Тёмная дикая ночь (СИ) - Калитина София
Лера наклоняется провести губами и зубами по моей шее обжигающую дорожку.
— Охренеть можно, Тася…
Она перебивает сама себя, когда её рот встречается с моим, уже приоткрытым и ищущим её, и в ту же секунду, когда я пробую вкус её губ, я понимаю: нам мало этого неторопливого изучения друг друга. Её губы мягкие и сильные, и они скользят по моим так нетерпеливо, так небрежно и хаотично — с укусами и нарастающим голодом.
Это желание, подстрекаемое адреналином, бьет меня, словно хлыстом. Я хватаю её за затылок, поторапливая целовать меня жестче и наконец коснуться меня. Звук, что я издаю, когда она проводит большим пальцем по моему соску, — эхо почти одной сплошной боли.
Она стягивает нервы в тугой узел и сталкивает в пламя. А Лера делает так снова и снова — плотно прижимая, вырисовывает маленькие круги. Мое сердце стремительно бьется у неё под рукой, когда она крепко удерживает меня для своего рта и наклоняется ради влажного посасывания… и острых укусов… пока её бедра продолжают прижиматься ко моему клитору, а я, царапая, хватаюсь за её плечи, желая, чтобы она вжала меня в матрас, раздвинула мне ноги и вошла.
Я провожу пальцами вниз по её животу, ощущая одновременно безумную жажду и страх.
— Да. Дотронься до меня, — просит она в мой приоткрытый рот.
Я ныряю ей в белье и ахаю от жара. Она нетерпеливо пульсирует на моих пальцах и по ощущениям в точности такая, как я себе и представляла: шелковистая кожа и мокрые складочки. Лицо Леры преображается от облегчения, когда я поглаживаю её, мягко тяну клитор, а она начинает двигаться вперед-назад по моей ладони, жадными губами ища мои.
Последние восемь месяцев были медленной и мучительной прелюдией, а лихорадочный жар под моей кожей, делающий меня нетерпеливой, заставляет освободиться из её объятий, но только с тем чтобы спустить вниз её трусики, и она вместе с джинсами отпихивает их подальше.
Лера не в состоянии оставаться недвижной надо мной, её зубы царапают мне соски, когда она поцелуями гуляет по моим ребрам, по руке, по подмышкам, покусывая бицепс, и продолжает двигаться на моих пальцах.
Я чувствую её руку между нами, когда она стягивает вниз мое нижнее белье, чтобы я высвободила одну ногу, и вот наконец её пальцы там, скользят по мне и ныряют внутрь, и
это ощущается, будто меня вот-вот унесет за пределы Солнечной системы, и все внутри меня — есть огонь и свет; я извиваюсь под ней, желая её, потому что я уже близко. Мне хочется знать, как она чувствует меня, и как ощущается сама, когда меня трогает, поэтому я тоже уже там, одним пальцем скользя вокруг её, а она смеется сквозь поцелуи и говорит мне, насколько это потрясающе. Как ей удается найти слова, когда я совершенно потеряла дар речи? Её большой палец снова и снова потирает мой клитор, и я ощущаю такое отчаяние, что резко приподнимаю бедра, чтобы впустить поглубже её бесконечно длинные пальцы.
Её киска касается наших рук, и наконец она приподнимается, убирает в сторону мои руки — её пальцы уже почти там, так близко — и, когда у нас обеих перехватывает дыхание, она одновременно с этим толкается вперед и скользит в меня.
— Ох, блядь, — произносит она — Тася. О-о, блядь. О-о, ебать.
И это превращается в безумие.
Она движется.
Нет, не просто движется, а по-настоящему трахает меня.
Это наконец-то Лера! Её пальцы внутри меня.
Погружается так глубоко и стонет мне в шею.
Лера упирается коленями в матрас и движется — в темноте вокруг нас нет ничего, кроме звуков: изголовье кровати грохочет о стену, пружины кровати протестующе скрипят.
А она рычит мне на ухо, потому что это наконец произошло — трахать меня быстро и несдержанно. Пальцы её свободной руки скользят мне по подбородку, а следом и её язык, слизывая вкус моей с кожи.
Мы смеемся сквозь поцелуи, потому что это ощущается хорошо — настолько хорошо — и мои руки побывали всюду: на её груди, бедрах и на клиторе. Где-то в глубине души я знала, что будет именно так, — была уверена. И где-то в ее закоулках, когда я позволяла себе представить себя в такой близости с кем-то — это всегда было про неё. У этой фантазии были темные волосы, щекочущие мою шею, длинные пальцы, движущиеся глубоко во мне, в её улыбке опыт и искушенность, когда я начинала кончать…
— О боже…
Мои слова оборвало удовольствие. В венах вместо жидкости уже пар, обжигающий и невесомый, а я чувствую, что уплываю, впиваясь в неё пальцами и ногтями, неразборчиво умоляя её продолжать делать то, что она делает, потому что это хорошо — так хорошо, пожалуйста — и я так громко кричу под ней, что мой вопль эхом раздается по комнате.
Каждую часть тела наполняет удовлетворение, пока я, растаявшая и безмолвная не сгораю, растворяясь в эйфории.
Её ритм просто бешеный сквозь мой оргазм, но как только я замолкаю, захлебываясь воздухом, она резко подается назад и выходит так грубо, что я тут же ощущаю пустоту.
— Пиздец, — она задыхается, садится на пятки, склоняет голову к тяжело вздымающейся груди и потирает рукой лицо. Наклонившись ниже, делает несколько рваных вдохов.
Паника и блаженство в моей крови дают такую странную смесь, что я едва нахожу слова, чтобы спросить:
— Что случилось?
Подрагивающей ладонью она обхватывает мое бедро.
— Я чуть не кончила позже тебя.
Мое сердце стремительно колотится, кожа влажная от пота, а я сама еще не оправилась от только что произошедшего.
Мы только что занимались сексом.
Едва упав на её кровать, спустя считанные минуты мы трахались, как самые настоящие дикари.
Я инстинктивно хватаю её за предплечье, пока она поглаживает меня вверх и вниз по раскрытым бедрам.
— А ты кончила? — шепчет она.
Я до сих пор не могу найти слов, поэтому киваю, еле выдавив:
— Да. Боже.
На самом деле я думала, что потеряла сознание.
Её горячая рука движется по моему бедру, животу и накрывает мою грудь.
— Не могу поверить, — она тяжело сглатывает и закрывает глаза. — Что мы…
Привыкнув к темноте, я теперь лучше вижу её тело. Одно дело — разглядывать её в нижнем белье при ярком полуденном свете в своей гостиной, но это ничто по сравнению с её очертаниями в полумраке, когда она стоит на коленях между моих раздвинутых ног.
Я рассматриваю её широкий торс, рельефный пресс и резкий изгиб её бедер, ведущий к влажной киске.
Её большой палец с нажимом кружит вокруг моего соска.
— Думала, что это будет сплошное неторопливое смакование, когда мы… если бы это сделали.
Все мои связные мысли мошками разлетелись в разные стороны.
— Сейчас я ощущаю себя слишком сумасшедшей для неторопливого смакования.
— Я тоже, — смеясь, отвечает она. — Еще как.
Хочу её туда, где она была двадцать секунд назад, накрыв меня своим вспотевшим телом и двигаясь, подкручивая рукой, у меня между ног. Я сажусь, хватаю её за затылок и, целуя припухшие влажные губы.
Её пальцы скользят у меня между ног, а рот движется в глубоких и жадных поцелуях.
Я опускаю руку вниз, обхватываю её и наслаждаюсь влажным скольжением вверх и вниз по ней, когда она стонет мне в рот, почти всхлипывая. Свободную руку она кладет поверх моей, но не направляя, а просто чтобы почувствовать мои пальцы на себе, как и я чуть раньше. После нескольких неспешных поглаживаний она начинает двигаться на моей руке, целуя все более жадно.
— Быстрее, — шепчу я, и она закрывает мне рот своими губами.
— Стой, погоди, — говорит она и мягко убирает мою руку. — Не спеши. Это не… Я хочу притормозить и все прочувствовать, — её поцелуи превращаются в легчайшие прикосновения. — Не хочу так же быстро захотеть кончить, если мы опять возьмем прошлый темп.
Не представляю себе сейчас, как секс с Лерой может быть неспешным, ведь я знаю, каково это, когда она слетевшая с катушек. Теперь я вряд ли захочу, чтобы она пыталась быть со мной нежной. «Нет, — думаю я. — Я знаю, как ты ощущаешься, когда просто берешь и трахаешь меня».
Всем телом нависнув надо мной, она наклоняется и целует, замедляет меня и одновременно с этим распаляет, словно показывая, как можно смаковать.
