По-другому (СИ) - Резник Юлия
– Да, я в курсе. Меня муж предупредил, что его сегодня, похоже, ждать не стоит.
Резко оборачиваюсь. Вера стоит, нервно комкая в руках край футболки. И в глазах ее – отражение моих собственных чувств как будто. Неспроста она Рожкова упомянула. Ой, неспроста. Тянет ее ко мне, а она сопротивляется. А она раз за разом напоминает себе, что замужем. Что нельзя ей поддаваться наваждению, никак нельзя.
Или же я вообще ни хрена не понимаю!
Сглотнув, разливаю дрогнувшей рукой вино по бокалам. За спиной звенит посуда – Вера, спохватившись, раскладывает, как и обещала, еду по тарелкам.
– Что касается меню, то я всеядный. Мне нравится все, что ты готовишь. Максу тоже.
– Наверное, надо его позвать? – старается держать лицо, но я вижу ее волнение.
– Он не обедал?
– Обедал.
– Ну и какой смысл тогда его дергать? – протягиваю Вере бокал. Она, замешкавшись на секунду, его забирает. Наши пальцы соприкасаются. Ее немного дрожат… – Себе чего не положила?
– С-сейчас. Это мясо по-французски. Мой папа очень любил это блюдо. Мама готовила его на все праздники. Очень вкусно, но, думаю, от настоящей французской кухни тут ничего нет.
– Сочувствую. Жаль, что они погибли.
– Откуда вы знаете? – зависает, не донеся вилку до рта. Блин, ну как я так прокололся, а? Приходится импровизировать по ходу:
– Я выборочно поднимал некоторые дела, чтобы понимать, как здесь велась работа до моего назначения. Их случайно попалось мне среди прочих.
– Надо же. Я даже не знала, что было какое-то дело.
– По факту смертельного ДТП оно заводится обязательно.
– М-м-м. Там же просто тормоза отказали, я думала… Простите, не хочу вспоминать. Мои родители были чудесными людьми. Мне их очень не хватает.
– Я так понимаю, они погибли совсем молодыми? Даже на пенсию не успели выйти? – отпиваю из своего бокала, а сам внимательно за ней слежу. Лицо Веры становится задумчиво-светлым:
– О, да. Мама с папой всю жизнь проработали в лесничестве. В детстве я частенько болталась с ними по самым дальним заставам. Было прикольно. Иногда мне не верится, что их нет. Такой пустяк… тормоза! И ведь папа с Костиком накануне как раз что-то там подкручивали.
Папа с Костиком? Интересно. Опер во мне становится в стойку. Хотя я, конечно, допускаю, что могу перегибать. Искать подвох там, где его нет, лишь бы только прижать к ногтю этого гада. В надежде обелить нас с Верой. Все же мне тоже нелегко от мысли, что я в чужую семью полез.
– Странно, что муж ничего тебе не сказал.
– По поводу чего?
– По поводу дела. Он-то наверняка был в курсе.
– А… Ну… – Вера рассеянно теребит узелок на льняной скатерти. – Скорее всего, Костик не хотел меня лишний раз беспокоить. Я тогда и так была как оголенный нерв. Даже молоко пропало.
Молоко? Мои брови взлетают вверх до того, как я успеваю сообразить, о чем она. Вера вспыхивает, утыкается взглядом в тарелку. Эм… Ясно. Молоко. Перед глазами невольно вырисовывается контур ее молочной груди, и я трясу головой, мысленным пинком по яйцам заставляя себя вернуться с небес на землю.
О том, что Рожков ремонтировал машину вместе с тестем, в деле не было ни полслова. И это может вообще ничего не значить, но с таким же успехом может менять все расклады полностью. Хороший лесник не мог не заметить масштабов незаконной вырубки леса. Но так же он не мог не понимать, что в одиночку не справится с этой проблемой.
Пытаюсь представить, как бы я действовал на месте Вериного отца. Пошел бы за консультацией к зятю-менту? Если он ему доверял, то это было бы довольно логично.
Живущая во мне ищейка ведет носом в надежде уловить след.
Мог ли Костик быть причастен к гибели тестя и тещи? На первый взгляд, кишка у него тонка, но я могу и ошибаться. В состоянии стресса люди по-разному себя проявляют.
В голове раскручивается сразу несколько версий. Их спустя столько лет не проверить, однако сам факт…
– Хотите страшную тайну? – озорно сверкает глазами Вера, стряхивая ресницами с глаз поволоку грусти.
– А хочу! – подхватив ее хорошее настроение, откидываюсь на стуле.
– Мое имя… Я же ВерОника, вы в курсе?
– Угу.
– Так вот, угадайте, в честь кого меня назвали?
– Боюсь, это мне не по силам.
– В честь мексиканской актрисы Вероники Кастро. – На моем лице не отображается ровным счетом никаких эмоций. Я понятия не имею, кто это. Вера возмущенно закатывает глаза: – Вы серьезно? Не смотрели «Богатые тоже плачут»? Нет?! Еще скажите, что «Дикая Роза» прошла мимо вас!
– Не хочу тебя разочаровывать, но это действительно так.
– Да ладно!
На лице Веры отображается такое искреннее недоверие, что я не могу не улыбнуться.
– Так в чем все-таки дело? Ты похожа на эту мексиканку?
– Да нет, конечно! Просто родителям нравился этот сериал. О, я сейчас вам ее покажу, а вы сами скажете…
Вера вскакивает. Оглядевшись, подходит к консоли, где лежит ее телефон, и куда я бросил папку с техническим планом злосчастного ресторана. Впрочем, вспоминаю я об этом, когда Вера случайно роняет ее на пол.
– Извините! – приседает, чтобы собрать листочки. И поначалу кажется, что ей вообще нет дела до этих бумажек. А потом Верин взгляд задерживается на одной из страниц.
– Интересно? – сощуриваюсь.
– А? Да нет. Просто адрес знакомый. У меня недавно там были дела.
– М-м-м. И какие же?
Только, сука, не говори, что ты и здесь подрабатываешь! Потому что таких совпадений, блин, не бывает. Только не говори…
– Муж попросил кое-что передать приятелю. Он ногу подвернул при задержании, вы, наверное, в курсе, ну и…
– Что?
– Попросил меня кое-что передать. А вы почему на меня так смотрите?
Да твою ж мать! Затылок стягивает. Мотор сбоит.
– Что передать, Вера? Ты знаешь? Что он просил тебя передать?!
– Почему вы на меня кричите?!
А? Я кричу? Я кричу, да! Ору так, что у самого уши закладывает. От страха за эту дурочку в груди болит. И к чертям срывает стоп-краны. Я выскакиваю из-за стола. За руку сдергиваю ее со стула:
– Что это было, Вера?! Где были твои мозги?
Нет, я пытаюсь. Пытаюсь поймать свое бешенство. Но по какой-то совершенно мне непонятной причине не могу. Смотрю на ее дрожащие от обиды губы и сатанею.
– П-просто корм для собак. Н-ничего такого.
– Это твой мудак сказал, да? Что корм?
– П-почему вы позволяете себе говорить о моем муже в таком тоне?
– Может, потому, что, в отличие от тебя, я в курсе, что он за дерьмо?!
– Ах, как же я забыла! Это же вы… вы хотите спустить на него всех собак! И не стыдно вам?! У него старики-родители, дочь, я... Что он там сделал такого страшного?! А я вам скажу – такие, как он, ничего не делают! Нет у них на то никаких полномочий. Зато начальнички вроде вас…
– Ну, что, Вер? Договаривай.
– Хапуги! Набивают карманы, а потом крайними наивных дурачков вроде моего мужа делают! Думаете, я не понимаю, откуда у вас дом этот, тачка? Скажете, своим горбом заработали?! Вы чистенький, да? А Костик мой плохой? В расход его?!
Стою как дурак. И даже что ответить на этот наезд – не знаю. Под дом у меня сельская ипотека, допустим, оформлена. А в остальном мне на жизнь вполне зарплаты хватает. Она немаленькая. И потому я вообще не могу понять, откуда ноги растут у ее предъявы. Точнее – могу! Коррупция здесь, как и много где еще – запредельная. Но с чего вдруг она именно мне этим тычет в морду? Я здесь без году неделю. Даже если был бы коррумпирован по самую маковку, в этой должности не успел бы набить карманов. Нет, мне понятно, с чего – Костик ее настращал, тут к бабке ходить не надо. Но если так, то выходит, она все же неспроста в поле моего зрения появилась. А я, дурак, потек. Матрас по ночам в пол втрахиваю, потому что мне эта сука снится!
– Так, значит, твой муж уверен, что я под него копаю.
В глазах Веры мелькает испуг. Взгляд бегает. Поняла дурочка, что на эмоциях сболтнула лишнего, но назад ведь не отмотать.
