Тиффани Райз - Лучший способ отвлечься

Тиффани Райз

Лучший способ отвлечься

Отвлечься. Вот, что было так нужно Гриффину. Отвлечься от мысленных образов Мика, привязанного к кровати, голого, и готового ко всему. К сожалению, варианты развеяться сегодня вечером были ограничены просмотром его финансовой отчетности. Лучше, чем ничего. И уж точно лучше, чем думать о вещах, о которых он так не хотел думать сегодня. Лежать в кровати и считать минуты, не зная, как начать разговор с Миком, который так не хотелось начинать.

Гриффин прихватил большую подушку и взял ноутбук. Даже самые раздражающие задачи становились чуточку менее раздражающими, когда работаешь в постели. Его финансовый менеджер послал ему последние отчеты об инвестициях. Расс хотел перевести деньги, избавиться от рисков расходов и бла-бла-бла. Все это вполне устраивало Гриффина, но без его подписи на десяти тысячах страниц Расс не мог сделать ровным счетом ничего. А если ему придется опять идти на такую жертву, как надеть костюм на следующей неделе, поехать в офис Расса на Уолл-стрит, и подписывать дерьмовые бумажки, пока не отвалится рука, то как минимум он должен сначала прочитать чертовы отчеты.

- Мик? позвал Гриффин, просматривая общие заявления фонда.

- Да, Сэр?

Мик появился в дверях спальни с альбомом под мышкой. На его лице снова появилось это нервное выражение - глаза широко раскрыты. Гриффину никогда не нравился этот взгляд. Они были вместе уже месяц. Время, за которое Мик должен был справиться с волнением. Хотя сегодня нервничал именно Гриффин, потому что у него не хватало времени поговорить.

- Вам что-нибудь нужно? - Спросил Мик.

- Неа. Просто хотел узнать, чем ты там занят. Я становлюсь подозрительным, когда ты пропадаешь из моего поля зрения.

Гриффин подмигнул ему, показывая, что он шутит, чего, вероятно, не стоило делать. Нора предупредила Гриффина, что худшее, что он мог сделать с Миком, это нянчиться с ним. Дразни его, пытай его, распни у стены, пока он не будет готов свернуть твою шею. Это единственный способ, чтобы исчез этот взгляд «олененка в отражении света приближающегося автомобиля». Ты относишься к нему так, будто он сделан из стекла. И тогда он подтвердит это, разбившись на кусочки. Пытать Мика? Легко ей говорить. Она не была гордым обладателем семнадцатилетнего паренька, у которого до Гриффина был секс всего лишь с одним человеком. Семнадцатилетний мальчик с попыткой самоубийства в прошлом и указывающими на это шрамами на запястьях. Его делом было защищать Мика, а советом Норы – пытать? Он спросил Сатерлин, пытал ли ее Сорен, когда она была подростком. Нора ответила, что Сорен так много раз за все их ранние годы раздражал ее, что даже вел подсчет всех случаев, когда она бросала ему в лицо, что ненавидит его. К тому времени, как ей стукнуло девятнадцать, подсчет увеличился втрое.

Я не хочу, чтобы Мик ненавидел меня, сказал он Норе.

Доверься мне. Сабы хотят, чтобы их пытали. "Я ненавижу тебя" - это просто еще один способ для саба сказать «продолжай делать то, что ты делаешь, потому что это заводит меня».

Он хотел бы так обращаться с Миком, но не мог сдерживать свое желание укрыть и защитить его от всего на свете, включая его самого. Особенно его самого.

- Так над чем ты работаешь? - Спросил Гриффин.

- Пытаюсь выяснить, что нужно сделать для этого странного задания по искусству к следующей неделе.

- Что за задание?

- Мы должны выбрать что-то, что принадлежит другому. А потом нужно взять интервью у этого человека об этой вещи или что там будет и выяснить, что они чувствуют по отношению к ней.

- Например?

- Профессор Лэйрд сказал, что в прошлом семестре лучшим в классе был парень, чья мама всегда носила волосы в конском хвосте. Оказывается, такая прическа для нее была привычной, и когда он спросил ее почему, та рассказала невероятную историю о том, как ее волосы нечаянно зажало в швейной машине, когда ей было восемь, и что пришлось вызвать полицию, скорую и пожарных, чтобы вытащить их, потому что девочка наотрез отказалась отрезать попавшие в ловушку пряди. Поэтому теперь она всегда делает высокие прически. Сын ничего не знал об этой сумасшедшей семейной истории, пока не попросил распустить их и спросить маму об этом.

- Интересное задание.

- Профессор Лэйрд хочет исследовать эмоциональную привязанность людей к предметам, потому что именно так мы можем выразить свои эмоции в искусстве. Мы не просто рисуем вещи. Мы изображаем то, что они означают.

- Мне кажется, или это похоже на то, чем ты можешь заниматься здесь?

Этот танец полунамеков и уверток начинал приедаться.

- Да, Сэр. Я просто не хочу прерывать вашу работу.

- Я читаю благословенные банковские выписки. Ради Бога, Мик, отвлеки меня.

Гриффин похлопал по кровати рядом с собой. Мик колебался лишь мгновение, прежде чем послушно сесть туда, где указал Гриффин. Они нервничали в обществе друг друга все выходные. Может быть, нахождение в одной комнате поможет расслабиться им обоим.

- Собираешься на мессу завтра? - Спросил Гриффин, стараясь казаться непринужденным.

- Да, Сэр. Я подумывал услышать Св. Патрика. Слышал, что месса красивая.

- Ты можешь надеть туда эти джинсы, если захочешь. - Он указал на свои штаны, его любимые Levis с большими дырами на коленях. - Это религиозные джинсы.

- У вас религиозные джинсы?

- Каждая дырка освящена.

Тело Мика обмякло, и он начал соскальзывать с кровати. Гриффин схватил его за руку и потянул обратно.

- Прости, - сказал Мик, усаживясь. - Это шутка была настолько плохой, что я потерял сознание на секунду.

- Рад, что ты чувствуешь себя лучше.

Гриффин вручил Мику его этюдник.

На Мике была его рабочая одежда «голодающего художника», как ее назвал Гриффин – потрепанные мешковатые шорты, белая майка - алкоголичка и синий платок, связывающий волосы, в стиле Капитана Джека Воробья. За ухом торчал карандаш Родия, а в глазах был этот взгляд «весь в искусстве и всяком таком», появлявшийся во время работы. Лучше, чем взгляд "я боюсь заговорить с тобой" с прошлого уик-энда.

Гриффин взял финансовые отчеты и начал снова их листать, все еще будучи гораздо больше заинтересованным в великолепном подростке, сидящем рядом, чем в столбцах шестизначных чисел. Эти цифры не работали. Ему нужно было что-то получше, чтобы отвлечься.

Краем глаза он смотрел за тем, как Мик опустил карандаш и принялся делать наброски. Гриффин старался уважать время домашних заданий Мика и не требовать внимания каждую секунду, которую они проводили вместе. Но все-таки, учитывая обучение Мика в колледже Йорка, в часе езды в Коннектикуте с каждого понедельника и до пятницы, сорок восемь часов с вечера пятницы до вечера воскресенья были единственным временем, которое они могли провести наедине за всю неделю.