Мысли и склянки (СИ) - Зотов
— Тем более после Джинни я тоже вроде как переметнулся на эту сторону.
Драко мог скрыть многое: от вины, которую испытывал за войну и за свою семью, до любви, раздирающей его и поселившейся в его сердце много лет назад. Но глубочайшее изумление от услышанного он спрятать не смог. Малфой ошеломленно уставился на Гарри. Вокруг стало невыносимо тихо — хотя на самом деле никто не обращал на них внимания, и каждый был занят своим делом, но сейчас весь мир Драко сосредоточился на словах Поттера. Драко на секунду показалось, что он просто понял что-то не так или, возможно, Гарри крайне нелепо пошутил, пытаясь поддержать внезапный каминг-аут Малфоя.
Поттер неловко засмеялся:
— Ты выглядишь так, будто проглотил лягушку.
Драко дважды моргнул, стараясь прийти в себя. Он сглотнул, только почувствовав, как в горле пересохло, и подумал, что, должно быть, выглядит глупо. Малфой опустил взгляд на свою тарелку и продолжил есть как ни в чем не бывало.
— Просто удивлен, — наконец выдавил он из себя спустя еще минуту. — Не думал, что золотой мальчик окажется голубым.
Гарри снова усмехнулся, игнорируя обидную шутку.
— Я надеялся, что я вчера ясно дал тебе это понять, — еле слышно сказал он.
Драко перестал мучать лист салата вилкой, который теребил уже несколько десятков секунд. Он тупо посмотрел на светло-зеленый листок, испачканный в белом соусе, ощущая, как внезапная тошнота поднимается по его горлу, а в глазах начинает темнеть: есть больше не хотелось.
— Мне нужно идти. Я только что вспомнил, что не то зелье отдал Эрику, — Драко вскочил со своего стула, шумно отодвигая его — кто-то даже обернулся на грохот. Гарри нечитаемо на него посмотрел.
— А как же пудинг?
— А, — Малфой взял в руки чашку с тыквенным десертом и прижал к себе, — доем в кабинете.
Драко не знал, почему ушел — в последнее время он растерял ответы на множество вопросов. К тому же, он сделал то, что делал всегда, когда не знал, как ему реагировать на происходящие события. Уйти и все обдумать — казалось единственно верным и рациональным выходом.
Все это время Гарри интересовался парнями — и им в том числе? Когда Поттер прижимался к нему в танце в баре, или в темной подворотне, или жарко шептал ему на ухо — какую цель преследовал Гарри? Пытался ли он соблазнить Драко, даже будучи не уверенным, нравятся ли тому мужчины или нет? Или просто издевался и продолжал это делать до сих пор, узнав правду? От всех этих вопросов у Малфоя пухла голова. Он прислонился лбом о холодную поверхность своего стола и закрыл глаза.
Как только Поттер вновь появился в его жизни, все снова стало слишком сложным. До этого Драко просыпался каждое утро от ночного кошмара, монотонно чистил зубы, принимал холодный душ, завтракал подгоревшей едой, не в силах сходить лишний раз в магазин и купить нормальную сковородку, потом просиживал на работе несколько часов в окружении полных идиотов, решая стандартные зельеваренчиские задачки или заполняя скучные отчеты, а вечером возвращался домой и ложился спать — иногда еще ходил в бар с Блейзом. Всю свою жизнь Драко выстроил вокруг себя так, чтобы начать ее ненавидеть — старательно выкрасил ее в серый безликий цвет, принимая ее как наказание за свои грехи. Но Гарри снова все испортил: заставил его испытывать что-то, кроме полного безразличия, сводил с ума своими нежными улыбками, голосом проникал под кожу и, вопреки всему, раскрашивал серость цветными красками. Драко снова любил его до безумия, как никого нельзя любить, — самообман, растянувшийся на четыре года, разлетелся вдребезги, стоило Поттеру назвать его имя и подарить ему теплый взгляд. Драко ненавидел его за это. И очень его боялся.
Разве у Драко Малфоя может быть что-то общее с Гарри Поттером? Даже если — если — Драко действительно был интересен Поттеру, из их пары все равно ничего бы не вышло. Гарри — герой и надежда Британии, Малфой — бывший Пожиратель Смерти. Такой союз обречен на провал. Да, Драко часто фантазировал об их отношениях: то, как они просыпаются вместе в одной кровати, как он готовит Гарри завтрак и провожает его на работу, — но это просто мечты, которым никогда не суждено воплотиться в реальность. Если Гарри и Драко начнут встречаться, все обязательно рухнет через неделю или через месяц. И Малфою будет в сто раз больнее.
Драко мог бы подойти к Поттеру и попросить его объяснить, что именно тот имел в виду. В этом даже не было бы ничего предрассудительного. Но Малфой не хотел знать правду, потому что любая правда рано или поздно сделает ему больно. Он отработал до конца рабочего дня и ушел домой, так и не пересекшись с Поттером. Тыквенный пудинг Драко не съел.
Во вторник в тринадцать часов дня пришло долгожданное разрешение на использование сыворотки правды. А в тринадцать тридцать — сам бутылек с волшебной и в чем-то разрушающей жидкостью. К сожалению ООП, семья Хиллсов была окклюментами, а значит, в чем-то могла не поддаваться сыворотке. Однако Эрик заверил своих коллег, что сможет с этим разобраться. И он оказался прав.
Рузан выглядел абсолютно несчастным, узнав новости. Он с большой неохотой выпил сыворотку и насупился. На представление пришел посмотреть практически весь отдел (не явился только Регулус, который опять заболел). Меган конспектировала все происходящее на бумаге, пока остальные столпились рядом со стеклом. Драко пришел последним, надеясь, не столкнуться с Поттером лицом к лицу — и задуманное удалось: Гарри уже сидел за столом слева от Меган. Он лишь кратко исподлобья взглянул на Драко, практически сразу возвращаясь к бумагам.
— Назови свое имя, — холодно сказал Эрик за стеклом, с особым вниманием рассматривая лицо Хиллса, исказившееся от терпкости напитка.
— Рузан Вульфик Хиллс, — коряво ответил тот.
Препираться он больше не мог, как ни старался. Общее давление Эрика, упорно не оставлявшего преступника на протяжении всех этих долгих дней, забрали все силы Хиллса и на окклюменцию энергии попросту не хватало. Он, корячась так, будто находится под круциатусом (вероятно, желая потом выторговать поблажки в суде), рассказал все, что мог знать.
Рузан и Майк попали на скамьи подсудимых, когда им было по двадцать пять и двадцать шесть лет соответственно. Они пытались разгромить лавку, в которой продавались магические артефакты, с намерением
