Ничья (СИ) - Лимова Александра
— Да поехали! — презрительно махнул рукой, спрыгивая с капота.
Марк протянул мне ключ от Ламбы, но бывшая владелица эр восемь отказалась, аргументировав что она боится спорткаров, а большая черная машина у нее такого страха не вызывает и села за ее руль.
Тёма снова был мрачен. Почти безостановочно дымил в окно и музон в салоне играл на полную громкость, в соотвествующем владельцу автомобиля настроении. Треки считывались с его телефона, и я, убавив громкость обратилась к недовольно посмотревшей на меня русской русой борзой:
— Тём, у меня баланса нет, можно с твоего позвонить.
Безразлично кивнул и я, отключив блютуз от мультимедиа. Минут пять разговаривала с вымышленным собеседником. Закончив, убрала телефон в ручку двери и спросила:
— А что это машина, Тём?
— Гелик брабус.
— Это же мерседес?
— Ну… типа да. — Выкинув сигарету, акрыл окно и развалившисьна сидении осмотрел салон. — Лимитированная версия.
— Слушай, снаружи такой прямо огромный, грузный, тяжелый, я думала руки буду качать на поворотах, а он едет и вообще не ощущаешь.
— Да он весит две с половиной тонны всего. Сейчас, погоди… — полез к консоли, когда мы остановились на светофоре, выставил спорт режим и переключил машину на парковку, — вот, попробуй на газ надавить. Внутри по другому слышится, чем снаружи. Ну, тогда, когда на светофоре с Маром херней маялись, ты же слышала как ревет… Внутри по другому ощущается, нажми на газ.
Орал Брабус не так громко как Ламба, но тоже очень зло.
— Ой мамочки охренеть… — восхищенно выдохнула я, — аж внутри все затряслось. Тема, а можно сделать так, как до этого было, а то мне страшно немного…
Он усмехнулся, выставляя комминг хом режим, и машина поехала значительно тише и плавнее.
— А что это такое было? — заинтересованно спросила я.
Удерживая его в трепе о машинах до самого дома. Марк только припарковался и выходил из машины с коробками бухла. Тёму хрущовка не очень впечатлила, сказал что похоже на Парижские гетто, квартира моя показалось ему несоответствующей тому, что была за входной дверью. Это типа комплимент, как он сказал, все же фыркнув.
— О, привет, животина! — умильно улыбнулся Тёма, подхватывая котенка, — как тебя зовут?
— Марин, — с удовольствием сказала я.
Тёма, переведя от котенка недоуменный взгляд на Марка, произнес:
— Меня, конечно, сложно удивить, но…
— Ой, ладно, не заливай! — поморщился Марк, вешая ветровку и, выпучив глаза, невероятно похоже передразнивая интонации Тёмы, изумленно-восторженным голосом сказал, — о, братан, смотри, это же белка на вон том дереве! Охренеть!
— Просто она на тебя была похожа, — закатил глаза Тёма, спуская возмущенно пищащего Марина с рук.
Заказали явства из корейского ресторана. Продегустировав, Марк и Артем сошлись во мнении, что это полная хрень и выжидательно уставились на меня. С вилкой, потому что я вроде бы умела держать палочки, но после зрелища того, как они с ними обращались… там был какой-то диковинный перекрест при взятии на дегустацию всякой диковинной хрени и при этом ни у кого ничего не ни разу не упало. Когда я попыталась повторить, то сначала выронила палочку, а потом какую-то странную острую фигню с рисом, и с уважением посмотрела на этих двоих, которые обращались с палочками как самураи с катаной и ниндзя с нунчаками: что именно произошло — не понятно, но они свое дело сделали вопреки всем стандартам гравитации, законам физики и логики… Видно, что моторика отработана, прямо настоящие хангуки, только с европеоидными пьяными мордахами. Почти синхронно снисходительно усмехнувшиеся когда, в попытке снова повторить корейский финт я едва не сломала палочку. И пошла за вилкой.
Потом меня, перебивая друг друга и шутя, оповещали о корейских традициях. Самобытности, традиционности и некоторых диких на взгляд славянина, но не лишенных логики обычаев и правил приличий, о том, как звучит одно и тоже предложение с различной интонацией и смысл на русском языке меняется вместе с этой самой интонацией. И было невооруженным глазом заметно, как он кайфуют. От моего восторга и от того, о чем рассказывают. От моих реакций на слова "ебан", "хана", "ханый" и подобного, по переводу безобидных, но под градусом и когда тебя поправляют пытаясь добиться корейского произношения презабавно звучащего на русском, это было очень смешно.
Пьяный Тёма, неожиданно вернувшийся в русло брошенного изменщика, нахмурился и поинтересовался где его телефон.
— В машине остался, я принесу. — Сказала я, со значением посмотрев на едва заметно усмехнувшегося мне Марка, доставшего из кармана худи Тёмы ключи и протянувшего их мне. Направилась к двери, незаметно сцапав с барной стойки Тёмин телефон.
Чилилась в Брабусе, залипая в ютуб, пока мне не пришло смс от Марка: «уснул».
Вернувшись, обнаружила русского русого борзого развалившегося поперек постели. Марк собирался перетащить его на диван в кухне, но Тёма, в росте мало чем уступающий Марку, там поместился бы, только если его пополам сложить.
— Да пусть спит, — махнула рукой я Марку, сообщающего по телефону позвонившим Богдану и Лехе что бедовый Тёма храповые рулады выводит под его строгим надзором. — Главное, чтобы к тебе во сне приставать не начал, я буду ревновать.
— Я Тёме свою жизнь доверю, не то, что задницу, — произнес Марк, перетаскивая внука чекиста, спящего мертвецким сном так, чтобы он лежал как положено, и нам с Марком осталось место. А потом, когда мы улеглись, Тёма, что-то пробормотавший во сне, повернулся на бок и обнял Марка, лежащего между нами, возмутив того до глубины души. Отбрасывая его руку, и разворачивая к себе спиной Марк заключил, — с задницей я погорячился.
Под утро я проснулась и увидела, что помятый Тёма возле холодильника жует колбасу и грустно смотрит в окно.
Бесшумно поднялась и направилась к нему, чтобы шепотом спросить:
— Вино пьешь?
Тёма, откусив от Краковской, покивал, и я пошла за бутылкой.
Ранее утро, маленький диванчик у окна в кухне, на небольшом круглом столе вино в пластмассовых стаканах, чтобы звоном не разбудить Марка, разделенные по братски булка с кунжутом и колесико колбасы. В унисон почти бесшумный ржач, когда я травила институтские байки, а Тёма смешно их комментировал.
— Господи, я думал кто-то скулит. — Зевая произнес неожиданно возникший перед нами Марк. — Налейте мне тоже.
Поддатые мы с Тёмой по инерции разговаривали шепотом, пока Марк не рассмеялся. Время было уже за девять утра и раздавлена вторая бутылка вина.
— Нам сегодня в Мск надо быть. — Тихо произнес Тёма и отвел взгляд от Марка. Через секунду ровно отозвавшегося:
— Я все на завтра перенес, от тебя сегодня смысла все равно никакого не было бы.
— А как же с… — растерялся Артем, с некоторой тревогой посмотрев на Марка.
— Со всеми все улажено, — перебил Марка, — главное, до завтра протрезвей.
Тёма поднял на него взгляд. На секунду затравленный и стыдливый, прежде чем стать нечитаемым. Видимо, работа в столице по выходным, была важна. Тёма, будто пытаясь оправдаться, затараторил:
— Я посмотрел вчера работы геймдизайнеров. Их графика — ебанария полная, как будто клепали в первом попавшемся ПТУ полтора снаркоманившихся охранника. Создается впечатление паленых РПГешек уровня двухтысячных, нахуй! Где хреново прописанная тачка по хреново прописанному городу хреначит с хреново прописанной физикой и без всяких повреждений, если на что наталкивается. Короче, в свалку это треш отправил и поугрожал разрывом контрак…
— Успокойся, мы по срокам успеваем с запуском проекта. И прекрати насиловать геймдизов, они нормально вытягивают. — Улыбнулся Марк, глядя на возмущенного Артема.
— Они лучше могут сделать. Вон на «юбисофт» когда они пахали, ты видел уровень проработки детализации? Хули сейчас халтурят и…
— Сделают.
— Хуево они делают! За такие бабосы можно нормально работать! Мы, как студия, от них за пределами человеческих возможностей ничего не требуем, хотя надо! И…
