Шахразада - Грехи царя Омара
Валид еще успел удивиться тому, как иногда бывают не наблюдательны путники. Предводитель каравана привел их сюда, расхваливая по дороге и хозяина, и его караван-сарай как уютное и спокойное место для достойных путешественников. Но перед Валидом оказалась настоящая крепость. Пусть и небольшая.
«Но, быть может, иначе нельзя? Быть может, среди посетителей караван-сарая встречаются не только почтенные путешественники, но и лихие люди, что ищут не пристанища, а защиты? Или, возможно, само ремесло хозяина караван-сарая не так уж безопасно? А вдруг я неправ? И этот толстяк со скверными манерами и визгливым голосом вовсе не разбойник и вор?»
Ответов на эти вопросы не было, а потому Валид решил быть настороже, надеясь, что старший брат сможет постоять за себя и за царевича.
Наконец суета улеглась. Путники расположились в комнатах наверху, смогли достать из сундуков свежее платье, а пропитанное потом и запылившееся спрятать на дно, чтобы позже привести его в порядок. Упала тяжелая теплая ночь, и наступило время трапезы.
Огромная комната внизу была неярко освещена, тяжелые деревянные столы с лавками необыкновенно чисты. Очаг пылал, возле него дымились котелки с аппетитной снедью, а слуги уже успели уставить стол, предназначенный для сыновей царя, ароматными блюдами.
– О, как я голоден! – потирая руки, проговорил царевич.
– Не ты один, братишка… – рассеянно ответил Саид. Он еще помнил предостережение младшего брата и потому озирался по сторонам, пытаясь понять, откуда может грозить беда. Но все выглядело так мирно, что он успокоился и с интересом взглянул на роскошное угощение.
Через миг оба брата уже поглощали свежеприготовленную баранину. Валид же, не в силах просто наслаждаться спокойным вечером, не мог проглотить ни кусочка. Но вскоре и он, не видя вокруг ничего подозрительного, присоединился к трапезе.
Когда первый голод был утолен, путники услышали песнь уда. Прямо возле их стола, словно джинн из бутылки, появились красивые девушки. Лица их закрывали полупрозрачные накидки, а тела, окутанные газовыми одеяниями, в свете факелов казались столь прекрасными, что юноши не могли отвести от них глаз.
Музыка пела, девушки танцевали… Рядом с царевичем показался хозяин караван-сарая, безошибочным чутье угадав в Мансуре повелителя.
– О величайший, – уже на языке страны Ал-Лат проговорил этот толстый пройдоха. – Не обратишь ли ты свой взор на этих очаровательных девушек?
– Я вижу их, любезнейший…
– Нравятся ли они тебе?
– Пожалуй… Пожалуй, да… Их движения прекрасны и полны неги. Но лица… Лица мне не видны…
– Позволь мне подсказать тебе, о путник. Вот та, невысокая девушка, что танцует сейчас в круге… Она искусна не только в танце. Ее тело может доставить истинному ценителю страсти бездну наслаждения. А лицо ее, которое откроет такой ценитель, будет столь красиво, что у него не хватит слов, дабы описать девичью прелесть.
Царевич с интересом посмотрел на толстяка.
– Так ты говоришь, что она умела не только в танце?
– О нет, мой господин. Она умела во многих женских искусствах.
– Ну что ж, тогда моя сегодняшняя ночь будет куда интересней вчерашней. Пусть она ожидает меня в моей опочивальне…
– Повинуюсь! – Хозяин караван-сарая попятился, ежеминутно кланяясь.
– Чего хотел этот лис? – спросил Саид.
– Он приготовил для меня особую постель, безошибочно угадав во мне царственную особу. Сегодняшняя моя ночь будет куда удобнее вчерашней.
Что-то в голосе Мансура показалось Саиду подозрительным, но он решил более ни о чем царевича не спрашивать, а просто, когда все улягутся, подслушать, что же будет происходить в его комнате.
Затихла музыка, исчезли танцовщицы. И вскоре царевич Мансур, сладко потягиваясь, поднялся со своего места.
– Я устал и иду спать.
И, тяжело ступая, царевич начал подниматься по ступенькам. Валид следил за каждым его шагом и потому заметил, как в полумраке балкона, нависшего над большим залом, где трапезничали путешественники, мелькнула девичья фигурка, скрывшись в комнате, предназначенной для царевича.
«О да, Мансур, тебя ждет интересная ночь…»
Валид, конечно, не ошибся. Да и как мог ошибиться самый наблюдательный, да и самый рассудительный из троих сыновей царя Омара?
Комната царевича была освещена. Хотя правильнее было бы сказать, что огонек светильника, стоявшего у приоткрытого окна, лишь разгонял непроницаемый мрак. Но этого Мансуру оказалось достаточно, чтобы разглядеть на своем узком ложе девичью фигурку.
– Да будет благословен твой вечер, прекраснейшая, – проговорил он.
Но девушка лишь улыбнулась и похлопала по ложу рядом с собой.
– Ты нема? Или не понимаешь моих слов?
Девушка вновь улыбнулась, на этот раз чуть шире.
– Ну что ж, ты решила поиграть со мной? Тогда я приму твою игру… А что ты еще умеешь, красавица?
Царевич опустился рядом с девушкой и с интересом начал разглядывать ее необычное одеяние, правда, не решаясь пока прикоснуться к нему руками.
Похоже, что девушка все же прекрасно понимала Мансура. Потому что она встала на колени рядом с юношей и начала весьма умело освобождать его от пояса, на котором висела тяжелая сабля. Мансур, улыбаясь, развел руки в стороны, давая своей гостье возможность делать все, что она захочет.
За саблей последовали сапоги, за сапогами чалма… Потом на пол упал кафтан. Девушка молчала, но так выразительно играла глазами, так умело действовала руками, что царевичу не нужно было ни единого слова. Вино, что он пригубил за ужином, не просто разогрело его. Оно набатом стучало в висках, кружило голову, наполняя самыми немыслимыми фантазиями распаленное воображение.
И чем меньше оставалось одежды на Мансуре, тем сильнее становилось его желание. Да, эта чужеземная красотка не похожа на наложниц гарема отца, не похожа она и на многих иных девушек, что побывали на роскошном ложе царевича. Эта все знала сама. Она ничего не боялась, и, это было видно по каждому ее движению, прекрасно знала, чего хотела.
Вот упали на пол плотные дорожные шаровары, вот за ними последовала шелковая рубаха. Тело царевича пришлось по вкусу юной гостье – она с видимым удовольствием прошлась руками по его плечам, груди, решительно опустилась к средоточию страсти, чтобы задержаться здесь лишь на один миг дольше, чем длилось бы легкое касание.
Голова Мансура шла кругом. Он не замечал ни того, что девушка, играя с ним, успела внимательно осмотреть все уголки комнаты… Проходя мимо царевича, словно в танце, она провела руками по замкам тяжелых сундуков… Невзначай несколько раз подняла пояс с саблей, очевидно пытаясь понять, где же этот юный путешественник держит ключи от больших замков, которыми были эти сундуки отягощены.
