Ева Сильвер - Грехи сердца
Мэл снова и снова обдумывал все возможные варианты. Возможно, соболезнования Осириса несли другое значение. Может он имел в виду, что один из братьев убил Локана?
Если это так, то можно это просто не принимать в расчет. Получив правильный вызов, каждый из них мог избить Локана до потери сознания. И Локан сразу же вернул бы им тумаки. Но убийство? Они могли драться, ссориться, бушевать, но в итоге уступали друг другу. Ни Даган, ни Аластор не убили бы Локана. Они так не действовали. Сам он тоже не убивал.
Что сделало сообщение Осириса именно таким, каким оно казалось ― выражением сочувствия.
Однако Мэл на это не купился. Он пытался выяснить мотивы египетского бога, находившегося здесь тысячелетиями, того, кто осведомлен о каждом возможном повороте и предательском поступке, попытке обреченной на провал.
― Мэл...
― Вы нарушаете священные границы, ― зашипел часовой.
― Убирайся, Даг, ― Мэл сделал шаг вперед, плечом отталкивая брата в сторону. Даган же схватил его за предплечье, сомкнув пальцы как тиски, глаза его заблестели странным зеленоватым светом. Отражая беспокойство и любовь. Проклятье. Эта привязанность поражала Мэла.
― Есть вещи, о которых ты не знаешь, и у меня нет времени рассказывать, ― Даган наклонился и говорил так тихо, что Мэлу пришлось напрячься, чтобы расслышать. ― Но я дам тебе сокращенную версию. Я потратил два дня, идя по следу, который привел меня к чертовой куче вопросов. Судя по всему, существует свидетель убийства. Фрэнк Мартин. Аластор искал его, но, похоже, Дочери Исет успели раньше и он ушел в подполье.
― Как червяк, ― Мэл скрестил руки на груди, копируя строгую позу Дагана.
― Точно, ― положив руки на плечи Мэла, Даган посмотрел на часового и подвинулся ближе. ― Наложницы Ксафана что-то знают. Они замешаны в этом дерьме. Перешагни границу. Ты мне нужен, чтобы поговорить с ними. Ты добьешься большего успеха, чем я.
Это бесспорный факт. Вообще-то Даган не славился добродушно-веселой манерой общения с девушками. Брось его в яму для схватки с адским псом. Оставь в комнате с кучей древних свитков. Отправь его руководить вратами Осириса и озером огня. Без проблем. Даган прекрасно со всем справится. Но польстить девушке. Вот уж нет!
Как будто почувствовав, что добился прогресса, Даган надавил.
― Мэл, ты лучший выбор для встречи с джинами огня Ксафана, а я лучший для встречи с Осирисом. Даже если это он добрался до Локана, бог не посягнет на первенца старика. А все остальные ― часть игры. В том числе ты и Аластор. Я единственный здесь в безопасности. Ты это знаешь. И я знаю, ― его рот ожесточился. ― Старик тоже знает.
Сет действительно знал о риске, но все равно послал Мэла сделать работу.
Мэл смотрел на Дагана, когда тот говорил, и голос брата звенел от сдерживаемых эмоций, которые накапливались со смерти Локана. Как они заманили его в ловушку? Как кто-то мог убить жнеца душ?
Сделать такое почти невозможно. Единственный способ уничтожить жнеца ― это получить его согласие. Иногда кто-то уставал от вечной жизни. Измученный, больной бесконечным сбором темных душ жнец хотел уйти в озеро огня. Ключевое слово ― сам решил. Локан же не просто жнец. Он имел дополнительное преимущество, будучи сыном Сета. Полубогом. Он был полон жизни, смеха. Это не его выбор. Так как, черт возьми, он погиб?!
― Аластор расскажет тебе о Мартине и ребенке, ― сказал Даган, ― иди. Каждая секунда, потраченная на спор, приближает нас к тому, чтобы очень разозлить Осириса. И учитывая, что я здесь с просьбой о помощи, предпочитаю встретить его в хорошем настроении.
― Мне это не нравится, ― но когда заявление слетело с губ, Мэл понял, что Даг расценит его как согласие. Если Осирис узнает, что два жнеца приходили в его обитель, но только один остался стоять перед ним, то потери можно свести к минимуму.
Мэл подавил желание продолжить спор. Вместо этого схватил брата за предплечье, притянул его ближе и ударил кулаком в грудь.
― Просто не позволяй им разрубить тебя на куски.
Одна сторона рта Дагана поползла вверх.
― Не скажу, что это самый главный пункт в моем списке важных дел.
Торонто, Канада
Петр повернул голову и обменялся ничего не значащими фразами с человеком слева от себя. Он ел, пил и наслаждался едой второго праздничного обеда, потому что выбрал Мэри в качестве идеальной жертвы. Преподобный улыбался, а в нужные моменты смеялся. Он хорошо успокаивал паству, даже когда выказывал часть очарования и хитрой игры.
Когда для завершения трапезы внесли медовые пироги и мятный чай, Петр поймал взгляд преподобной Джесерит Баст, сидевшей рядом с ним во главе стола. Он наклонил голову навстречу ей. Этого было достаточно. Она извинилась, встала, и спустя несколько секунд, за ней последовал Петр.
― Известно ли тебе, что нас посещал гость? Одна из Дочерей Исет? ― Джесерит спросила без такта и прелюдий, когда Петр присоединился к ней в кабинете.
Джесерит была высокой импозантной женщиной с черными глазами и крупным носом. Сколько он ее знал, она выбривала путь традиционного Египетского священника, выдергивая или используя воск, или Бог весть что еще, чтобы на ее голове не было ни единого волоска. Без ресниц и бровей женщина была абсолютно лысой. Петр предполагал, что она расширила практику и на остальных частях тела. Не то, чтобы он потратил много времени, обдумывая сей факт, просто вывод был логичным. Однако характер их отношений не позволил бы ему лично в этом убедиться.
Да и сам Петр этого не желал. Джесерит слишком сильная. Слишком смелая. Да, она умна, ему понравилось бы это в супруге. Возбуждающий разговор также важен, как и охотный рот, промежность и задница. Но Петр предпочитал красивых и немного скрытных партнеров. Было что-то заманчивое в том, чтобы сломить защиту женщины, лестью и ухаживаниями добиться взаимности, осторожно преодолевая все преграды до тех пор, пока она не просто соглашалась, но молила обо всем, чего он только пожелает. Это пришло к Петру на самом интимном уровне.
Он не мог представить Джесерит, поддающуюся лести, ухаживаниям, или молящую о чем-то.
― Я хорошо осведомлен. Ее пригласили на большую экскурсию, ― Петр позволил себе легко улыбнуться. ― Она сделала пожертвование. ― Ирония в том, что одна из Дочерей Исет дала деньги поклонникам Сета. ― Она инфантерия, ничего больше. Они даже не позаботились о том, чтобы прислать достойного противника.
― Ты уверен, что она ничего не вынюхивала?
― Она узнала, что у нас на крыше сад, ― Петр пожал плечами. ― Рокси Тэм просто пешка.
