Алана Инош - У сумрака зелёные глаза
– Мы и так находимся в положении ответчика, а не истца, – толковал он. – Атака с нашей стороны только осложнит нашу ситуацию, если дело дойдёт-таки до разбирательства в Совете.
– Вы же не хотели обращаться в Совет, – напомнила Аида.
– Нужно рассматривать все возможности, – ответил лорд. – Кто его знает... Может, Совет созовёт кто-то другой, без нашей инициативы.
Во мне нарастало какое-то истерически-напряжённое состояние. Ожидание непонятно чего, нависшая угроза, плотоядные взгляды слуг и натянутые вежливые улыбки Эрики – всё это приводило меня в, мягко скажем, не самое весёлое настроение. Только в постели с Аидой мне на время удавалось расслабиться, да и то не до конца: от чувства, что за мной неотступно наблюдает кто-то невидимый, не удавалось отделаться ни днём, ни ночью.
Еду нам с Аидой доставляли дважды в день, и ели мы с ней вдвоём в нашей спальне, а о том, как и когда питаются хозяева дома, я предпочитала не думать. За респектабельной внешностью в них скрывался сумеречный ужас, они носили эту суть в себе постоянно, и она то и дело проглядывала наружу – то кончиками клыков из-под верхней губы, то ледяной тьмой в глазах. Широких улыбок обитатели дома старались избегать, пряча клыки под сомкнутыми губами, но сумрак так и вился за ними шлейфом. Только с Аидой мне было светлее и легче, с ней меня отпускала эта давящая напряжённость, хотя и в её изумрудном омуте глаз временами мелькало что-то нечеловеческое... В её жилах текла кровь чудовищ, об этом не следовало забывать.
Охрана и слуги в доме были со мной почтительны и держались на некотором расстоянии: при моём появлении они старались удаляться «сумеречным путём». Видимо, по дому действовал приказ хозяина не пугать меня. А может, они уходили, дабы не вводить себя в соблазн при виде разгуливающей еды... Как бы то ни было, я могла ходить по дому, не встречаясь ни с кем из клыкастых домочадцев – только иногда мелькали тени за углом, да веяло холодком, будто кто-то сделанный изо льда невидимкой проскальзывал мимо меня.
Если бы не это небольшое жутковатое обстоятельство, любоваться красотой интерьеров можно было бы без устали. Дом завораживал, обволакивал своей роскошью, обольщал богатством и пленял какой-то слегка холодящей изысканностью. Заблудиться в нём было плёвым делом, и без Аиды я старалась на экскурсии по нему не отправляться, но однажды всё-таки решила пройтись в одиночку: Аида с Эрикой беседовали в библиотеке и курили, и я опять почувствовала себя лишней.
Бродя по блистательным залам и гостиным первого этажа, я наткнулась на неприметную и невзрачную, но массивную дверь, спрятанную под лестницей. Я остановилась перед ней. Интересно, что победит во мне: извечное любопытство или страх перед неизвестным? Холодных теней поблизости я не заметила. Потянув тяжёлую дверь за ручку, я с усилием открыла её. Вниз вели ступеньки. Ох, ну ладно... Спущусь.
Я попала в большое помещение полуподвального типа, с низким потолком, тускло освещённое. Во всю его длину тянулись в несколько рядов двухъярусные нары, на которых лежали укрытые простынями люди. Будто бы натолкнувшись на невидимую стену, я замерла в удивлении и испуге, но потом присмотрелась и поняла, что это не трупы: их животы и груди под простынями чуть заметно вздымались. Рядом с каждым торчала на штативе воронка, трубка от которой вела человеку в нос. Люди как будто спали или пребывали в коме, волосы у всех были коротко обрезаны – и у мужчин, и у женщин. На всех были надеты казённые рубашки, напоминающие больничные.
Сколько их здесь? Я обвела взглядом помещение. Наверное, больше сотни... Зачем их здесь держат? Что с ними? Вряд ли вампиры будут держать подпольное отделение для коматозников... Впрочем, догадаться несложно.
– Да, это доноры. Мы уже давно не убиваем ради пропитания.
Я вздрогнула и обернулась. За моей спиной стояли Эрика с Аидой.
– Не бойтесь, боли и страданий им не причиняют, – сказала Эрика. – Они ничего не чувствуют – спят и видят приятные сны, в то время как за ними ухаживают, кормят через зонд специальной питательной смесью, вводят витамины и препараты, усиливающие кроветворение. Помещение вентилируется и озонируется, здесь поддерживается постоянная комфортная для человека температура.
– Жуть какая, – пробормотала я, обводя взглядом ряды тел на нарах. – Несчастные...
– Почему же? – усмехнулась Эрика. – Они не испытывают дискомфорта и боли, им регулярно воздействуют на мозг, чтобы вызывать приятные сновидения, а за физическим здоровьем и полнокровием тщательно следят.
– Всё равно – ужасно, – сказала я, направляясь к выходу.
– Ничего не поделаешь, нужно же нам как-то питаться, – проговорила Эрика, следуя за мной. – Люди разводят домашний скот для еды, и никто не говорит, что это кошмар.
– Значит, люди для вас – что-то вроде скота, – хмыкнула я. – Понятно.
Мне было всё более неприятно и тяжело здесь находиться. Все эти шорохи по углам и неуловимые передвижения, всевидящее око Саурона... тьфу, то есть, сумрака, лицемерная учтивость Эрики и её манера подцеплять Аиду под руку и уводить в уголок... На шестой день мои нервы не выдержали, и поздним вечером, вместо того чтобы пойти в постель, я вышла на балкон, к луне, и дала волю слезам. Стоя среди благоухания цветущих кустов и любуясь озарённым луной садом, я рыдала, как барышня из романтического любовного романа девятнадцатого века. Хотелось взмахнуть крыльями и улететь отсюда прочь – домой.
– Отчего юная мадемуазель плачет? Её кто-то обидел? – промурлыкал сумрак у меня за плечом, блестя глазами.
– Осточертело всё, – выговорила я с трудом. И снова – бурный взрыв рыданий.
– Ну-ну-ну... – ласково сказал сумрак. – Так-таки всё?
– Всё, – всхлипнула я. – Домой хочу...
– М-м-м, весьма, весьма сожалею, – проговорил сумрак огорчённо, обвиваясь вокруг меня. – Мне жаль, что вам так грустно в эту чудесную ночь. Только взгляните, какая красота!
– Да мне пофиг, – буркнула я.
– Ясно, – вздохнул сумрак. – Тогда не лучше ли вам пойти в постель? Утро вечера мудренее. А с лучами солнца растает и ваша печаль.
– У меня всё рвётся на части! – воскликнула я, вцепляясь пальцами в топик на груди. – Это невыносимо!
– Так, в постель, в постель, – безапелляционно приказал сумрак. – Нечего тут слезами кусты поливать. Им и так хватает минеральных удобрений.
Он сгустился и приобрёл телесные черты – облик лорда Эльенна. А я фыркнула, представив себя со стороны в виде карикатурной картинки – со струями слёз, орошающими цветущий куст, как из лейки. Всё-таки умел лорд Эльенн ввернуть нужное словечко, чтобы выдернуть меня из депрессняка.
