Эммануэль Арсан - Эммануэль. Римские каникулы
– Не бойтесь, мадам, – говорит ее спаситель. – Все кончено… Не надо плакать.
Эммануэль цепляется за его шею.
– Не несите меня в помещение. Я не хочу, чтобы меня видели в таком виде.
– Конечно.
Орест идет на поляну, в конце которой выделяется белое пятно небольшого дома. Через окно, сквозь трещины в ставнях, в помещение проникает свет. Дверь открыта, и Орест толкает ее коленом. Огонь весело горит в кирпичном камине. Рядом с огнем стоит плетеное кресло, в которое Орест деликатно опускает молодую женщину. Потом он смущенно смотрит вокруг, ища, чем бы ее прикрыть.
– Я не смогу справиться один, – бормочет он.
Он идет к двери, выходит на порог и дважды свистит. Потом он с улыбкой обращается к Эммануэль:
– Гиза позаботится обо всем… А пока мы ее ждем, согрейтесь. О, чуть не забыл…
Достав из старинного буфета бутылку и стакан, он щедро наливает какую-то золотистую жидкость.
– Это поможет вам прийти в себя. Мы сами делаем этот напиток из разных трав. Это рецепт монахов!
Беря стакан, Эммануэль замечает, что пальцы молодого человека испачканы кровью. Она ставит стакан на очаг, привлекает к себе Ореста и целует его – сначала нежно в губы, а потом, когда они приоткрываются, она находит его язык с маслянистым привкусом. Ей кажется, что она пьет из фонтана. Ее язык проходит по всему рту Ореста, и поцелуй становится более глубоким. Этим поцелуем Эммануэль выражает благодарность своему спасителю. С этим поцелуем к ней возвращается сила и жизнерадостность. Она снова счастлива.
– Могу ли я быть вам чем-нибудь полезна, или мне стоит вернуться попозже?
Смущенный Орест быстро поднимает кудрявую голову.
– О, Гиза… Мадам стала жертвой нехорошего происшествия…
– Вместе с тобой, естественно!
Эммануэль, сияя, тянет руки к молодой крестьянке, которая, уперев кулаки в бока, выглядит немного раздраженной.
– О, Гиза, поцелуй меня! – кричит Эммануэль с такой искренностью, что молодая женщина делает шаг вперед и заменяет мужа в объятиях своей гостьи.
– О, Гиза… Я прошу тебя… Орест… Как же хорошо оказаться в безопасности рядом с вами… Жить… Пожалуйста, любите меня…
И она запечатлевает поцелуй на губах молодой женщины, которая немедленно отвечает ей тем же.
– Но вы должны сначала немного привести себя в порядок, bellissima[15], – говорит мужчина. – Вы похожи… простите меня… вы как будто выбрались из свинарника!
– Это почти то, что и случилось со мной, – шепчет Эммануэль, содрогаясь.
– Иди, – обращается Гиза к мужу, – наполни ванну, а я пока поменяю простыни.
Они намыливают Эммануэль: теперь она покрыта обильной пеной. Эммануэль вспоминает красавицу Диану де Пуатье, любовницу двух королей Франции – отца и сына, – которая сохраняла свежесть своего тела при помощи ледяных ванн… И вот теперь она сама – героиня средневековой гравюры. От холодной воды ее кожа покраснела, но двое крестьян трут ее, массируют так сильно, что ей кажется, что она варится в кипящей водяной бане. Между тем огонь в камине потрескивает, а Гиза подвесила над огнем бутылку вина, бросив в нее измельченную гвоздику и семена укропа. Эммануэль непроизвольно вспоминает о своем прошлом, о джакузи, эффективном, но лишенном всей этой поэзии, этого обаяния, устройстве.
– Хватит, – кричит она, смеясь, ибо ее кожу уже жжет.
Орест помогает ей подняться из ванны, а Гиза заворачивает ее в грубую небеленую ткань. Эммануэль направляется к огню, где хозяйка высушивает ей волосы с помощью большого куска ваты.
– Пейте, – приказывает Орест, вручая ей полный черпак дымящегося вина.
– Да, но если вы выпьете вместе со мной.
Вино имеет изысканный вкус. Эммануэль чувствует, как в ее венах пробегает огонь.
– Как же я вас люблю! – говорит она, с нежностью глядя на молодую пару.
Орест опустошает свой ковш, наполняет его снова и передает жене, которая, в свою очередь, опустошает его, не сводя глаз с Эммануэль.
– Пойдемте, – говорит она и берет ее за руку.
Ее муж задувает лампу.
Кровать очень большая, с множеством деталей из кованого железа, и над ней возвышается статуэтка Богородицы, у которой мерцает пламя свечи. Эммануэль обнажается и ложится. Орест помогает жене снять ее юбки, корсаж и белую блузку. Гиза первой приближается к Эммануэль.
– Я никогда этого не делала. Научите меня, мадам.
Эммануэль улыбается. Она деликатно сжимает ее в объятиях, растягивается на ее сильном теле, целует в щеки, потом в веки, едва касаясь губ, спускается к шее, потом к груди, которую она сжимает в ладонях, а потом начинает сосать. Другой рукой Эммануэль пробегает по телу молодой крестьянки, спускается к бедрам, к животу, избегая преждевременного контакта с влагалищем, она лишь слегка касается шелковистой шубки. Несколько раз она проходит по внутренней поверхности бедер, усиливая ласки, а затем снова возвращается к лицу, покрывая его легкими поцелуями.
Эммануэль настаивает, чтобы девушка первой протянула к ней губы для более глубокого поцелуя. И когда язык Эммануэль проходит между устами Гизы, ее рука захватывает грудь: она сжимает сосок между пальцами. В то же самое время другая ее рука блуждает в районе влагалища, два пальца проникают внутрь, а большой палец теребит клитор, выгоняя его из убежища и отодвигая плоть до самых запутанных прядей волос. Ноги двух женщин обхватывают друг друга, и Эммануэль имитирует поведение мужского члена, продолжая покусывать чувственные губы своей спутницы. А та отклоняется и предлагает себя.
А потом она чувствует, как бедра мужчины прикасаются к ее бедрам, как его руки обхватывают ее за талию, одновременно захватывая и другую женщину. Кончик его пениса, твердый, как золотой фаллос, который оживлял ее одинокие ночи в Бангкоке, проникает в нее до самой глубины. Его яички аккуратно свисают между ее ягодицами. Гиза хватает их руками, и женщины начинают тереться своими половыми органами. Эммануэль чувствует, что ее ласкают от затылка до таза, сначала робко, а затем все уверенней и уверенней: это женщина заканчивает тем, что вводит свой палец в ее самое секретное отверстие.
В свою очередь, Эммануэль скользит рукой по спине Гизы и, найдя узкий проход между ее ягодицами, надавливает на анус пальцами. Она чувствует его эластичность. Закрыв глаза, она вспоминает огромный член князя, которым Гиза завладела с таким мастерством. В настоящее время они словно приклеены друг к другу, и их клиторы соприкасаются и трутся друг о друга. Эммануэль чувствует, как мощный фаллос Ореста выходит из нее и проникает во влагалище его подруги. Удары, которым подвергается Гиза, утешают молодую женщину: ведь она на время лишилась грозного члена Ореста. Кроме того, член тут же возвращается в нее. Две вульвы анимированы одинаковым мужским ритмом, разогреты одним и тем же огненным дыханием, и язык иногда заменяет пенис, производя долгие изысканные ласки.
