Хочу тебя испортить
– Ты мне не девушка, – откровенно ржу. Прекращая жалкие трепыхания Маринки, скрепляю оба запястья и дергаю на себя. – Но мне нравится тебя трахать.
– Ты… Ты… – не знаю, что ей мешает сразу заканчивать фразы. Грешит театральными паузами регулярно. По правде, меня порядком раздражает этот ебанутый стиль. Но, судя по всему, это распространенная бабская хворь. – Мудак ты, Бойко!
– Так и есть, Довлатова. И ты, безусловно, всегда об этом знала. Так что кончай выезживаться. Лучше отсоси.
– Сам себе соси!
– Не будь сукой. Приступай.
– Ты хоть понимаешь, что я могу быть с любым? – кричит со звенящим апломбом. – С любым!
– Так вали. Давай, – разжимая пальцы, отталкиваю ее от себя. – Или заткнись и отсасывай. – Маринка и правда затыкается и даже замирает. Глядит из-подо лба, но молчит. – Не можешь сделать выбор? Знаешь, почему? Потому что ты прешься от моей грубости. Ты хочешь, чтобы я тебя принуждал. И намеренно меня провоцируешь.
– Нет!
– Да, – протяжно выдыхаю, выказывая скопившуюся эмоциональную усталость. Хмель, как правило, делает меня на пару-тройку тонов добрее. Но сегодня могу сказать: меня попросту все заебало. Не прикладывая усилий, двумя пальцами толкаю Довлатову в плечо, и она охотно заваливается на спину. Ее даже не волнует, что совсем рядом у костра сидит толпа других пацанов. – Что и требовалось доказать, – ворчу неразборчиво и накрываю ее податливое и мягкое, словно зефир, тело своим…
Опустошив сначала яйца, а несколько минут спустя и желудок, сам не знаю, куда начинаю собираться. Несмотря на пару литров блевотни, которую я оставил за пивным киоском, штормит меня по-прежнему не на шутку. По-хорошему мне бы переночевать в городской квартире. Понимаю ведь, что нарываться не стоит, а все равно за каким-то хером заказываю такси домой.
– Ты серьезно? А как же я? – вопит в открытое окно и одновременно лупит по двери машины Маринка. – Если уедешь… Пошел ты на хрен, Бойка! Я иду к Чаре! Буду трахаться с ним!
– Вперед, – даю добро и, откидываясь на сиденье, прикрываю веки.
По дороге в академгородок отрубаюсь. Чтобы растолкать меня, водителю приходится выйти из машины.
– Пункт назначения, сынок, – без задней мысли оповещает, когда я разлепляю глаза.
– Очень, блядь, смешно, – понимаю по-своему.
Двор рассекаю гуляющей походкой. На крыльцо далеко не с первой попытки восхожу – то и дело назад тянет. На террасе и вовсе какие-то черепки сбиваю – утром их здесь не было.
– Твою мать…
Машинально выбросив руку, ловлю одно из высоких шершавых растений. По итогу часть его остается в моем кулаке, а горшок с землей скатывается по ступенькам вниз. Второй куст так же быстро устремляется следом, а вазон раскалывается по дороге. Грохот такой разносится, подмывает застыть и поморщиться. Это я и делаю. А пару секунд спустя сам не знаю, с чего, начинаю ржать.
Пьяный смех обрывается, лишь когда распахивается входная дверь. Отшвырнув изувеченное растение, на автомате в режим защиты перехожу. Но вместо разъяренной физиономии отца перед моим одурманенным алкоголем взглядом возникает девчонка.
Я смотрю в ее глаза. Она смотрит в мои.
Я сглатываю.
Если говорить о высших материях, убежден в существовании дьявола и прочей нечисти, а не в бога и его приспешников. Но она кажется мне ангелом. И в ту секунду, забывая о творящемся вокруг меня дерьме, на пьяную башню я верю исключительно в то, что вижу.
Я смотрю в ее глаза. Она смотрит в мои.
Сердце напоминает о своем существовании. Без какой-либо причины разгоняется, набирая скорость, которую не всегда во время спринтерского бега выдает.
Я сглатываю. Сглатываю. Сглатываю.
Невесть откуда сорвавшийся ветер резко подхватывает ее длинные золотистые волосы и, разбрасывая пряди, касается ядовитыми плетями моего лица.
Да, она ангел. Ангел смерти.
Если б я тогда понимал…
[1] По правилам игрок должен совершить штрафной бросок в течение пяти секунд.
