Живи в удовольствие (ЛП) - Райз Тиффани
«J’ai envie de toi.»
«Я хочу тебя.»
«Fais-moi l’amour.»
«Займись со мной любовью.»
«Je veux passer la reste de ma vie avec toi. S’il te plâit?»
«Я хочу провести с тобой остаток своей жизни. Пожалуйста?»
На это у Реми был только один ответ – «Oui».
В пятницу утром Реми поцеловала Джульена на прощанье, три раза, и она с Мерриком сели на обратный самолет. Она покидала город огня и Джульена ради мировой столицы Лошадей и ее родителей. Она не считала этот обмен равноценным. Джульен и Салена подождут несколько дней и последуют за ними в Кентукки, чтобы избежать нежелательных подозрений.
Реми и Меррик едва говорили на обратном пути, но он держал ее за руку половину пути – самое нужное проявление поддержки и утешения.
– Это безумие, – прошептала она ему, когда самолет, наконец, полетел над американской землей.
– Знаю, – ответил он и одарил ее той широкой, игривой улыбкой, от которой женщины бежали к нему или от него без оглядки. – И поэтому это сработает.
– Не могу поверить, что я...
– Не нервничай, – сказал Меррик и сжал ее пальцы. – Просто скажи себе – это не правда. Это поможет. А теперь, глубокий вдох. Сосредоточься. Глаза на приз. Мы добудем его.
– Ободряющие слова не помогают, – заметила она.
– Как насчет траха пальцами?
Реми уставилась на него.
– Не говори, что я не пытался тебе помочь, – заявил он, опуская солнечные очки.
Реми сняла с него очки, и Меррик посмотрел на нее.
– Джульену диагностировали лейкемию через две недели после нашего знакомства, – сказала она. – Поэтому он исчез. Салена тебе рассказала?
– Врачебная тайна, – ответил Меррик и с сочувствием посмотрел на нее. – Я догадывался, когда она сказала, что онколог. Мне жаль, что ему пришлось пройти через это. Он хороший парень, достаточно хороший для тебя, а это кое о чем говорит.
– Ты знаешь, что я иногда тебя ненавижу, верно? – уточнила она, беря его за руку.
– Я бы разочаровался, если бы не ненавидела.
– И я люблю тебя очень-очень чуть-чуть.
– Мерзость, Босс. – Он отдернул руку. – Не вынуждай меня доносить на тебя кадровику, извращенка.
Он подмигнул ей и снова надел очки. Затем похлопал себя по плечу. Реми положила на его плечо голову и спала, пока они не приземлились.
Она старалась изо всех сил вести себя спокойно, когда они вернулись к нормальному расписанию. К счастью, отец был слишком занят, чтобы расспрашивать о незапланированной поездке для поиска лошадей по своей прихоти. Ирония была в том, что он безоговорочно доверял ей, а она ничуть не доверяла отцу.
Она пыталась сосредоточиться на работе, расписании скачек, встрече с тренерами, но Джульен захватил ее разум. Она думала о его лице, таком угловатом и ярком. Она думала о его коже – такой молодой и гладкой, и теплой. Думала о его теле, и как оно находилось над ней, внутри нее, под ней и в каждой возможной позе. Она скучала по легкому цитрусовому аромату его простыней на своей коже, руках Джульена, которые обнимали ее, пока она засыпала во время их слишком коротких ночей, которые Реми провела в его постели.
На пути к ее небольшому дому на краю собственности родителей в тысячу акров, телефон Реми зажужжал от входящего сообщения.
«Здесь», – прочитала она. Реми улыбнулась телефону. Наконец она и Джульен были снова на одном континенте.
«Где?» – ответил она Джульену, отчаянно желая его увидеть.
«Семья забрала меня в аэропорте, – напечатал он. – Застрял с ними. Поэтому пишу, а не звоню».
Реми смотрела на телефон, пока разблокировала дверь и входила в дом. Она жила здесь три года, и он никогда не казался ей пустым или одиноким. Но сейчас он в чем–то нуждался, в ком–то. И этот кто–то, к сожалению, застрял в доме родителей.
«Мне нужно срочно увидеть тебя,» – пришло следующее сообщение от Джульена. Пять слов, которые заставили сердце Реми заплясать, живот пуститься вскачь, а ноги затрепетать.
«Скажи, где и когда, и я буду там», – ответила она.
«Мама не выпустит меня из поля зрения еще пару дней. Мы навещаем бабушку и дедушку в Огайо. Меня скоро задушат. У меня был рак. Разве этого недостаточно?»
«Ты сам виноват, что такой чертовски милый».
«Я люблю тебя», – ответил Джульен.
«И это тоже, – отправила она и добавила свое: – Я люблю тебя». Она не привыкла писать эти слова, говорить эти слова, чувствовать эти слова. Но чем чаще она писала их, произносила, чувствовала, тем лучше они подходили ее пальцам, ее языку, ее сердцу.
Она отправилась в постель одна и проклинала холодные простыни. Девушка полюбила спать с Джульеном. Каждую ночь после секса он гладил ее спину, пока они разговаривали. И последняя совместная ночь была самой лучшей. Они осмелились обсудить будущее, будущее, которое могли разделить. Реми спросила Джульена, что он хотел сделать со своей жизнью.
– До лейкемии я никогда не думала о будущем, – ответил он, когда Реми свернулась на его груди. Она уже привыкла к его шраму и, не раздумывая, положила голову на него. – Значит, есть хоть один плюс в том, чтобы быть больным. Теперь я знаю, чем хочу заниматься.
– И чем?
– Помогать подросткам со смертельно-опасными заболеваниями. Я не хочу быть врачом. Это не мое. Я хочу помогать им как Салена помогла мне – вытащить из дома. Пока не знаю, что делать с этой мечтой, но хотя бы она у меня есть. А ты? Ты хочешь всегда работать в Арден?
– Больше нет, – призналась она. – Сейчас место кажется запятнанным тем, что делают родители. Я все еще хочу работать с лошадьми, но хочу найти способ быть рядом с лошадьми и делать что-то с ними еще, кроме как загонять их в могилу. Я просто хочу найти способ заниматься этим на полную ставку.
– Твоя мечта очень хорошая, – сказал Джульен, целуя ее в макушку.
– У тебя лучше. – Они снова занялись любовью и уснули, сплетясь друг с другом. Пять ночей назад был их последний раз. Пять ночей и вечность.
Она бы не пережила еще пять ночей и сообщила об этом Меррику, когда тот завалился на работу на час позже с широкой улыбкой на лице.
– Ты провел ночь у Салены? – спросила она.
– Ага.
– Ты уволен.
– За перепих?
– Да.
– Ой, неужели мы сексуально не удовлетворены этим утром, – сказал Меррик, протягивая ей кофе.
– Пять дней, – ответила она. – Я не выдержу.
– Ты выдержишь. Если я могу продержаться пять дней, значит, и ты можешь.
– Разве ты когда-нибудь выдерживал пять дней без секса?
– Конечно. Безусловно. О, пять значит пять дней подряд?
– Это нелепо. Это не средневековая Англия или Италия эпохи возрождения. Семьи не должны враждовать.
– Скажи это Стиву Харви, – парировал Меррик, присаживаясь на ее стол перед ней. – Должно быть, тебе трудно. Запретный плод Джульена. Табу. Вне меню. Запрещено. Скандал? Ложь? Вынюхивание? Ужасно.
– Очень, – согласилась Реми.
– Чудовищно.
– Постыдно.
– Сексуально, не так ли? – спросил Меррик.
– Так сексуально. – Реми опустила голову на стол и зарычала. Меррик, зная, что ему было на пользу, не рассмеялся над ней. Не слишком сильно во всяком случае.
Реми поняла, что сорвет с Джульена одежду, как только снова увидит его, но, когда это будет, она не знала. Салена все еще работала над своей частью плана. Реми не хотела торопить события, но, если она не увидит Джульена как можно скорее, то не будет отвечать за свои действия. Когда она написала Меррику в полночь в среду, то поняла, что дошла до точки.
«Не спишь?» – написала она.
«Нет, я мертв».
«Я думаю о плане», – напечатала она.
«Нет, не думаешь. Ты думаешь о сексе с Джульеном. Так что просто трахай его и дай поспать», – ответил Меррик. И затем по какой-то причине добавил смайлик с серым пришельцем, череп, пчелу, флаг Японии и семнадцать баклажанов. Ей не стоило разрешать ему скачивать приложение на его рабочий телефон.
