Руины (ЛП) - Уэст Джиллиан Элиза

— Так что избавь меня от своих язвительных слов, — прошипела я сквозь зубы, ещё раз ударив его по груди. Голова закружилась от напряжения. Плечи опустились, колени подкосились, ударившись о холодный каменный пол с глухим стуком. Последние слова прозвучали почти шёпотом. — Всю боль, которую я могу вынести, мне уже причинили.

ГЛАВА 17

Ренвик

Долгую минуту я просто смотрел на богиню, свернувшуюся на земле в комок гнева и стыда. Эта поза была до боли знакома, и моя рука невольно дрогнула у бедра, словно ей было дано отдельное сознание.

Прошлой ночью она плакала, прижавшись ко мне, её тело сотрясали тихие рыдания. Я сам не понимал, почему взял её на руки. Возможно, это была её хрупкость, отчётливо проявившаяся, когда она тянулась к теням прошлого, ища тех, кого уже не было рядом. Или тот способ, которым она сжимала свою грудь, словно пытаясь вырвать собственное сердце.

Это был Истил, та поляна, на которую она наткнулась. Место, созданное для душ, которым нужно одиночество. Я никогда не знал, что произойдёт, если живая душа пересечёт границы этого места, но оно приняло её, как и любую другую душу. Когда я подошёл к ней, она уже кричала, хватаясь за воздух, её дыхание рвалось из груди, будто она захлёбывалась в собственных слезах.

— Папа, пожалуйста, — умоляла она. Её голос был разбитым, наполненным одиночеством и страхом.

Когда я поднял её, она, конечно же, начала сопротивляться, царапая мою тунику. Но через мгновение она прижалась ко мне так крепко, как будто её жизнь зависела от этого. Словно я был воздухом, который ей так отчаянно нужен. Я говорил ей успокаивающие слова, связь нашей кожи отзывалась в груди, забытые эмоции разрывали меня изнутри, заставляя держаться за неё так же крепко, как и она держалась за меня. За последние несколько дней я коснулся её больше раз, чем кого-либо за два с половиной столетия. Но стоило мне уложить ее сонную в постель, как тьма вновь окутала меня.

Рука вновь дрогнула, стремясь коснуться её спутанных волос с оттенком красного золота, но я сжал её в кулак.

— Некоторые демони, как тот, кого ты видела прошлой ночью, используют самые глубокие страхи и желания своей жертвы как приманку, — сказал я, стараясь вернуть себе уверенность. — Они питаются душами, поглощая их магию. Если бы оно справилось с тобой, оно бы перешло на других в Пиралисе.

Её взгляд был прочно устремлён в землю, и я задумался, слушает ли она меня.

— Оно пересекло защитные чары, потому что ты ответила на его зов, но ты не была достаточно сильна, чтобы уничтожить его. Пока что. Но я…

— Уходи, — перебила она.

Мои руки сжались в кулаки. Всё снова пошло не так. Я хотел показать ей, что, несмотря на её чувство бессилия и потери контроля, это может быть по-другому. Хотел сказать ей, что могу научить её, натренировать. Что со мной она станет неудержимой.

Со мной?

Мысль застала меня врасплох, неожиданная и нежеланная. Картина, где мы стоим бок о бок, наша сила защищает королевство, её тепло приносит свет в этот мир — в мой мир. Я покачал головой. Почему она могла бы захотеть этого?

Я ушёл, как она велела. Когда дверь за мной закрылась с тихим щелчком, я облокотился на неё спиной, потирая лоб и морщась, когда чёрная засохшая кровь осыпалась под моими пальцами.

— Рен, — позвал Димитрий, появляясь из-за угла коридора с шлемом под мышкой.

Я оттолкнулся от двери, мои ноги были словно каменные, когда я подошёл к нему на середине коридора. Он выглядел таким же усталым, как я себя чувствовал, с тёмными тенями под глазами и напряжением вокруг рта, которое говорило о том, что он всё утро сжимал челюсти.

— Гораций дал нам разрешение поговорить со вчерашней душой, — без предисловий сообщил Димитрий.

Я кивнул, расправляя плечи. Хорошо. Это то, что нужно. Если я смогу поговорить с душой, то, возможно, лучше пойму, какие силы скрывает в себе принцесса.

— Где она сейчас?

Димитрий изучающе посмотрел на меня, как генерал оценивает своего солдата. Его рука потянулась к моему лбу, чтобы стереть кровь. Я резко отстранился, отмахнув его руку. Неприятный укол тошноты прошёлся по коже, а внутри заворочалось ощущение стыда.

— Хватит.

Он склонил голову в извинении. Мы были друзьями больше тысячи лет, и раньше такие прикосновения были обыденным проявлением доверия. Но временами он забывался, теряя из виду то, что человек перед ним теперь почти чужой.

— Что случилось? Ты весь в крови демони.

Я пожал плечами и, не отвечая, двинулся по коридору к своим покоям.

— Это из-за Оралии, да? — легко догнав меня, он зашагал рядом. — На тебе её запах.

Я лишь мельком посмотрел на него, недоумевая, и поднял бровь.

— Что? — пожал он плечами. — Я могу чувствовать.

Я фыркнул и покачал головой.

— Демони выманил её вчера ночью, заманивая к туннелям.

— Великие Матери, — выдохнул он, тихо выругавшись. — Она в порядке?

Я кивнул, раздражённый тем, что он совсем не сердится на неё за то, что она подвергла всё королевство риску.

— Ты злишься, — заметил он. Его голос стал мягче, а шлем в его руках чуть приподнялся, словно от тяжести. — Но она не знала, Рен. Ты не можешь винить её за это.

Я не ответил. Конечно, она не знала. Прошлой ночью демони мог ее уничтожить, и всё, что я мог думать, когда увидел её там, было: только не она.

Я толкнул дверь своих покоев, сорвал тунику и бросил её в горящий камин. В комнате для приёмов потрескивал огонь, и из-за жара ткань тут же начала тлеть. Ослабив застёжки на поясе, я снял портупею. Меч и топор с глухим стуком упали на пол, когда я шагнул в спальню.

— Сидеро сказал, что её укусил демони, когда она была ещё ребёнком, — сказал Димитрий громче. — Это ты выпустил его тогда, Рен. Я помню.

Мои руки замерли на дверце гардероба. В голове вспыхнули образы той ночи. Её крики, запах крови.

Медленно открыв гардероб, я взял первую попавшуюся тунику и натянул её через голову, аккуратно вытянув волосы из воротника. Затем выбрал чистые брюки, скинув грязные вместе с ботинками.

— Думаешь, она обрела силу из-за укуса? Ее магия идёт оттуда?

Ополоснув лицо водой, я посмотрел на Димитрия. Он стоял на пороге моей спальни, его рука характерно покоилась на рукояти меча.

Сначала я был поражён тем, что она вообще выжила. Я пробирался в Эферу в другой форме, чтобы шпионить за Тифоном, и вдруг снова заметил её.

Но за всё время моего наблюдения за Золотым Королём я ни разу не слышал, чтобы она обладала какой-то силой, кроме той, что помогает растить жизнь. Даже тогда я не понимал её до конца. Тифон тщательно скрывал её секреты.

— Всё живое, к чему она прикасается, умирает, — напомнил Димитрий мои слова той ночи. Его голос был тяжёл, как камень. — Превращается в пепел прямо у неё на глазах.

От этих слов язык будто покрылся морозом.

Я быстро заправил тунику в брюки, натянул новые сапоги и взял плащ. Старый, порванный демони, наверняка лежал у входа в туннели, ожидая сожжения.

— Ты хоть представляешь, как ей было тяжело? — продолжил он, напирая.

Я застегнул портупею, закрепляя оружие на груди, и накинул плащ. Но Димитрий перекрыл проход, широко расставив ноги, словно собирался сдвигать горы. Его взгляд был твёрд, как у того, кто способен выжать воду из камня.

— Неужели ты не можешь проявить к ней хоть каплю сострадания? Хоть немного милосердия? Единственное утешение, что она знала, было в доброте её охраны и названного брата, который почти никогда не был рядом. Всю свою жизнь её считали испорченной и проклятой. Она — единственное, чего боится Тифон… кроме тебя.

Положив руку ему на плечо, я резко ткнул каблуком в его ногу чуть выше колена. Он потерял равновесие, наклонившись в сторону, и я воспользовался моментом, чтобы пройти. Но прежде, чем я добрался до двери, его голос прозвучал, словно гром в тишине: