Шахразада - Тайна визиря Шимаса
– Ну что ж, это свидетельствует лишь о его предусмотрительности…
– Не торопись с выводами, слушай, что было дальше. Родителей моих это объяснение устроило. И тогда Сулейман сказал, что хочет купить мне домик… Чтобы навещать меня там, ну… чтобы понять, действительно ли я стану хорошей женой и матерью.
Халида внимательно посмотрела на приятельницу, но ничего не сказала. В конце концов, у каждого свои понятия о том, как следует строить жизнь. И чему подчиняться.
– Домик он мне купил, тут, неподалеку. Уютный, красивый. И слуг нанял… И стала я жить там, готовясь к тому дню, когда истекут положенные месяцы и он освободится от семейных уз. Время шло, он приходил ко мне…
– Да-да, я поняла, что он стал твоим мужем, не дождавшись церемонии… А дальше?
– А дальше прошли положенные месяцы… Но он не торопился покинуть свою бывшую жену и переехать ко мне. Более того, он весьма резко ответил мне, когда я посмела задать вопрос о том, когда же наш союз освятит имам.
– Ого!
– О да! Он сказал, что раз уж я живу на его деньги, то обязана молча ждать и радоваться каждому дню. Более того, что я должна благословлять тот день, когда он решил посвататься именно ко мне. Увы, я промолчала…
– Почему, дурочка?
– Он… Он щедрый… И если… Если наше свидание удалось, то утром он оставляет много денег. И тогда я могу поддержать родителей… Могу побаловать и их и себя…
– Аллах всесильный, Заира! Ну ты же взрослая девочка! Называй вещи своими именами! Он купил тебя, сделав из тебя, прости, женщину продажную, любовницу…
– Это так, – кивнула Заира. – Любовницу…
– Но почему же ты не пошла к кади, не объявила о таком нарушении всех законов?
– Потому, что он… он щедрый…
Халида смотрела на подругу молча. О да, она прекрасно понимала, почему та терпит своего… содержателя. Но что Заира хочет от нее?
– Я даже привыкла к такой жизни… Потому что Сулейман действительно более чем щедр. Он хочет лишь одного – страсти. И платит за это не скупясь.
– Но что же заставило тебя искать встречи со мной?
– А недавно я встретила в рядах зеленщиков младшую дочь Никифора-грека, Саиду… Мы разговорились…
– Погоди… Никифора? Писца?
– О да… Только теперь у него книжная лавка почти у городских ворот. Саида говорит, что торговля идет бойко и что батюшка удивительно преобразился.
– Это замечательно. Я рада за него. А как дела у Саиды? Она замужем? Растит, должно быть, деток?
– О нет, – Заира покачала головой. – Она… Она такая же содержанка, как я…
– Аллах всесильный, да что же это за жизнь! Что же это за мужчины…
– Более того, ее содержит… Ее содержит мой Сулейман!
Халида не поверила собственным ушам.
– Твой Сулейман?!
– Да! Ты не ослышалась… Ее содержит мой Сулейман, звездочет, гордость страны, ее мудрость и честь…
– И ей он, должно быть, наплел то же самое… Что поселит ее, что проверит, сможет ли она быть хорошей матерью…
– Да, именно так… Она мне рассказывала, а я не могла поверить собственным ушам – ибо все повторялось слово в слово…
– Ох, бедная моя Заира…
– Я не знаю, что мне делать со всем этим и к кому идти… Должно быть, кади меня высмеет. Или выгонит. Или обвинит в клевете на уважаемого человека. И что мне тогда делать? Как оправдаться?
– Успокойся, добрая моя Заира. Я же тебя ни в чем не обвиняю.
– Но самое ужасное, что Сулейман, оказывается, ни к какому кади не ходил, ни о каком разводе не объявлял. Что он по-прежнему женатый человек. И вовсе не собирается ничего в своей жизни менять. Это мне сказала Саида…
Халида могла лишь покачать головой. Ей было невероятно жаль свою подругу, но она не знала, как ей помочь.
«Должно быть, следует рассказать все Шимасу. Пусть он откроет глаза кади на мерзости, что творятся в самом диване…»
И лишь теперь Халида вспомнила весь вчерашний вечер. Вспомнила она и рассказ мужа о заговорщиках, вспомнила и их имена.
«Аллах всесильный… Мне следует непременно, обязательно все рассказать мужу! Раз уж для борьбы с подлостью годятся самые подлые методы…»
– Скажи мне, добрая моя Заира, ты бы хотела избавиться от покровительства этого недостойного?
– Я мечтаю об этом, подружка! В самых сладких снах мне снится, что я сталкиваю Сулеймана в пропасть… Или своими руками вонзаю в спину кинжал… Или подаю чашу, полную яда. И тогда я просыпаюсь счастливой. Но, проснувшись, вновь плачу, ибо это всего лишь сон.
«Быть может, сейчас ты все-таки смогла столкнуть этого подлого Сулеймана в пропасть, подружка…»
– Не плачь, красавица. Соберись и возвращайся в дом своего отца… Да постарайся ничего не забыть из сбережений и щедрых подарков своего… прости, недостойного Сулеймана.
– А если он найдет меня?
– Мне почему-то кажется, красавица, что в ближайшее время ему будет немного не до этого…
– О, какое это было бы счастье!..
Халида расцеловалась с приятельницей, закрыла за ней все двери и глубоко задумалась. О нет, она не сомневалась в том, рассказывать ли обо всем этом мужу. Она размышляла о том, сколько же на самом деле… невест у тучного звездочета Сулеймана. И еще о том, как найти их всех.
«Ну не Шимасу же искать любовниц неумного и подлого заговорщика!»
Макама тринадцатая (воистину, не так страшен Иблис Проклятый, как слухи о его могуществе!)
– Прости мне мою дерзость, о великий визирь, но…
Шимас оглянулся. За ним семенил, полусогнувшись, попечитель заведений призрения, достойный Ахматулла. Посреди широкого коридора его фигура, и без того субтильная, казалась вовсе уж детской. А лицо с подобострастной улыбкой более всего напомнило визирю шакалий оскал.
«Какой все-таки неприятный господин этот попечитель… И почему первый советник решил, что он украсит собой заговор?.. Денег, должно быть, скопил немало… Или знает о советнике что-то столь… недостойное, что его проще купить. А чего же он хочет от нового визиря?»
– Слушаю тебя, уважаемый.
– Прости еще раз мою дерзость… Следовало бы дать документам официальный ход. Но дело воистину срочное…
– Ты же знаешь, уважаемый, что я не радею о буквальном соблюдении регламентов. А уж если дело настолько срочное… Говори же!
– Воистину мудр был халиф Салех, пригласивший столь молодого и столь разумного человека возглавить собрание мудрецов, честь и гордость страны…
– Я горжусь честью, оказанной мне нашим халифом, о мудрейший…
Но попечитель все колебался. Сейчас, стоя рядом с этим огромным и (о Аллах, как это заметно!) неотесанным болваном, он вдруг струсил. О да, о подобных проектах легко говорить в кругу единоверцев, людей похожих вкусов и столь же осененных мудростью, как ты сам… Но как начать разговор с этим болваном?
