Выбор варвара (ЛП) - Диксон Руби

В доме моей матери нет ширмы для уединения, и внутри я чувствую запах ее любимого пряного чая. Я вежливо царапаюсь в дверной проем, чтобы дать ей знать, что я здесь, и когда она поднимает глаза, я вбегаю внутрь и, рыдая, бросаюсь в ее объятия.

— О, Фарли, — удивленно произносит Кемли. Она гладит мою гриву и прижимает меня к себе. — В чем дело, моя сладкая?

— Почему резонанс такой ужасный? — я плачу. А потом я думаю о губах Мёрдока на моих, о его улыбках, о том, как он прикасается ко мне. — И в тоже время такой замечательный? Такое чувство, будто меня разрывает на части то, что я люблю больше всего.

Моя мать только понимающе хмыкает.

— Потому что это резонанс. Он не спрашивает, что чувствует твое сердце. Он просто выбирает. — Она кудахчет и прижимает меня к себе. — Иди посиди со мной. Облегчи свое сердце.

Она сидит в своих мехах, а я кладу голову ей на колени, как делала, когда была комплектом. Она гладит меня по волосам и терпеливо ждет. Я вздыхаю.

— Резонанс — это не так просто, как я думала.

— Думаю, что у тебя все не так, как у большинства, — говорит моя мама. — Твоя пара — незнакомец. Он добр к тебе?

— Да… но он не хочет оставаться. — Слезы снова начинают течь ручьем. — Я хочу, чтобы он остался здесь, но он говорит, что не хочет, чтобы его оставляли.

Она снова гладит меня по волосам, издавая мягкое мурлыканье в знак поддержки.

— Это трудное место для жизни. Посмотри, каким тяжелым испытанием это было для Шорши и ее народа. Когда они появились, малышка Ари-ана плакала два сезона подряд, помнишь?

Я помню. Некоторые из людей были несчастны. Только их пары, а теперь и их комплекты делали их счастливыми. Они все еще говорят о погоде, холоде и недостатке вещей, которые раньше были у них на планете.

— Он бы от многого отказался, чтобы остаться… но разве меня недостаточно?

— Это вопрос, который ты должна задать ему, моя милая. — Ее руки утешают, а присутствие успокаивает. — Ему здесь что-нибудь нравится?

— Я ему нравлюсь. — Я внезапно сажусь, глядя Кемли в глаза. — Он попросил меня пойти с ним, мама.

Она удивлена.

— Возможно ли такое?

— Их машина может удалить мой кхай. Я могла бы пойти с ним. — Эта идея пугает меня, потому что я ничего не знаю о его мире или его народе, и то, что я видела до сих пор с его товарищами, они не такие теплые и дружелюбные, как мой собственный народ.

Глаза матери расширяются.

— Что это значит для резонанса?

Я развожу руками.

— Без кхая у нас не будет никакой связи, кроме того, что мы чувствуем.

— И комплекта? — мягко спрашивает она.

Этого я тоже не знаю.

— Я не уверена, что мне делать, мама. — Я сжимаю ее руки в своих и умоляю ее. — Помоги мне.

— О, Фарли. Я могу решать за тебя. — Она притягивает меня к себе и крепко обнимает. — Если это сделает тебя счастливой, иди с ним. Если это не сделает тебя счастливой, оставайся.

— Если я уйду, я никогда больше тебя не увижу, — раздраженно говорю я ей.

— Но если ты останешься, то никогда больше не увидишь его. — Она обхватывает мое лицо ладонями. — Только ты можешь решить, куда приведет тебя твой путь.

Выберу ли я свою пару или свою семью и свое племя? У меня нет ответов. Я только знаю, что если Мёрдок уйдет, он заберет мое сердце с собой. Буду ли я когда-нибудь снова счастлива, если он уйдет? Я думаю о старом Эклане, который каждый день оплакивал свою пару, пока не умер. Как я могу позволить своей паре уйти? Измученная, я кладу голову на плечо матери. Но как я могу оставить свою семью? Мою мать и моего отца? Моих братьев и их пары — и их очаровательных комплектов? Моих друзей, как людей, так и ша-кхаев? Я никогда не увижу, как другой комплект присоединится к племени, никогда не буду участвовать в другой охоте на са-кoхчка, никогда не буду праздновать резонанс другой пары. Я никогда не увижу, как Таушен и Сесса спариваются с кем-то у своих очагов.

Я больше никогда никого не увижу.

Но как я могу потерять свою пару теперь, когда я нашла его? Если это действительно так просто, как сказать «да» и последовать за ним на его корабль, почему бы мне не воспользоваться этим шансом? Разве я не всегда хотела приключений? Разве это не величайшее приключение, которое только может быть?

Моя мать убирает мою гриву с лица.

— Если ты беспокоишься о Чом-пи, мы позаботимся о нем. Никто его не съест. Он доживет до глубокой старости и будет толстым и счастливым.

Я чувствую, как мои глаза снова наполняются слезами.

— Ты замечательная, мама.

— Я твоя мать. Я буду любить тебя и уважать любое решение, которое сделает тебя счастливой. — Ее глаза блестят от ее собственных слез. — Даже если это унесет тебя далеко-далеко от меня.

Глава 11

МЁРДОК

В течение трех дней мы остаемся с племенем, не получая ответов ни от Вэктала, ни от его людей.

Капитан Чатав все больше расстраивается из-за задержки. Я его не виню — каждый день, когда мы задерживаемся, — это еще один день, когда наше «окно доставки» становится немного уже. Судя по всему, эта доставка сломает его — и команду «Леди» — если она не будет доставлена вовремя. Он взволнован, но его солдатский кодекс не позволяет ему уйти без ответа. Оставлять кого-то позади было бы неправильным поступком, а Чатав — человек слова. Он не уйдет, пока не получит окончательного ответа.

Нири и Тракан неугомонны. Нири проводит большую часть своего времени на корабле, иногда проводя сканирование жителей деревни, когда их просят, и в основном держась особняком. Тракан проводит свое время с охотниками и отцом Фарли, Борраном, который является пивоваром племени. Тракан уже обменял пару безделушек на несколько сумок с напитком под названием сах-сах. Однако ему придется выпить это перед следующим портом, потому что я почти уверен, что напиток не пропустят из-за закона о карантине.

Что касается меня, то каждый день кажется мне слишком коротким. Всегда есть новые лица, с которыми нужно познакомиться, задачи, которые нужно выполнить, и еда, которую нужно приготовить. Кажется, день заполнен до отказа, и нет ни минуты времени, которое можно было бы растратить впустую. Каждую ночь я ложусь в постель рядом с Фарли, и я совершенно измотан.

Каким-то странным образом мне это нравится. Жизнь на корабле не позволяет мне заниматься физической культурой, поэтому, если я не провожу время в корабельном спортзале, я весь день просиживаю на заднице. Это напоминает мне о тех временах, когда я был солдатом, работая вместе с другими над физической, иногда черной работой. Когда дело сделано, всегда возникает чувство удовлетворения, и дух товарищества гораздо приятнее, чем с моими холодными товарищами по кораблю.

Однако планета по-прежнему ужасна. Мое лицо обожжено ветром и немеет от холода. Я почти уверен, что потеряю палец на ноге, и я прибегнул к тому, чтобы обмотать свой хвост от основания до кончика, потому что в противном случае это все равно что размахивать сосулькой. С тех пор как мы приехали, снег идет каждый день, и хотя ша-кхаи это не сильно беспокоит, мне труднее передвигаться, когда кажется, что я замерз.

Ночи мы проводим в постели Фарли. У нас еще не было полноценного секса — пока нет, — но мы лизали, прикасались и исследовали друг друга часами напролет. Мы крепко прижимаемся друг к другу каждую ночь и говорим обо всем и ни о чем. Мне нравится ее склад ума и то, как она подходит к жизни. Она не спросила меня, почему я не хочу кончить в нее. Я думаю, она знает. Она не давила и не просила меня остаться. Я думаю, она видит, как мне плохо на холоде и каким несчастным я был бы. Поэтому каждый вечер я рассказываю ей о своем мире — космопортах в глубоком космосе, пляжах Родного мира, зелени моей собственной планеты. О моем время в качестве солдата. Черт возьми, я даже рассказываю ей об экзотических блюдах, которые она могла бы попробовать, если бы полетела со мной. Она не сказала «да»…