У врага за пазухой (СИ) - Коваленко Марья (Мария) Сергеевна Solazzo
Устроив меня на своих коленях, Яр долго смотрит в глаза. Молча о чем-то думает. Затем, прижавшись лбом к моему лбу, тихо произносит:
— Ты же все равно встрянешь. Со мной или без меня.
— Не сомневайся. — Сердце ускоряется.
— Хрен с ними... со всеми! Возглавлю это твое безобразие. Только у меня четыре условия.
— Как в сказке! Я на все согласна!
Счастливая, пересаживаюсь к нему лицом и целую везде, куда могу дотянуться.
— Тогда первое! С сегодняшнего дня ты живешь здесь. Спишь, ешь, работаешь и отдыхаешь. Никаких поездок в редакцию, домой или еще куда-нибудь. Любой выход из квартиры лишь со мной или с Федором.
— Не возражаю, — киваю я. — С тебя оладьи и секс.
В сущности, ничего неожиданного. После шоу на пороге клиники о свободном расследовании можно было забыть, а тут целое «все включено». Раз в жизни. И без обязательств.
— Хорошо. Тогда второе. Мой водитель привезет тебе одежду, парик и очки. Это нужно, чтобы тобой не занялась служба безопасности моего племянника. Климу не стоит знать о том, что мы задумали.
— Ему не нравится, когда дядя водит домой чужих теть? — улыбаюсь во все тридцать два.
— Я рад, что ты способна придумать оправдание любым моим требованиям. — Вольский тоже скалится.
— А третье?
Это уже интересно. Кажется, игра, которая вот-вот начнется, по размаху будет гораздо серьезнее, чем я ожидала.
— Мы так и не выяснили, кто отправил на тот свет Бухгалтера и подкинул тебе пистолет. На Китайца такое не похоже. У него другие методы, да и Бухгалтер — слишком ценный актив, чтобы избавляться от него из-за какого-то интервью.
— Проще было избавиться от меня. Я уже думала об этом. — Все веселье куда-то испаряется.
— Да. Поэтому мое третье условие: нам нужно найти того, кто стоит за обвинением и убийством. Для этого ты должна сообщать мне все, что посчитаешь странным. Будешь докладывать обо всех звонках, письмах и просьбах знакомых.
— Полный отчет? — Кусая губу, представляю, как буду пересказывать Ирины советы по приручению крокодилов.
— Никаких тайн! — Яр ловит мои губы и зубами прикусывает нижнюю.
— А можно попросить об ответной услуге? — спрашиваю, освободившись.
— Хочешь узнать мои планы касательно Китайца?
От неожиданности я чуть не падаю с его колен. Хорошо, что придерживает.
— Обязательно было озвучивать мои мысли настолько дословно?
— Прости. У тебя прямая трансляция на лбу.
— Черт. Пора обрезать челку. — Ерзаю. — Так ты расскажешь?
— Ты немного поспешила. Это был четвертый пункт. Я открываю тебе весь план, а ты послушно исполняешь все, что от тебя требуется.
***
Следующие пять минут внимательно слушаю Яра. Поначалу задуманное кажется нереальным — слишком много переменных и участников. Однако чем больше Вольский рассказывает, тем сильнее я впечатляюсь его умом и грандиозностью всего проекта.
— Сколько времени у вас ушло на проработку деталей?
Трудно поверить, что два человека могли подготовить такую аферу.
— Почти два года. Хотелось бы быстрее, но бюрократическую машину невозможно ускорить. Подходящий для строительства участок подвернулся лишь сейчас.
— А как Китайца уговорили инвестировать в жилой комплекс?
— Пришлось угробить два других его проекта. В итоге Буровой оказался с деньгами и без возможности вложить их в дело.
— Загнали в ловушку. — Я готова аплодировать.
— Нам нужно было, чтобы он вернулся в Питер. Пусть тайно. Хотя бы на день.
— О да, когда Китаец узнает, что чиновники собираются отжать у него и этот проект, а деньги уже перечислены подрядчикам, он точно прилетит.
— И здесь нам необходима шумиха. Твои статьи! Бурового не смогут удержать никакой суд и никакой прокурор. Даже если мы устроим ему арест, он выйдет через день или два. И снова сбежит.
— А вот если бывшие враги, из-за которых он смотался в Китай, узнают, что клиент вернулся... Если кто-то предаст огласке схемы, с помощью которых Буровой отмывал деньги, и имена посредников...
— Ты мыслишь в верном направлении.
— Его застрелят... — Я вздрагиваю. — Или собьют.
— Если сделаем все правильно, он не вернется в Китай. Никогда, — кивает Яр, и в его голосе звенит сталь.
Ради своей семьи он подготовил Китайцу настоящую западню. Заочно приговорил к смертной казни. При этом нашел способ, как привести приговор в исполнение чужими руками.
— Теперь ты понимаешь, во что ввязалась. — Ярослав ставит меня на ноги. — Через неделю Комитет должен объявить об изъятии земельного участка. Буровому обязательно сообщат. Думаю, за день или два. И он прилетит договариваться.
— Это будет самосуд. — Обхватываю себя руками.
— Хочешь спрыгнуть? — Карие глаза светятся сожалением.
— Я... я хочу тебя кое о чем попросить. — Облизываю пересохшие губы.
— Заменить тебя будет чертовски трудно. Но думаю, я смогу что-нибудь придумать и незаметно вывести тебя из операции.
— Нет. — Беру его за руку. — Добудь мне копии документов, которые были в доме Бухгалтера. И уговори Буровую дать интервью.
Глава 42
Глава 42
Мне остро нужен хотя бы день наедине с собой. Обдумать услышанное от Яра по поводу отца. Смириться, что мы команда. А еще понять странное — что я, приличная замужняя женщина, живу теперь под одной крышей с другим мужчиной, сплю с ним, ем, занимаюсь сексом, и мне нормально. Даже хорошо!
Последнее — самое трудное для понимания.
Первый муж был спасением от одиночества. Тогда, без папы, я резко стала забытой и никому не нужной. Мама не хотела делиться своей болью. Она часами просиживала в спальне, оставляя меня один на один с грязной посудой, пылью и счетами за квартиру.
Мы горевали через стенку. Без объятий, разговоров и общих слез. Наверное, неудивительно, что в такой ситуации я выскочила замуж за первого встречного и сбежала из дома.
Со вторым мужем и парочкой любовников между браками все было иначе. От любовников мне нужен был секс. От мужа — тоже секс и вдобавок подобие тыла. Дом, где можно выключать мозг после тяжелой работы, смотреть в обнимку глупые сериалы и баловать друг друга вкусной едой.
С каждым из бывших мы сходились месяцами. Приглядывались, принюхивались, шутили и целовались. Все шло неспешно. Без взрывных эмоций, помешательства и потертостей.
Я и представить не могла, что когда-нибудь встречу такого вот Вольского, и всего через неделю жестких баталий соглашусь жить с ним и буду срывать голос от ярких оргазмов.
Такую перемену просто необходимо переварить.
Выспаться. Поваляться в теплой ванне. Облегчить душу Ире. И решить, какие вещи нужно перевезти из прежней квартиры.
В целом я бы справилась и быстрее. Смирялась бы и паковала одежду одновременно. Но Яр дал всего полдня. Сразу после нашего разговора он уехал куда-то по своим делам, а вернувшись, потребовал одеться и взять «свои журналистские прибамбасы».
— В редакцию мне нельзя. Интервью брать не у кого. Куда ты меня везешь? — снимая в машине дурацкий блондинистый парик, спрашиваю у этого деспота.
— Ну почему же не у кого?! — кивая Федору ехать, удивляется Вольский. — Есть еще уборщик. Он, между прочим, деньги за статью получил.
Я фыркаю, закатывая глаза.
— Его мемуары пусть тебе Ломоносов напишет. Он от скуки иногда строчит всякое. Хорошо, хоть не публикует.
— Не царское это дело — интервью брать. — Яр как-то подозрительно весело улыбается.
— Ну можешь сам попробовать. — Дотягиваюсь до него и поправляю галстук.
Получается, конечно, не так чувственно, как это делала Вика, но я и не она.
— Боюсь, мою писанину не возьмут ни в одну редакцию. — Улыбка Вольского становится еще шире.
— Так куда мы едем? — Я с тревогой смотрю в окно, пытаясь понять направление.
— В мой клуб, — больше не юлит Яр.
— Хочешь еще раз показать мне, какой ты хороший тренер?
