Люби меня
Мы всегда миримся. Всегда незамедлительно. И всегда очень бурно.
Набрасываемся друг на друга, как бешеные. Срываем одежду. Жадно трогаем СВОЕ. Страстно ласкаем. Любим еще сильнее, чем до скандала. Тарабаним об этом между поцелуями. Обещаем быть вместе всю жизнь. Это важно. Для нас обоих актуально. Не знаю, почему. Просто должны это слышать постоянно. По сотне раз на дню.
– Хочу сверху быть… – выдыхаю отрывисто.
– Седлай, – тут же отзывается Сашка.
Когда оказываемся в нужной позе, даю себе пару секунд, чтобы полюбоваться его сильным и красивым телом. Глажу руками напряженные мускулы и упиваюсь переданной мне властью. Медленно вбираю его твердую и горячую плоть внутрь своего тела. Чувственно раскачиваюсь, пока переживаем первые вспышки удовольствия.
– Ты только моя, – чеканит Сашка, не сдерживая стоны.
– Ты только мой, – отражаю я с частыми короткими вздохами.
Он сжимает мне соски, заставляя вскрикивать. Потом всю грудь мнет. А после до приглушенного шипения крепко-крепко стискивает талию.
Глаза в глаза. И едва ли не слезы из них.
Такой интенсивный этот контакт. Такой накаленный. Такой, Боже мой, чувствительный.
И, наконец, Саша сжимает мои бедра. Натягивая на себя до упора, безмолвно требует, чтобы я ускорялась. Подчиняюсь, конечно. Отдаюсь этой страсти. Все громче постанывая, дурею от того, каким большим и жестким он внутри меня ощущается. Кажется, всю меня заполняет. Ничего другого я в эти секунды не чувствую. Только Сашин чудесный член.
Запрокидываю голову назад. Задыхаюсь, когда вижу наше отражение в зеркальном потолке.
Это так дьявольски порочно. Так безумно сексуально. И так, черт возьми, захватывающе волшебно.
Выталкиваю очередной гортанный стон. Сжимаю ладонями свою ноющую грудь. Сашка с матами вещает о любви и о том, какая красивая. Толкается пахом мне навстречу. Требует скакать на нем еще быстрее. Я этого же хочу. Абсолютно сумасшедшая от возбуждения.
– О Боже… Боже… Я так люблю твой член, – выкрикиваю, приближаясь к оргазму.
– Блядь, малышка… Блядь… Люблю тебя…
Снова смотрю в потолок и… Вижу отражение третьего человека. Замираю, неосознанно ору и инстинктивно прикрываю руками грудь. Саша не сразу понимает, что происходит. Поднимаясь, заставляет меня взвизгнуть еще раз. Ведь таким образом толкается внутри меня членом.
– Что случилось? – шепчет обеспокоенно, обнимая меня.
Машинально поворачивает голову и, наконец, замечает ЕЕ.
Господи Боже мой!!!
Блядь!
Блядь…
Сашина мать стоит в дверях и смотрит прямо на нас.
Я чувствую себя такой адски униженной, такой убийственно пристыженной, такой безнадежно растоптанной… Что меня попросту накрывает истерика.
Только когда я начинаю рыдать, Сашка отходит от шока.
– Может, уже выйдешь, мам?! – рявкает он на нее.
Я ничего не вижу, так как зажмурилась изо всех сил, желая умереть на месте. Ну, Боже, хотя бы ослепнуть! Провалиться сквозь землю тоже можно!
Хлопает дверь. Я понимаю, что Людмила Владимировна вышла. Но легче от этого не становится.
Господи… Как это пережить?!
– Соня, не плачь… Тише, малыш… Тише…
Чувствую, как Сашкины руки гладят по спине. Но так успокаивающе, как раньше, это не действует. Я все еще в ужасе.
– Ну, хватит, Сонь… Ну, с кем не бывает… – он даже смеется.
Меня это только злит.
– Пошел ты, – выдаю вместе с икотой и толкаю его в грудь.
– Ох, блядь… Наверное, тебе стоит слезть с моего члена… Мм-м…
Он и правда дергается во мне. Но ни о каком удовольствии больше речи не идет. Наоборот, вызывает дискомфорт и какое-то жуткое неприятие. Поэтому я спешу прислушаться к невыразительной просьбе Саши и соскочить с его члена.
На веки вечные. Ведь у меня травма на всю жизнь.
– Я больше никогда секса не захочу!
– Прекрати, – и снова он смеется.
Не понимаю, как может!
Размазывая слезы по щекам, впиваюсь в его лицо взглядом и с облегчением замечаю, что он нервничает не меньше меня. Просто не показывает этого. Натягивая штаны и футболку, отгораживается от действительности ухмылками.
– Давай одевайся и выходи, Сонь, – бросает мне суховато. – Я постараюсь спровадить маму. Но ты в любом случае не вздумай здесь прятаться. Поверь, будет лучше выйти сейчас, – наклоняется, чтобы потрепать меня за ухом и поцеловать в лоб.
Мне хочется вцепиться в него и не отпускать.
Пусть бы ОНА сама ушла.
Не хочу ее видеть. Не могу! Лучше умереть.
– Саш… – ною я.
– Ты должна вести себя уверенно, – настаивает он. – Ничего ужасного не произошло. Ни-че-го, – высекает твердо. – Поняла меня?
