Аукцион невинности. Его трофей (СИ) - Покровская Татьяна Евгеньевна
Адам отвечает. Спокойно. Обстоятельно. И этим тоже помогает прийти в чувство.
— Почему ты Сергея не осматриваешь? — тихо спрашиваю я. — Может…
— Нет, — обрывает он. — Судя по дыханию, реанимация ему срочная не требуется. Мне его лучше не трогать по двум причинам. Первая: я могу не сдержаться и усугубить его состояние. Вторая: даже если сдержусь, могу его повернуть неудачно и этим навредить. Скорая уже едет. Пусть профессионалы занимаются.
Я прислушалась к нарастающему звуку сирены.
— Полицию тоже?..
— Вика, — усмехается он, — у меня нет проблем с правоохранительными органами. Я законопослушный гражданин. Предприниматель. Бизнес у меня такой, на границе, но в пределах. Силовики меня хорошо знают, во многих вопросах привлекают как консультанта. Сейчас в моём доме было нападение. Пистолет надо проверить, там наверняка много интересного обнаружится. К тому же я человека покалечил, нужна скорая. Лучше сразу на все вопросы ответить. Мне нечего скрывать.
Ладно, ему виднее.
— Вика, тебе надо надеть что-то поприличнее, — тихо говорит он.
Киваю, иду в комнату, Адам остаётся караулить Сергея. Выхожу из комнаты в джинсах, водолазке и кофте. Застываю на пороге, провожая взглядом крепких санитаров с носилками и трёх медиков. Ого, скорая, похоже, какая-то особенная.
Полицейские тоже, похоже, особенные. Под внимательным взглядом Адама, они вопросы мне задают вежливо и обстоятельно, всё фиксируют, осматривают коридор и кухню бегло, фотографируют тщательно и уходят быстро.
Затем две быстрые тихие женщины наводят на кухне порядок.
— Будешь здесь оставаться, или хочешь переехать? — спрашивает меня Адам.
Он подходит ближе, рассматривая кофту. Да, мне уже жарко, но расставаться с ней я пока не решаюсь, почему-то кажется, если я её сниму, меня опять накроет ознобом.
— А можно? — уточняю я, — переехать?
— Да, это убежище я считал самым надёжным, — говорит Адам, — но есть ещё приятные места, в которых я уверен. Сейчас поедем?
Киваю. Он берёт меня за руку и выводит к машине. Усаживает меня на переднее сиденье рядом с собой, а сам за руль.
В салоне играет приятная музыка, пахнет свежим дорогим ароматом, сидеть весьма удобно, ремень безопасности не давит, Адам ведёт машину уверенно и плавно.
Следующие дни проходят… однообразно. Мы переезжаем с квартиры на квартиру. Они большие, просторные, стильные. Адам много работает удалённо, еду заказывает из ресторанов, лишь иногда меня обнимает, спим мы снова в разных спальнях.
На мой вопрос, почему так, он отвечает, что не хочет на меня давить. Больше не хочет. И не будет.
Общаемся мы в основном на кухне во время еды. Разговариваем на нейтральные темы.
Адам везде берёт меня с собой. Когда у него встречи, я жду где-то рядом с зашкаливающим числом охраны.
Причём у меня такое чувство, что он специально проводит встречи максимально быстро, чтобы я как можно быстрее снова оказалась у него под боком.
Так проходит недели две. Адам постепенно мрачнеет, но ничего мне не говорит.
На мои робкие вопросы отмалчивается или говорит, что «всё потом».
В один из вечером я не выдерживаю и завожу разговор сама.
Мы только что поужинали, сложили тарелки в посудомойку и с чашками чая собрались расходиться по своим комнатам. Адам в кабинет работать, я в гостиную сидеть и смотреть какой-нибудь фильм, а потом идти спать.
— Какие у тебя дальнейшие планы на меня, Адам?
Он застывает на пороге, разворачивается ко мне, опускает взгляд на чашку, пригубливает и внимательно смотрит на меня.
— Или тебе некогда со мной сейчас говорить? — уточняю я.
Адам думает, а потом пожимает плечом.
— На тебя я всегда найду время, Вика, — отвечает он и усаживается за стол.
Смотрит внимательно на меня.
— Я практически прижал Гришу, — отвечает он, не свозя с меня пристального взгляда, — ещё около трёх дней по моим прикидкам, максимум четыре дня, и его арестуют. Кроме него за решётку пойдёт ещё зверское число людей. Причём с железными доказательствами. Без вариантов. Я же с информацией работаю. Я умею это делать. Никто не отмажется.
Он усмехается.
— Аню твою, кстати, от Гриши тоже освободят. Она на радостях обещала столько компромата на него выкатить, что потом её отдельно защищать придётся. Но, если ты захочешь, можно будет её ещё как-нибудь отдельно наказать.
Я вздыхаю.
— Мне достаточно того, что уже с ней было, и что у неё всё будет нормально, — говорю я и честно признаюсь: — знать про неё больше не хочу.
Адам кивает. Я жду, рассматривая его, жду ответа на свой вопрос.
Он ставит чашку перед собой. Откидывается на спинку дивана, скрещивает ноги на сидушке и прищуривается.
— На тебя у меня планы… — делает паузу, и выдаёт: — когда я буду уверен, что ни одна сволочь ни ко мне, ни к тебе не подберётся больше, я тебя отпущу. Единственное, из Москвы тебе всё-таки придётся переехать, но я дам тебе список больших городов и фотоагентств, где ты сможешь спокойно работать.
Сказать, что я ошеломлена — не сказать ничего. Я… А что я?
Опускаю глаза, пытаясь разобраться в своих чувствах. Я разве не этого хотела? Чтобы отпустил?
— Ты правда это сделаешь? — тихо спрашиваю я.
Адам стискивает челюсти, резко встаёт и выходит. Я уже знаю его повадки, поэтому остаюсь на месте. Жду. Действительно, приходит минут через пять, кладёт передо мной планшет.
Ввожу указанный им код блокировки, открываю названную им программу — что-то вроде виртуальной доски со стикерами, текстовыми надписями, табличками и ссылками.
Там реально список городов, от Владивостока до Новосибирска и Сочи, с несколькими квартирами в разных частях города, от центра до спальных районов, списком фотоагенств — причём с перечнем преимуществ и недостатков, подводных камней. Вплоть до магазинов рядом, парков. Даже списки спортзалов с расписанием, фотографиями и биографиями тренеров, наличием бассейна и числом тренажеров.
Трындец, просто трындец. Вот теперь я окончательно верю, что Адам действительно работает с информацией.
Здесь есть всё для принятия решения о месте жительства. Даже то, как часто на кого-то из тренеров жаловались клиенты, по каким направлениям у них наилучшие результаты, кто бодяжит спортпит и склонен тащить клиенток в постель.
Добивает меня указание на численность клиентов фотостудий с колебаниями за пять лет, кто именно из менеджеров левачит за счёт фотографов, и использует дешёвый кофе в кофеварках.
Ах да. Там ещё есть список кофеен с умелым баристой и заслуживающим внимания тирамису.
— Это круто, — признаю, с уважением глядя на него.
Адам прикладывает ладонь к груди и делает шутливый поклон, но синие глаза следят за мной цепко и неотрывно.
А я… Наверное… нет, совершенно точно, я непроходимая дура. Но… мне не нужно много времени для принятия решения.
Я вдруг осознаю, что я уже давным-давно всё решила.
Пускай у нас не по-нормальному, но я… Я вдруг совершенно точно, со всей ясностью понимаю, что совершенно не хочу расставаться с ним. Не хочу.
Я кладу планшет на стол, прямо встречаю его взгляд и наношу ему предельно выверенный, виртуозно рассчитанный и идеально точный удар.
— Прогоняешь меня? — тихо спрашиваю я.
49. Трофей
Снова жалею, что нет в руках фотоаппарата.
У Адама снова такое лицо, что его снимок можно сразу на всемирный конкурс — призовое место гарантировано.
Причём выражение меняется настолько быстро, что я даже уловить не успеваю, там и гнев, и… радость?.. грусть?.. Тут же снова равнодушие. Возможно, там даже испуг мелькнул. Я не уверена.
Потому что это длится мгновения, и его лицо снова начинает напоминать безэмоциональную маску.
— Что означает этот вопрос, Вика? — спрашивает он. — Ты не хочешь расставаться со мной?
Прерывисто втягиваю воздух. Вопрос я отличный задала, вон как Адам раскрылся.
Теперь, когда моя громадная хищная рыба заглотила наживку, нужно осторожно наматывать трос и рулить к берегу, выводя её на мелководье, потому что в моей лодке это акулище просто не поместится.
