Нора Флайт - Брачный договор с плохим мальчиком

- Ага, настоящий транжира.

Неся наше мороженое, я обогнул эскалатор, и мы зашли в дальний угол торгового центра, скрытый за рождественскими украшениями, свисающими на золотых цепочках с мерцающими красными и серебряными медалями.

Садясь на скамью, я облизал свое мороженое. На языке словно взорвалась кислотная бомба.

- Черт, как же хорошо…

- Очень вкусно, - вздохнула Никс. - Я люблю десерты. Моя мать их ненавидит, и от этого я люблю их еще больше, - ее улыбка была заразна. - Эй, у меня есть к тебе вопрос.

- Давай, - я грыз край вафельного рожка.

- В эти выходные у твоего отца будет проходить рождественская вечеринка, да?

Я напряженно выпрямился, становясь еще выше.

- Постой, тебя пригласили на этот кошмар?

- Разумеется. Будет настолько ужасно?

Никогда не посещал мероприятия отца. Но если Никс собирается прийти…

- Как посмотреть. Зависит от того, наденешь ли ты что-нибудь тематическое, например вечернее платье, сделанное из омелы?

Её смех, будто чашка эспрессо, выстрелил в мою нервную систему.

- Если это то, что спасет вечеринку, я подумаю. А ты… ну, знаешь, собираешься прийти?

Наклонив голову, она пристально смотрела на мое мороженое.

- Я бы мог заскочить, - подмигивая, я повернул рожок в руке. - Ты об этом хотела меня спросить? Приду ли я? Детка, тебе не нужны такие тонкие намеки, чтобы узнать, не составлю ли я тебе пару на вечер.

Закусывая нижнюю губу, она поерзала на скамье.

- На самом деле, я собиралась спросить, может ли прийти мой брат.

Капля растаявшего мороженого сорвалась с рожка, падая на мое колено.

- У тебя есть брат?

- Сводный, но да. Грэм работает в «Холлоуэй Инк.», ты еще не встречался с ним?

Я быстро пожал плечами.

- Хм… Старше или младше тебя?

- Какое это имеет значение?

Я вытянулся, опустил свой палец в ее мороженое, а затем облизал его.

- Я просто хочу знать, что меня ждет. Это тихий младший братик, или старший задира, который попытается отпинать меня за то, что я переспал с его сестренкой.

Она ударила меня по плечу.

- Это его не касается. И не смей ему о нас рассказывать. В любом случае, Грэм и мухи не обидит.

Усмехаясь, я вытер руку салфеткой.

- Хочешь сказать, он никогда не отгонял от тебя парней, когда вы были моложе?

- Нет, - она колебалась, поворачивая ложечку с мороженым в своих пальцах. – У него не было возможности. Мы познакомились, когда мне было восемнадцать.

- Что?

Глядя в свой стаканчик, Никс медленно размешивала ванильную жижу. Ее голос стал совсем тихим.

- Это стало настоящим шоком, когда все всплыло. Мой отец оказался не самым примерным семьянином. Мама чуть с ума не сошла.

Отвращение глубоко кольнуло мое сердце. Отец, который предал свою семью? Да уж. Знакомая история.

Никс сжималась на скамье, подтянув колени к своей груди. Было, похоже, что она пыталась исчезнуть. Потянувшись, я опустил ладонь на ее колено, от чего девушка вздрогнула.

- Все в порядке, - сказал я.

Ее лицо разгладилось, как будто я успокоил ее.

- Не знаю, зачем рассказываю это тебе.

- Я не заставляю…

- Я знаю. Я просто... Хорошо, когда можешь с кем-то поделиться, наконец, - она печально улыбнулась. - Моя мать ненавидит Грэма. С самого начала желает, чтобы он прекратил свое существование.

- Почему он тогда работает в вашей компании?

- Это папино решение. Думаю, ему стыдно, что он столько лет скрывал Грэма, игнорируя его. Правда, это не мешает ему постоянно третировать Грэма, так как он - постоянное напоминание о его измене. Будто это мой брат облажался, а не отец.

- Это ужасно, - сказал я мягко.

Она наблюдала за мной, как будто пытаясь верить моему сочувствию.

- Теперь мы все делаем вид, что мы одна большая счастливая семья. Мама презирает отца за измену, но отказывается подавать на развод, чтобы весь мир видел – каково это. Папа не уходит от нее, потому что слаб. Грэм просто пытается стать невидимкой.

- А ты?

Никс снова нахмурилась.

- Я? Просто делаю то, что от меня хотят. Всегда. Решаю все проблемы, которые они на меня вешают. Даже сейчас. Это у меня хорошо получается.

Я сразу вспомнил, как она говорила во сне. Тогда она бормотала как раз что-то подобное.

Жизнь, в которой приходится делать только то, что от тебя требуют. Эта та жизнь, от которой я всегда бежал. А Никс осталась.

Мы оба сломанные.

И какой путь лучше? Постоянно бежать, или становиться мучеником?

Поднявшись, она направилась в урне.

- Все растаяло. Я сейчас вернусь.

 Даже сзади было заметно, как сильно напряжены ее плечи.

Как она справлялась со всем этим? У нас намного больше общего, чем я мог представить.

- Абрам, - сказал я, когда она села около меня снова.

- Что?

- Мое имя. Мой отец все еще зовет меня так, даже когда я постоянно повторяю ему, что ненавижу это. Он просто такой человек. Он хотел, чтобы я стал великим, сильным руководителем его компании. Но это не для меня. И никогда не было, - моя улыбка была холодной, как труп. – И он никогда не пытался скрывать свое разочарование.

Никс наморщила лоб, и я задавался вопросом, какие мысли крутились сейчас в ее прелестной головке.

- Это… поэтому ты… так себя ведешь?

Я не хотел, чтобы она видела меня таким. Я не какая-то жертва, чтобы подвергаться психоанализу. Улыбаясь так широко, как только мог, я вытянул ноги вперед, придавая себе беззаботный вид.

- Кто знает! Просто хотел поделиться с тобой историей своего имени. Пойдем, давай выберемся отсюда.

История. Ха. Называя себя Абелем, я лишь старался лишний раз достучаться до отца, требуя от него хоть раз выслушать меня. Ничего из того, что я делал за всю свою жизнь, никогда не было для него достаточно хорошо.

Но Никс ошибалась.

Последней каплей, приведшей меня к распущенному образу жизни, стало совсем другое.

Тот день в больнице навсегда отложился в моей памяти. Я не хотел вспоминать это снова. И единственный способ сбежать от осознания, насколько мир жесток - это постоянно хоронить себя в пульсирующей плоти и легко забывающихся лицах. Я не хотел ясности. Я хотел пить и трахаться.

Никаких забот.

Мой талант – срать на всё и всех.

Кроме Никс. С ней все было неправильно.

Она доказывала, что я – ущербный.

Когда мы вышли из торгового центра вместе, я чувствовал, что она смотрела на меня. А я не мог опустить взгляда и посмотреть на нее.

Потому что боялся, что увижу жалость в ее глазах.

 - Глава Восьмая –

- Извините меня, мисс Холлоуэй…