По-другому (СИ) - Резник Юлия
– Мама, мы хотим есть!
Выныриваю из своих мыслей. Глазами хлопаю на застывших в дверях детей. Я и не заметила, как они вернулись с улицы.
– Обед готов. Мойте руки.
Юлька с Максом переглядываются, решая, кто пойдет первым. Румяные с мороза, взмыленные и счастливые. Ладно, Юлька, но ведь и Максим! Кажется, парню пошла на пользу прогулка. Или компания, уж не знаю.
В итоге выходят вместе.
Оставшись одна, я окидываю взглядом кухонную зону. Мне осталось не так много доделать: загрузить посудомойку и немного прибраться на барной стойке. А в остальном – дом сверкает чистотой, на плите первое и второе. У меня нет больше поводов находиться здесь, работа сделана, но почему-то осознание этого не приносит никакой радости. Равно как и мысль о возвращении домой.
Это что еще такое?!
Растерянно касаюсь горящих щек. Не понимаю, что со мной происходит. А то, на что это похоже, настолько не про меня, что даже глупо как-то всерьез анализировать. Костя был моим первым мужчиной. И я верю, что он же будет последним. Все остальное – так, проверка на вшивость. Или специфическая реакция психики на измену. В конце концов, мое самолюбие было серьезно задето. А уверенность в собственной привлекательности уничтожена едва ли не полностью. Вот откуда у происходящего растут ноги. Моей заболевшей душе понадобилось лекарство. И им стал первый встречный.
О чем говорить, если Меринов даже не в моем вкусе!
Громкий топот извещает о том, что дети вернулись.
– Так, ну что? Я почти закончила, Макс. Покормлю вас, и поедем, да, Юль?
Юлька без энтузиазма кивает. Я наполняю тарелки наваристой солянкой. Мы с Мериновым не обсуждали его предпочтения в еде, так что сегодня я экспериментировала, но на будущее будет лучше утвердить с ним меню. А нам с Юлькой – брать перекус посерьезней. Нас тут кормить не обязаны.
Пока дети обедают, навожу в кухне идеальный порядок. А сама вслушиваюсь – не гудит ли мотор. От мысли, что я не увижу Меринова перед отъездом, болезненно тянет под ребрами.
Ну, вот какого хрена, а, Вер? Да ладно, просто хочется убедиться, что ему понравилась моя стряпня. Это любой женщине приятно.
С другой стороны, может, и лучше, что он задерживается. Как бы я ему в глаза смотрела после той эпической сцены в спальне?
Вытаскиваю поближе к двери свои сумки. Мелькала мысль их оставить, но если в выходной подвернется подработка, я на нее соглашусь, потому что и очень нужны деньги. Так что разумнее, как и раньше, таскаться с ними туда-сюда. Тяжеловато, да. Но я уже привыкла.
Так и уезжаем, не дождавшись хозяина. Костика дома нет. Звоню – он не берет трубку. Градус настроения стремится к нулю, но от полного краха вечер спасает звонок Коршуновой.
– Поднимайся к Тане.
– Зачем? – удивляюсь я.
– Новый год будем праздновать, Вер, не тупи!
Ковырнув порез на новой клеенке, прикидываю, смогу ли позволить себе небольшой загул.
– Ладно. А что взять?
– Хорошее настроение, – смеется Ирка. – Остальное мы организовали.
Звонок обрывается до того, как я успеваю пробурчать – может, подскажешь, где его взять? Хмыкнув, иду в детскую.
– Ю-юль.
– Что, мамочка?
– Пойдем к тете Тане?
– Прямо сейчас?! Да! Да! Конечно, – вопит ребенок.
– Ну, тогда собирайся. Одних нас только и ждут.
Рука дергается написать Костику, где мы. Но в последний момент я решаю этого не делать – не похоже, что его это волнует. Так на кой лишние телодвижения?
А у Волковых накрыт стол. Девчонки заказали суши. Сама я никуда за пределы нашего края не ездила, но от бывалых туристов, наведывающихся и к нам, не раз слышала, что здесь их готовят вполне пристойно. Может, потому что у нас полно свежей рыбы.
– Суши со сладким шампанским? – кривит губы Ирка. – Да вы извращенки, девушки.
Не совсем понимая, что не так, опускаю взгляд на искрящиеся в бокале пузырьки.
– А че тебе надо? Саке? Я как-то пробовала – гадость гадостью.
– Ну, ты бы хоть сухарик какой-то купила, а?
– Ой, да брось выделываться. Эту кислятину совершенно невозможно пить! И ты тоже так думаешь, не спорь, мы все про тебя знаем.
– В приличном обществе… – начинает спор Коршунова, но Танька не дает той и рта открыть:
– Ну, так где то приличное общество, а где мы! Давайте по-простому. С праздником, девочки.
Выпиваю половину бокала залпом, смывая горечь во рту. Дети, самостоятельно себя развлекая, носятся в гостиной. Танина мать уехала к сестре в соседний город. Мы в кои веки предоставлены сами себе, разговариваем разговоры. У подруг в жизнях полный штиль, и, наверное, неудивительно, что темы для обсуждения подкидываю в основном я.
– Я думаю, все неспроста, – хмурит брови Ирка, когда я заканчиваю рассказ о своей новой работе.
– Что именно?
– Неспроста Костик тебя только к Меринову отпустил.
– Ну, знаешь, – смеюсь я. – Это не великая тайна.
– Надеется через тебя перед новым начальством выслужиться? – сощуривается Коршунова. – Или, скажешь, я неправа?
Мы с Таней переглядываемся. Той по причине нашего близкого соседства известно гораздо больше, чем Ирке. Но ведь Коршуновой этого не объяснить, может и обидеться на то, что у нас от нее секреты.
– Там, Иришка, покруче история. – Таня приподнимает брови. Дескать, сама расскажешь? Ну, я и рассказываю, а что делать? Сказала «а», говори «б». Зачем только я вообще затронула эту тему? Уж не для того ли, чтобы хоть как-то оправдать свой интерес к Ефрему?
– Левандовская, ты прости… Но ты совсем дура?!
Нет, я привыкла, что Ирка резковатая. Рубит правду-матку, как есть, и плевать ей, если та может кого-то задеть. Но это даже для нее слишком. Насупившись, уточняю:
– Почему?
– Потому что это наверняка какое-то преступление!
– Что именно?
– Шпионить за шефом!
– Да почему сразу шпионить?
– А ты думаешь, на кой тебя Костик к нему подослал? Он за свою жопу боится, а подставляет твою! Как ты можешь очевидных вещей не видеть?
– Он ничего такого мне не предлагал, ты что?! – возмущаюсь я.
– А если бы предложил, м-м-м? – наседает Ирка. – Или, допустим, не предлагал, а ты сама случайно увидела на столе Меринова компромат на родного мужа?
– Ир, ты слишком далеко заходишь, демонизируя Костика. Ну, какой компромат, а?
– Ну да. Он же ангел!
– Девочки, не ссорьтесь.
– Ир, правда, я не понимаю, из-за чего ты вспенилась.
– Я за тебя переживаю! Этот гад подставляет тебя по полной, а ты…
– А я не дура. Пусть только заикнется о чем-то таком – пошлю его, вот и весь разговор! – обещаю я.
– Хочешь сказать, тебе будет все равно, если его посадят? Твоей дочери не нужен отец? А тебе самой как, нормально будет в статусе жены зэка? – давит Ирка на больное. – Уверена, что не дрогнешь?
– Уверена! – психую я, не выдерживая давления Коршуновой. – Но в любом случае, Ир, это только моя жизнь. И мое дело. Делясь с вами, я рассчитываю на поддержку, понимаешь? Ты же начинаешь учить меня жизни. По-твоему, я совсем недалекая, что ли?
Коршунова сглатывает. Опускает взгляд на зажатый между палочками рол и, пожав плечами, отправляет в рот.
– Я просто о тебе волнуюсь, – поясняет с забитым ртом. – Ты в курсе, как это бывает – в отношениях мы не видим дальше своего носа. Ты и в то, что Костик тебе изменял, не хотела верить, – напоминает, будто это можно забыть.
– Именно поэтому я не доверяю ему как прежде. И ты, – чокаюсь краем бокала о ее, – можешь за меня не переживать.
– Ладно. Прости. Возможно, я действительно перегибаю, – винится Коршунова.
– Даже наверняка, – поддерживает меня Таня. – Давайте уже сменим тему.
Я часто-часто качаю головой, поддерживая эту мысль, и поскольку именно я являюсь хедлайнером сегодняшнего вечера, сознаюсь:
– Кстати, я опять видела Меринова голышом.
– Да нет! – хлопает по столу Танька.
– Угу! Стыдно было – кошмар.
Рассказываю, как было. Девки смеются.
