М Автор неизвестен - Халиф на час
Мы хотим от тебя лишь того, чтобы ты передал отцу эти два стиха, которые ты услышал, — сказал аль-Амджад, — и прошу тебя, ради Аллаха, потерпи с нами, пока я скажу брату еще вот эти два стиха».
И потом он горько заплакал и стал говорить:
Цари, ушедшие от насВ минувшем, служат назиданьем, —
Ведь сколько этою стезейБольших и малых проходило!
Услышав от аль-Амджада эти слова, казначей так сильно заплакал, что увлажнил себе бороду, а что до аль-Асада, то его глаза залились слезами, и он произнес такие стихи:
Судьба после самых дел следами их нас сразит —Чего же оплакивать тела нам и образы?
Чем ночь отличается — оплошность, Аллах, прости! —От ночи, обманутой рукою превратностей?
Зажгла против Ибн Зубейра козни свои судьба,Хоть в храме у камня он защиты искал себе.
О, если бы, Амра жизнь избавив за Хариджу,Алия избавила судьба за чью хочет жизнь!
А затем он окрасил щеку ливнем слез и произнес такие стихи:
Поистине, ночь и день природой так созданы,Обманы присущи им, и козни, и хитрости.
Обманное марево — для них только блеск зубов,И мрак устрашающий для них лишь сурьма для глаз,
Проступок пред ночью мой (противен мне нрав ее!) —Проступок меча, когда храбрец отступает вдруг.
А потом он стал испускать вздохи и произнес такие стихи:
О стремящийся к жизни низменной, поистинеОна смерти сеть и вместилище смущений.
Вот дом — когда смешит тебя сегодня он,Ты плачешь завтра, — гибель тому дому!
Набегам рока нет конца; плененных имНе выкупить отвагой благородной.
Сколь многие, обманчивость презрев судьбы,Враждебны стали ей, превысив силы,
Но, щит к ним тылом повернув, онаВ отместку нож их кровью напоила.
И знай, судьбы удары нас разят,Хоть долог срок и лёт судьбы не спешен.
Смотри ж, чтоб жизнь твоя напрасно не прошлаНеосторожно, по пренебреженью.
Порви ж любви и желаний узы — найдешь тогдаТы верный путь и блаженство тайн высоких.
И когда аль-Асад окончил эти стихи, он обнял своего брата аль-Амджада так, что они сделались как бы одним существом, а казначей обнажил меч и хотел ударить, но вдруг его конь умчался в пустыню (а он стоил тысячу динаров, и на нем было великолепное седло, стоящее больших денег). И казначей выронил из рук меч и побежал вслед за конем (а душа его пылала), и до тех пор бежал за ним, чтобы схватить его, пока конь не вошел в заросль, и казначей вошел в эту заросль вслед за ним. И конь прошел на середину заросли и ударил ногою об землю, и поднялась пыль, и взвилась, и взлетела вверх, а конь стал храпеть, сопеть и ржать и распаляться.
А в этой заросли был лев, очень страшный, безобразный видом, и у него глаза метали искры, а морда была мрачная, и вид его ужасал души. И казначей обернулся и увидел, что этот лев направляется к нему. И не знал казначей, куда бежать из его лап, и не было у него меча. И казначей воскликнул: «Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Эта беда случилась со мной лишь из-за аль-Амджада и аль-Асада, и эта поездка была злосчастной с самого начала!»
А аль-Амджада и аль-Асада палил зной, и они чувствовали сильную жажду, так что даже высунули языки. И они стали звать на помощь, но никто не помог им. И тогда они воскликнули: «О, если бы нас убили, мы избавились бы от этого! Но мы не знаем, куда умчался конь, и казначей побежал за ним и оставил нас связанными. Если бы он пришел и убил нас, это было бы легче, чем выносить такую муку!»
«О брат мой, — сказал аль-Асад, *— потерпи: скоро придет к нам облегченье от Аллаха, великого, славного, ведь конь умчался не иначе как по милости Аллаха, а мучит нас только жажда».
И он встряхнулся и задвигался направо и налево, и его узы развязались, и тогда он поднялся и развязал узы своего брата, а затем взял меч эмира и сказал своему брату: «Клянусь Аллахом, мы не уйдем отсюда, пока не выясним и не узнаем, что с ним случилось!» И они пошли по следам везиря, а следы привели их к заросли, и братья сказали один другому: «Поистине, конь и казначей не прошли дальше этой заросли». — «Постой здесь, — сказал аль-Асад своему брату, — а я пойду в заросль и посмотрю эмира». Но аль-Амджад воскликнул: «Я не дам тебе войти в нее одному, и мы войдем только оба! Если мы спасемся, то спасемся вместе, а если погибнем, то погибнем вместе».
И оба вошли и увидели, что лев уже бросился на казначея, и тот был под ним словно воробей, но только он молил Аллаха и показывал рукою на небо. И, когда аль-Амджад увидел это, он схватил меч и, бросившись на льва, ударил его мечом между глаз, и лев упал и растянулся на земле.
Эмир поднялся, дивясь этому делу, и увидел аль-Амджада и аль-Асада, сыновей своего господина, которые стояли перед ним. И он кинулся им в ноги и воскликнул: «Клянусь Аллахом, о господа мои, не годится, чтобы я допустил с вами крайность, убивши вас! Да не будет того, кто вас убьет! Я выкуплю вас своей душой!» — а затем он поднялся в тот же час и минуту и обнял их и спросил, каким образом они развязали на себе узы и явились. И братья рассказали ему, что они почувствовали жажду и узы развязались на одном из них, и тот развязал другого благодаря чистоте их намерений, а потом они пошли по следу и пришли к нему.
И казначей, услышав эти слова, поблагодарил братьев за их поступок и вышел с ними из заросли, и, оказавшись вне заросли, они сказали ему: «О дядюшка, сделай так, как тебе велел наш отец», но казначей воскликнул: «Не допустит Аллах, чтобы я приблизился к вам со злом! Знайте, что я хочу снять с вас одежду и одеть вас в свою одежду, а потом я наполню две бутылки кровью льва и пойду к царю и скажу ему: «Я убил их». А вы идите странствовать по городам: земли Аллаха просторны, и знайте, о господа мои, что разлука с вами мне тяжела».
И потом все заплакали, — и казначей и оба юноши, — и они сняли с себя одежды, и казначей одел их в свое платье. И он отправился к царю, захватив с собою их платье и завязал платье каждого в узел, и наполнил бутылки львиной кровью, и узлы он положил перед собою.
И казначей, простившись с братьями, поехал, направляясь в город и ехал до тех пор, пока не вошел к царю Он поцеловал перед ним землю, и царь увидал что лицо у него изменилось (а было это из-за того, что случилось у него со львом), и подумал, что это потому что он убил его сыновей. И царь обрадовался и спросил его: «Сделал ли ты то дело?» И казначеи ответил. «Да, о владыка наш!» — и протянул ему узлы, в которых были одежда и бутылки, наполненные кровью.
