Затишье перед ударом (ЛП) - Комбе Корт

— Я не знаю, — честно отвечаю я.

— Я тоже не знаю, — говорит он. — Ты даже не представляешь, как тяжело мне держаться от тебя подальше.

— Зачем ты мне это говоришь? Клянусь, Райан, если это какая-то шутка, которую ты заберёшь обратно через пару минут, то не надо. Я слишком много думаю, и это не исключение. Будь честен со мной. Эти качели меня убивают.

— Я бы солгал, если бы сказал, что точно знаю, что между нами происходит. Но я хочу проводить с тобой больше времени, чтобы разобраться. Я никогда не был в отношениях и даже не уверен, хочу ли я их. Это что-то новое для меня, — отвечает он без колебаний. Я ценю его откровенность.

— Я тоже не знаю, чего хочу. Мне нужно сосредоточиться на учёбе. Без неё у меня нет будущего. Я не могу позволить мужчине встать у меня на пути. Плюс, у меня ужасное похмелье, и я ещё не собрала в голове, что произошло вчера.

Я даю ему лёгкий выход. Разве не это нужно парням — свалить все импульсивные решения на алкоголь? Это должно заставить его уйти и забыть всё, что произошло.

— Я хочу быть с тобой, как бы это ни выглядело. У меня через час тренировка по футболу, но я вернусь, когда нас отпустят.

Я остаюсь безмолвной в своей комнате, пока высокий, татуированный бегущий защитник выходит из моей двери. Пытаясь не думать о Райане слишком много, я продолжаю наслаждаться своим любимым днём недели. Воскресенье — день для отдыха. Я не вылезаю из пижамы, если только не возникает веская причина.

Мои волосы собраны в небрежный пучок, а я укутана в своё пушистое фиолетовое одеяло на диване. Я прокручиваю в голове вчерашние пьяные события, а также слова Райана, сказанные им на выходе. Может ли вчерашняя ночь действительно что-то изменить между нами? Он такой непостоянный, а я не могу позволить себе отвлекаться. У меня нет никого, на кого можно было бы положиться.

Хартли до сих пор не появился перед своей тренировкой. Он тусуется много и ему сходит с рук гораздо больше, чем должно. Мои мысли крутятся, как на карусели. Я чувствую тошнотворное ощущение в животе, словно перед самым большим поворотом на аттракционе. Громкий стук в дверь выводит меня из раздумий. Уф, держу пари, что Хартли забыл ключи. Я медленно поднимаюсь и открываю дверь, и меня встречает улыбающийся Райан.

— Я думала, это Хартли, — говорю я, чувствуя, как ноги буквально прилипли к полу.

— Детка, я им никогда не буду. К счастью для тебя, я лучше.

— Что?! — восклицаю я в ответ на его самоуверенное замечание, чувствуя, как моё лицо начинает краснеть. И тут до меня доходит, в чём я одета.

— Я в пижаме, так что можешь подождать на диване, пока я переоденусь.

— Зачем тебе переодеваться? — спрашивает он искренне, как будто я не стою перед ним, выглядя как абсолютный тролль на фоне его стены мускулов.

— Потому что я выгляжу как смерть.

— Не переодевайся.

— Я переоденусь.

— Не надо.

— Назови три веские причины — и я не буду.

— Легко. Во-первых, ты выглядишь потрясающе, а эти шорты позволяют мне видеть твои ноги. Я, возможно, умру, если ты их прикроешь. Во-вторых, я хочу, чтобы ты была настоящей рядом со мной. И в-третьих, время, которое ты потратишь на переодевание, будет временем, которое ты проведёшь вдали от меня.

Ну, с этим не поспоришь. Он умеет находить нужные слова, и я сдаюсь быстрее, чем думала.

Мы молча идём к дивану. Он обнимает меня, и я позволяю ему. Он включает шоу, чтобы смотреть его — мне не нужно напрягаться. Моя щека прижата к его тёплому телу. Я чувствую, как его грудь поднимается и опускается с каждым вдохом. Это ощущается правильно. Нарушив тишину, он говорит:

— Расскажи что-нибудь.

— Хорошо. Что ты хочешь узнать? — отвечаю я.

— Как ты оказалась в Университете Спрингс с Хартли? Он на год старше тебя.

Я молчу несколько секунд, обдумывая, могу ли я ему доверять. Стоит ли рассказать ему о своём прошлом или дать стандартный ответ, который даю всем остальным? Я решаю выйти из своей зоны комфорта и рассказать ему правду.

— Мой дедушка умер летом перед моим первым годом в старшей школе.

Он нежно водит круги по моему холодному плечу, давая понять, что я могу продолжать. Я люблю, когда в квартире холодно, почти как в Арктике.

— Мы жили вдвоём. Он воспитал меня, как мог. Хартли жил на две улицы дальше, а наши дедушки были друзьями. Мы проводили вместе каждый день. Когда дедушки Хартли умерли, его отец переехал к нему и взял его под опеку. Он был алкоголиком. Это была ужасная ситуация, поэтому мой дедушка часто разрешал Хартли оставаться с нами. Мы стали очень близки, и он стал мне как старший брат.

Хартли охотно рассказывает свою историю, но нужно спросить его об этом. Я поднимаю взгляд на свою «человеческую подушку», позволяя ему задать вопрос.

— Какой он был? — спрашивает Райан.

— Ты бы его полюбил. Он был одержим футболом. Он научил меня всем правилам игры. Мы смотрели футбол или хайлайты каждый вечер перед сном. Он играл в колледже и несколько лет тренировал после этого. Он ушёл из тренерства, когда взял ответственность за меня на себя. Я никогда не спрашивала у него много об этом. Не хотела знать, какими были мои родители. Он был для меня единственным родителем. Он был всем для меня, и когда я его потеряла, часть меня ушла вместе с ним, — тихо говорю я, чувствуя, как сердце бьётся сильнее, а глаза наполняются слезами.

— Он был потрясающим. Пожалуйста, скажи мне, что он ругал Хартли на его играх в младшей лиге. Я бы заплатил, чтобы увидеть это, — смеясь, Райан притягивает меня ещё ближе.

Я смеюсь.

— О да, это было очень смешно! Он постоянно спорил с Хартли из-за игр, и оба хотели сказать последнее слово.

— Куда ты пошла, когда его не стало? — с тревогой в голосе спрашивает Райан.

— Тогда я чувствовала себя самой потерянной, как никогда прежде. У меня не было семьи, которая бы меня хотела, и тогда Хартли взял меня к себе. Его отец исчез, уехав на другой конец страны, а он жил один. Отец переводил деньги на его банковский счёт каждый месяц — это, наверное, был его способ заботы, чтобы не быть присутствующим отцом. Моя двоюродная бабушка, которая жила далеко, подписала документы о моем опекунстве и помогала деньгами, но позволила жить, где я хочу. Для неё это было облегчением.

— Каково было жить одной, когда ты училась в школе? Это ведь должно быть очень сложно, — Райан продолжает нежно поглаживать мою руку, и мне кажется, я потеряю сознание, если он перестанет. Только это удерживает меня на плаву.

— Это было сложно, но мы заботились друг о друге. Казалось, что мы вдвоём против всего мира. Когда он получил полную стипендию в университете Спрингс, он пообещал найти нам постоянное место, где я смогу жить с ним. Мы использовали лишние деньги от стипендии, чтобы оплатить аренду на год вперёд.

— Ты очень сильная, знаешь об этом? — спрашивает он.

Я поворачиваюсь к нему, и он смотрит на меня с такой интенсивностью, что комната словно сужается. Он заставил меня открыться о том, что всегда жило только в моей голове. После всего, что я ему рассказала, он должен был бы подумать, что я слабая и жалкая, потому что так полагалась на помощь Хартли. Но вместо этого он считает меня сильной.

— Что изменилось? — спрашиваю я.

— Что ты имеешь в виду? — отвечает он.

— Что изменилось во мне. Я думала, что ты меня ненавидишь, или хотя бы был равнодушен ко мне, — честно признаюсь я. Одна из моих навязчивых мыслей — это постоянно пытаться понять, какое у меня положение. Я закрываюсь от большинства дружб и отношений, потому что не могу вынести неопределённость.

— Я не знаю. Я пытался держаться подальше, потому что хотел уважать Хартли, но в тебе есть что-то, что меня притягивает, и я не могу это объяснить, — говорит он.

— Это игра? — держи себя в руках. Не показывай ему свою слабость.

— Нет, — резко отвечает он. — Я не буду лгать и говорить, что знаю, что именно делаю, но я не играю в игры.

— Хорошо, — говорю я.