим и заторможенным, как показывают в фильмах и описывают в книгах, но этот коннект всколыхнул внутри Ники убийственное волнение. Она мысленно заклинала себя к выказывать своего смущения визуально, но щеки, как и обычно, вспыхнули жаром, а дыхание стало вырываться рывками. И в тот момент, когда девушка сделала слишком резкий для здорового уравновешенного человека вдох, Сергей склонился совсем близко, заполняя собой все видимое пространство. Его губы слегка коснулись ее приоткрытых губ неторопливо и едва ощутимо, создавая минимальное трение, двинулись по ним из стороны в сторону. Ника уже ждала очередного страстного поцелуя, но Град не спешил. Не отрывая взгляда, прикасался к ее губам своими, ласкал плоть скользящими мягкими движениями, на самом деле практически бездействуя. Она ловила его дыхание, предвкушая и чуть опасаясь того мгновения, когда он ее все-таки поцелует.
— Ты как? Не передумала?
От звуков его охрипшего голоса живот Доминики стянуло тугим ноющим узлом. Пальцы, которые до этого бесцельно покоились на крепких плечах Градского, судорожно вцепились в ткань его свитера. Изо рта вышел шумный выдох.
— Нет.
Хоть у Кузи и хватило смелости для устных заверений, в глазах ее видел полнейшее смятение.
— Если передумаешь или испугаешься, только скажи… Ничего не будет.
— Не передумаю.
Когда-то у Доминики были железные принципы касательно романтических отношений и яростные предубеждения к персоне самого Градского… Но за месяцы дружбы они сблизились настолько, что все желания, казалось, стали умещаться в рамки дозволенного.
